Полный годичный круг кратких поучений. Том IV (октябрь - декабрь)
Шрифт:
Через несколько лет строгой жизни в обители Даниил совершил путешествие в Антиохию, куда взял его с собою игумен. На пути они посетили преп. Симеона Столпника, который благословил Даниила и пророчески сказал ему: «Мужайся, чадо, да укрепится сердце твое. Многие труды предстоит тебе перенести ради Христа, но Он будет тебе во всем Помощником»…
Возвратясь в монастырь после знакомства с необыкновенным подвижником, Даниил стал думать о подражании ему, но до времени отложил исполнение возникшего в душе его намерения. Между тем умер настоятель той обители, в которой он находился, и братия просили Даниила принять начальство над ними; но он уклонился от этого и даже оставил совсем обитель, решившись теперь, по бывшему ему особенному видению, вступить на подвиг столпничества. Близ Константинополя он устроил столп и восшел на него для молитвенного стояния; в продолжение 33-х лет переносил он неизменно это произвольное, необычайно тяжелое испытание. Не раз во время бурь столп колебался
Прославленный от Бога даром чудотворений, богоугодный Даниил привлекал к своему столпу множество народа отовсюду: «К нему приходили ближние и дальше, греки, римляне, варвары, простолюдины и цари Лев и Зенон; приходили к нему, как к ангелу Божию, и, удаляясь от него, призывали его в молитвах на помощь. Император Лев так любил и уважал великого столпника, украшавшего собою его царствование, что много раз прибегал к нему, прося его молитв, благословения и утешения. Патриарх Геннадий сам поднялся на столп его и рукоположил во пресвитера. Достигнув 80-ти лет, подвижник, заповедав своим ученикам смирение, послушание, странноприимство, пост, бдение, нищету и больше всего – любовь, скончался смертью праведника в 489 г. Чудотворные мощи его были положены при столпе, на котором подвизался он, и при котором впоследствии устроена была усердием царя церковь во имя св. Симеона Столпника. (См. Четьи Минеи, 11 декабря).
II. Мы видели, что преп. Даниил достиг великой и истинной славы не только у Бога, прославившего его даром чудотворений, но и людей, оказывавших ему великое уважение и любовь. Чем же он приобрел такую славу? Благочестивою и добродетельною жизнью; для Бога нет ничего дороже и выше добродетели. Ею и мы можем приобресть себе честь и славу не только от людей, но и от Самого Бога.
Суд Божий далеко не одинаков с суждением людским; у Бога и первии будут последнии и последнии первии. Люди полагают величие и славу или в высоком звании, или в обширном богатстве и других мирских достоинствах. Но все эти качества и доблести без добродетели никогда и никому не доставят истинного величия и славы.
Все личные достоинства и преимущества тогда только бывают достойны уважения, когда носящие их лица украшаются внутренними сердечными доблестями, добросовестным исполнением своих обязанностей и добрыми делами.
а) Но какая честь носить высокое звание, если нет величия в душе и правоты в действиях? К чему послужит блеск чинов и отличий, если он затмевается бесчинными поступками и постыдными делами? Доставит ли честь и славу почетное место, если оно бесчестится недобросовестностью лица, которое занимает его? Нет, не звание и чины возвышают человека, а человек облагораживает собою звание и чины. Случается, что и не добрым людям, но высокопоставленным оказывают уважение; но что это за уважение? Оно делается или из приличия, или страха ради; а в душе питают к ним не только холодность, но нередко и презрение; заочно высказывают сущую, часто очень нелестную для них правду.
б) Много было и есть людей ученых, даровитых от природы. Но далеко ли они ушли с своей стихийной мудростью? Отчего многие из них не оставили по себе доброй памяти? Оттого, что жили только одним умом, а не сердцем; оттого, что кажущуюся мудрость свою и ученость показывали на одних словах, а не в добрых делах; а высокоумие и хитрословесие без добрых дел все равно, что цветущее дерево без плода. Вся сущность христианского благоразумия состоит не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы (1 Кор. 1, 4). От дел твоих покажи премудрость твою. И высокие умы нередко помрачали блеск своих великих дарований великими пороками. Что ж после этого толку в уме, хотя и светлом, но не освященном светильником веры и благочестия? Какая польза от современных наук, если они не научают главной науке – жить как должно, – по-христиански?
К чему послужит уменье говорит красно и бойко, если мы не будем уметь понимать, сколько возможно, премудрость Божию? Справедливо сказал ап. Павел, что одно телесное обучение мало полезно, а благочестие на все полезно, – и для жизни настоящей и будущей (1 Тим. 4, 8).
в) Еще более ошибаются те люди, которые полагают величие и славу в богатстве. Правда, что богатым оказывают почести и уважение, приносят даже дань раболепного унижения; но дело в том, что вся эта мнимая честь воздается не им собственно, а богатству, которым они обладают, – не лицу, а вещи неодушевленной. Лишись они богатства – и вся слава их тотчас же исчезнет, как дым. Никто, конечно, не будет спорить, что чрез богатство можно все приобресть: и честь, и славу, и уважение, и любовь не только от людей, но и от Самого Бога, но тогда только можем приобресть все это, когда будем употреблять его на дела богоугодные, на благотворение бедным и страждущим. Значит, не в богатстве честь, а в употреблении его на дела благие; не в золоте слава, а в добродетели золото. Слава и честь только одним делающим благое, – говорит слово Божие (Рим. 2, 10). (См. проповеди, изд. ж. «Странник» за 1864 г.).
III. После этого нам, христиане, остается убедиться в том, что истинный и прямой путь к величию и славе в одной добродетели. Богаты ли мы или бедны, велики ли или малы в положении гражданском, учены или нет, для Бога все равно, были бы мы только честны и добродетельны; это для Него выше всех мирских достоинств. Доказательством может служить преп. Даниил Столпник и все святые угодники Божии, которых за их святую жизнь и при жизни почитали все разумные и добрые люди и тем более после их смерти почитает и прославляет их св. Церковь. Проходят века, тысячелетия, а слава их не только не уменьшается, но еще более возрастает. Так сам мир признает величие добродетели, которой и мы при помощи Божией будем стараться следовать. (Составлено с дополнениями по указанным источникам).
Двенадцатый день
Святитель Спиридон Тримифунтский
(О свойствах истинной благотворительности)
I. Свт. Спиридон, память коего совершается ныне, родился на острове Кипре от родителей простого звания; был женат, имел детей и отличался необыкновенным смирением и христианскою мудрою простотою сердца, и приобрел такое уважение к себе, что по смерти жены своей за святость жизни был единодушно избран и поставлен во епископа города Тримифунта. Св. Спиридон, трудясь в поле вместе с простыми работниками и продолжая заниматься овцеводством, относился в то же время с деятельным вниманием ко всем нуждам своей паствы, духовным и материальным, которым он благотворил, чем только мог. С величайшей любовью служил он всем словом и делом и был так угоден Богу, что получил дар спасительной для многих прозорливости и чудотворений. В воспоминании сохранились бесчисленные примеры совершенной точности его предсказаний, вследствие чего он даже воздерживался произносить угрозы, чтобы его не считали причиною прозорливо предвидимых им бедствий… Так, например, предсказал святитель Спиридон посрамление замысла одного бесчеловечного корыстолюбца, желавшего обогатиться на счет бедствующих, и это исполнилось. Когда, во время голода на острове один из хлебных торговцев, закупив большой запас хлебного зерна, не хотел уступить его даже ни одному бедняку по уменьшенной цене, то на жалобу одного из этих несчастных, которым угрожала голодная смерть, святитель сказал: «не плачь… завтра же дом твой наполнится житом, а богач, который отказал тебе сегодня в хлебе, завтра сам будет упрашивать тебя взять у него хлеб без платы»… И действительно, в ту же ночь пролился такой сильный дождь, что все житницы хлебного торговца были размыты и хлебные зерна разнесены по всему городу, так что всякий мог собирать себе, сколько хотел, а растерявшийся богач, бросаясь во все стороны, сам упрашивал всех, и в том числе вчерашнего бедняка, взять сколько хотят хлеба, чтобы только помочь ему спасти остальное зерно…
Прославленный многими чудесами, святитель Спиридон, предузнав заранее время своего отшествия из мира, мирно скончался в глубокой старости, в 348 г., и был погребен в церкви святых апостолов, в г. Тримифунте.
II. Святитель Спиридон, предсказавший несчастье жестокосердному богачу, затворившему свое сердце от ближних, и бывший сам образцом христианской благотворительности, побуждает нас, братия, к христианской благотворительности. Но, дабы не сделать в этом важном деле погрешности, рассмотрим свойство христианской благотворительности.
Любовь истинная, а поэтому истинная благотворительность, по слову апостола, должна быть от чиста сердца, совести благия и веры нелицемерные (1 Тим. 1, 5)
а) Апостол требует от благотворителя сердца не всякого, каково есть, а чистого, т. е. не помраченного страстями, движимого искреннею любовью к Богу и ближним. В самом деле, при всем голоде мы неохотно принимаем хлеб из рук нечистых; – при всей жажде не с таким удовольствием утоляем ее из источника мутного. То же и в благотворении. Если бы, впрочем, благотворимый и не знал, что такое чистота сердца в благотворителе, то ведает ее Тот, Который в лице бедного благоволит Сам принимать наши даяния. К Нему ли прострется нечистая рука от нечистого сердца?
б) Истинная благотворительность, далее, должна происходить, по слову апостола, от совести благия. Совесть благая – та, которая сама водится непрестанно законом Божиим, не зрит на лица, судит не по глаголанию (Ис. 11, 3), а по действиям, никогда и ни в каком виде не ищет своих си, а яже суть ближняго (1 Кор. 13, 5), предлагает, где нужно, и не требующему, останавливает, где должно, и просящего, – которая всегда не пред людьми только, но и пред Богом готова сказать: «я могла погрешить в действии, но никогда не хотела грешить, брала все меры предосторожности; не сделала, конечно, всего, но ничего не упустила с намерением; – трудилась, сколько могла!»