Полный цикл жизни

Эмбриология накапливала знания о нормальном развитии, обращаясь к аномалиям развития, порождавших monstra in excessu и monstra in defectu. Точно так же Фрейд осознал законы нормальной детской прегенитальности в результате наблюдения за клиническими случаями нарушения генитальности, либо «избыточной» перверсии, или «дефектного» подавления. В обширной литературе, посвященной детскому развитию, подробно описано, как после рождения организм продолжает развиваться, постепенно вырастая и приобретая в предписанной ему последовательности физические, когнитивные и социальные способности.

Для нас же самым важным является признание того, что последовательность значимого опыта, приобретаемого здоровым ребенком, направляемого должным образом, может считаться соответствующей эпигенетическим законам развития, так как эти законы создают последовательность потенциальных возможностей для значимого взаимодействия с постепенно увеличивающимся числом индивидуумов, окружающих ребенка и с моральными нормами, которыми они руководствуются. Такое взаимодействие значительно различается от культуры к культуре, однако каждая культура должна гарантировать как необходимое условие надлежащие (или «среднеожидаемые», по Хартманну) скорость и последовательность, то есть то, что является необходимым и контролируемым условием для всех без исключения людей, независимо от того, каким личными качествами они бы ни обладали и какому бы паттерну они бы ни следовали.

Итак, эпигенез не означает простую последовательность развития. Он определяет некоторые законы фундаментальных отношений между растущими органами, что схематично представлено ниже:

Восходящая диагональ, обозначенная жирными линиями, обозначает как последовательность стадий (I, II, III), так и развитие составляющих частей (органов) (1, 2, 3); другими словами, в диаграмме схематически представлен прогресс в дифференциации органов на протяжении определенного времени. Это значит, что каждый орган (скажем, 2I) существует (нижняя ячейка на диагонали) в некой форме до того, как настает «решающее» или критическое время для его нормального появления (2II), и при этом остается системно связанным со всеми другими органами (1 и 3), так что весь ансамбль зависит от надлежащего развития каждого из элементов в предписанной последовательности.

И наконец, как только каждый элемент достигнет своего полного расцвета и обретет устойчивое для себя решение на время «своей» стадии (на диагонали), он ожидаемо будет развиваться дальше (2III) под доминирующим влиянием последующих восходящих тенденций (3III) и – самое главное – займет свое место при интеграции в ансамбль (lIII, 2III, 3III). Посмотрим теперь, что может дать эта схема для понимания прегенитальности и (на более поздних стадиях) психосоциального развития.

Концепции прегенитальности в психоанализе посвящена столь обширная литература, что достаточным будет обобщить здесь некоторые из ее основных положений, на которых базируется теория психоанализа. Детские эротические переживания называются прегенитальными, потому что сексуальность достигает генитального доминирования лишь в пубертате. В детстве сексуальное развитие проходит через три стадии, каждая из которых отмечена сильной либидинизацией жизненно важной зоны организма. Поэтому эти стадии называют «оральной», «анальной» и «фаллической». Их мощная либидальная нагруженность имеет далеко идущие последствия в отношении сексуальности человека, что в избытке демонстрируется, например, разнообразием игровых проявлений прегенитальных удовольствий (если, конечно, они остаются в рамках возбуждения) и возможными перверсиями, когда что-то мешает утверждению доминантного статуса генитальности; а также невротическими последствиями ненормального подавления сильных прегенитальных потребностей. Очевидно, что эти три стадии связаны эпигенетически, поскольку анальность (2I) присутствует уже на оральной стадии (I) и также должна занять какое-то место на «фаллической» стадии (III), уже после своего нормативного кризиса на анальной стадии (2II).

С учетом всего этого сохраняется вопрос: состоит ли предназначение (и значение) прегенитальности, которая является неотъемемой частью пролонгированного человеческого детства, исключительно в развитии сексуальности?

С психобиологической точки зрения наиболее очевидно, что «эротогенные» зоны и стадии их либидизации являются ключевыми для ряда других процессов, необходимых для выживания. Фундаментальным фактом является прежде всего то, что эти зоны осуществляют функции, обеспечивающие сохранение организма: принятие пищи и выделение – и, после некоторого отложенного периода сексуальной латентности, репродуктивные акты тоже, обеспечивающие сохранность вида. Кроме того, последовательность их эротизации неразрывно связана с одновременным ростом других систем органов.

Рассмотрим, например, одну из функций человеческой руки, а именно посредничество между аутоэротическим опытом и его сублимацией. Руки со всеми их оборонительными и агрессивными функциями «устроены» так, что одновременно могут служить чувствительными посредниками манипуляционного возбуждения и ловкими исполнителями сложнейших физических и интеллектуальных задач, чему способствует специфическая зрительно-моторная координация человека. Эти функции чрезвычайно важны в возрасте игры, которому мы приписываем конфликт инициативности и вины, когда чувство вины выступает против врожденного аутоэротизма и фантазий, вызванных им к жизни, в то время как инициативность создает многочисленные возможности для сублимации в изобретательных играх и базовых паттернах работы и коммуникации.

Таким образом, начать следует с того, чтобы соотнести эротогенные зоны и периоды с развитием систем сенсорных, мышечных и локомоторных органов и выделить:

1) орально-респираторную и сенсорную стадию;

2) анально-уретральную и мышечную стадию;

3) инфантильно-генитальную и локомоторную стадию.

Эти стадии и соответствующие им органы могут быть визуализированы в эпигенетическом порядке, представленном в таблице на с. 39. Для удобства мы советуем читателю также обратиться к таблице 1, колонка А (с. 44–45), которая в общем виде представляет те взаимосвязанные проблемы, которые будут рассматриваться в настоящем эссе.

Теперь, когда мы подошли к вопросу о том, как эти системы органов приобретают также «психосоциальное» значение, мы прежде всего должны напомнить, что стадии пролонгированного человеческого детства (во всем своем разнообразии инстинктов) и структура человеческих сообществ (во всем своем культурном разнообразии) являются частью единого эволюционного развития и должны обладать естественным потенциалом для служения друг другу. В принципе, от социальных институтов можно ожидать поддержки потенциала развития систем органов, хотя при этом они будут присваивать каждой функции (и детству в целом) специфическую коннотацию, которая поддерживает доминирующие культурные нормы, образ жизни, мировоззрение и при этом может привести к нездоровому конфликту.

Что же касается конкретного вопроса о том, как общество отвечает на эротический опыт и эротические проявления на каждой стадии прегенитальности, то здесь мы сталкиваемся с исторической дилеммой интерпретации, поскольку клинические психоаналитические наблюдения, которые и привели к открытию стадий прегенитальности, лишь позволяют заключить, что «общество» как таковое по природе своей враждебно детской сексуальности настолько, что последняя является объектом более или менее жесткого подавления, иногда доходящего до подавления всего человеческого. В Викторианскую эпоху такое подавление было особенно выразительным, суровым и патогенным в том смысле, что именно в тот период пышным цветом расцвели неврозы, в первую очередь истерия и невроз навязчивых состояний. И хотя психиатрия и психоанализ всегда могут и должны открывать такие «новые» аспекты человеческой натуры, которые находят отражение в эпидемиологических тенденциях своего времени, их интерпретация должна учитывать то, что мы будем далее рассматривать как историческую релятивность. Когда воспитание детей не предусматривает чрезмерного морализаторства, тогда допускаются игровые формы реализации детских сексуальных тенденций. Все общества, в принципе, должны культивировать инстинктуально заложенное взаимодействие взрослых и детей через специфические формы «диалога», в которых раннему детскому физическому опыту будут приданы глубокие и устойчивые культурные коннотации. Как только материнская и отцовская личности, а затем личности других близких попадают в радиус готовности ребенка к инстинктуальной привязанности и взаимодействиям, ребенок, в свою очередь, вызывает в этих взрослых соответствующие паттерны коммуникации, имеющие устойчивую значимость как для сообщества, так и для его личностной интеграции в это сообщество.

Таблица 1

Модус органа и постуральная и социальная модальность Прегенитальный модус

Теперь мы готовы назвать первое связующее звено между психосексуальным и психосоциальным – это модус органа, доминирующего в психосексуальных зонах человеческого организма. Такими модусами являются инкорпорация, удержание, выделение, интрузия и инклюзия. И хотя разные естественные отверстия могут служить различным модусам, теория прегенитальности считает, что каждая из либидинальных зон доминирует на «своей» стадии, оказывая положительный эффект через основной модус-образ функционирования. Рот прежде всего поглощает, инкорпорирует, но вместе с тем он может и извергнуть содержимое, и закрыться перед предлагаемой ему едой. Анус и уретра удерживают и выделяют, фаллос предназначен для проникновения, интрузии, а вагина – для инклюзии. Однако эти модусы также включают в себя базовые конфигурации функционирования, доминирующие во взаимодействии организма млекопитающего существа и его частей-органов с организмом другого такого же существа и его органами, а также с миром вещей. Поэтому зоны и их модусы находятся в фокусе внимания системы воспитания ребенка в любой культуре, даже если они остаются на всех последующих этапах жизни центральными для образа жизни данной культуры. Вместе с тем первый детский опыт, связанный с этими модусами, конечно же, существенным образом взаимодействует с изменениями осанки и модальностями, фундаментальными для организма, который должен сделаться прямоходящим и перейти от лежания к ползанию, от сидения и стояния к хождению и бегу – со всеми соответствующими изменениями, ожидающими его в перспективе. Сюда же отнесем и надлежащую ориентацию в пространстве, ожидаемую от двух полов.

При первом знакомстве с «примитивными» методами ухода за ребенком нельзя не увидеть некую инстинктивную мудрость в том, как в них используются инстинктивные силы прегенитальности – не только заставляя ребенка жертвовать некоторыми сильными желаниями но и помогая ему получать удовольствие, а также совершенствовать его адаптивные функции через самые мелкие каждодневные привычки вплоть до освоения главенствующего технологического уклада.

Наша реконструкция оригинальной системы воспитания и обучения детей племени сиу позволила нам наметить то, что далее мы будем описывать и обсуждать как базовое доверие раннего младенчества, которое утверждается практически неограниченными вниманием и щедростью кормящей матери. Продолжая кормить ребенка грудью в период прорезывания зубов, мать в игровой форме специально вызывает гнев маленького мальчика таким образом, что провоцирует высшую из возможных степень латентной жестокости, которая очевидным образом канализируется в форму традиционных игр, а затем в работу, занятия охотой и военные действия, требующие от мужчины узаконенной агрессии, направленной на добычу и врагов. Таким образом, мы можем сделать вывод, что примитивные культуры не только придают особое значение раннему телесному и межличностному опыту, формирующему «правильное» отношение к модусам органов и социальным модальностям, но и заботливо и систематически канализируют энергию, которая таким образом провоцируется и тратится. Они также твердо уверены в сверхъестественной природе младенческой тревожности, которую они направляют в нужное им русло подобными провокациями.