Полный годичный круг кратких поучений. Том IV (октябрь - декабрь)

II. Слово Божие в четвертой Заповеди и уставы Церкви обязательно требуют от нас праздновать по-христиански воскресенье и др. праздники.

С свидетельством слова Божия и Церкви соединим доводы нашего собственного опыта. Он нам покажет, братия, что Бог, даруя нам воскресный день, знал, как мы будем нуждаться в нем.

а) Что плоть человеческая ежечасно нуждается в отдыхе, это знает каждый; но что наименее всего признается, так это необходимость правильного возвращения к отдыху. Рассчитывать на отдых во время остановок работы и предаваться ее гнету неустанно в момент ее спешности, как это обыкновенно делается, мы не колеблясь назовем самым неудачным расчетом. Мы ссылаемся в этом на состояние нашего фабричного люда, ослабленного и зачахнувшего от избытка труда, которому предшествует, по непреодолимому противодействию, избыток развлечений и грубых удовольствий. Итак, дайте им воскресный в собственном смысле день – день покоя с его ясным, сладостным утром, с его мирным пробуждением, не знающим кошмара непосильной работы, и, спасая их тело, кто знает, не спасение ли вы и их души?

б) Но физический покой не есть единственное чествование воскресного дня. Кроме физической природы у нас есть еще духовная, которую нужно развивать и усовершать, если мы не хотим жить только одними дикими и низшими инстинктами и не хотим видеть их в основе общества. Итак, мы не колеблясь скажем теперь, что это развитие невозможно без воскресного дня. Есть факты, отрицать которых нельзя; таков, например, труд, становящийся, по требованиям новейшего общества, все более поглощающим. Общество делается похожим на огромный механизм, захватывающий в свои колеса отдельные человеческие личности и лишающий их последней свободы. На каждом поприще приходится завоевывать себе положение силою, не теряя ни мгновения, и горе тем, кто опоздал! В самых возвышенных стремлениях юности человек уже видит себя окруженным многочисленными соперниками; приходится приобретать все больше и больше познаний; все больше и больше обременять память скопившимися результатами работ всех предыдущих поколений. Ниже, на поприще чернорабочего, можно было думать, что человек, подчиняющий себе грубую силу природы и употребляющий ее на свои дела, отвоевывает себе более свободы; но и здесь он становится, если можно так выразиться, рабскою двигательною силою управляемой им машины. Это чудовище, которым он думал спокойно владеть, окончательно поработило его в своем роковом движении. Войдите в одну из наших больших фабрик. Среди ошеломляющего шума вы увидите там, как сотни людей поднимаются и склоняются каждую секунду, чтобы послушно следовать за движениями станка или ковальной машины, беспрерывно вертящейся с утра до ночи. Подумайте только, что так проходит их жизнь каждый день, каждый час, и представьте себе, что сталось бы с их душами, если бы этот труд не прерывался никогда! Те случайные, неправильные часы досуга, которые являются следствием усталости, не приносят с собою никакого отдыха, никакого благотворного успокоения! Но пусть придет воскресный день! Пусть этот шум остановится! Пусть водворится тишина и молчание, и эти придушенные люди вздохнут свободно и придут в себя. Они вспомнят, что они не автоматы, не машины, не мертвые орудия, а люди. В продолжение воскресного дня они вспомнят, что имеют душу с ее духовными потребностями. Вы нам, может быть, скажете, что они осквернят этот отдых. Это случится, без сомнения, в силу той же свободы, могущей употребить во зло даже и этот драгоценный день Божий, и однако мы продолжаем утверждать, что полная свобода воскресного дня будет для них наилучшей охраной против грубых увлечений. Только те воскресные дни, значительная часть которых отдается наживе, оканчиваются чаще всего мотовством и распутством. Но если бы с утра работник мог мирно находиться в кругу своей семьи, если бы он мог свободно отдавать первые часы этого дня тем, кого он любит и о которых призван заботиться, вы думаете, он не почерпнул бы в этом очищающем впечатлении наибольшую силу против грубых соблазнов? Вы думаете, что мать и дети не почувствовали бы тогда тесной нравственной связи с ним, сближающей их еще более, и что благородная жизнь сердца и законных привязанностей снова не заняла бы своего места, которое она теперь, – увы! – все более и более теряет? Уничтожьте воскресный день – и вы ослабите семейную жизнь и поколеблете краеугольный камень всего общества!

в) Но если воскресенье есть день семьи, то оно, по той же причине, есть день лишенных семьи: бедняков, больных, неимущих. Мы не говорим пока о том, что вся семья Божия собирается в этот день на лоно Церкви, где ни один из верующих не может считать себя совершенно одиноким. Теперь же мы скажем, что в этот день сердце наше, освобожденное от гнетущего труда и деловых стремлений, может лучше вспомнить о тех, кто страдает. Хотите вы примера? Ступайте в больницы и посмотрите, с каким горячим нетерпением больные ждут воскресного дня; они знают, что в этот день найдется время для свидания с ними, что они почувствуют благотворное влияние симпатии, что к их страданиям не присоединится горькое сознание одиночества. Представьте же себе, что такое утешение происходит в этот день повсюду, где есть человеческое страдание и скорбь. Да, если суббота создана для человека, то она в особенности создана для больного и бедного человека, и, хотя бы только за это одно, нужно благословлять Того, Кто нам ее даровал!

Но мы не забываем, братия, что обращаемся к христианам. Вот почему нам хотелось бы побеседовать с вами на почве чисто религиозной, где в особенности мы познаем значение воскресного дня.

Вы – христиане. Это значит, что вы желаете служить Богу, искупившему вас, возвещать о Нем на земле, обращать к Нему души братьев ваших и тем приготовлять Его Царство. Но можно ли это сделать без воскресного дня, без распространения поучений, без искреннего исповедания Евангелия, вне общения с Церковью? Ослабляя уважение к воскресному дню, вы наносите вред всему этому. Как веровать в того, – говорит апостол, – кого не слыхали? Как слышать без проповедующаго? (Рим. 10, 14). Как поверят они во все это, если они не имеют времени, чтобы слышать провозглашение истины? Итак, вот что происходит ныне! Мы нередко бывали свидетелями того, как, при первой возможности к христианской беседе, рабочие классы постепенно проявляли к евангельскому учению сочувственный интерес. Наши малейшие усилия на этом обширном поприще приносили плоды. Казалось, что Сам Бог призывал нас к этому делу, и оно обещало обильную жатву. Но между этими душами и нами стала, как стена, воскресная работа, это рабство для бедняка, от которого он сам по себе не в силах освободиться.

Итак, для жизни внутренней и духовной также требуется особый день, без этого благочестие идет по ложной дороге. Нам необходим такой день отдыха, в который земная суета должна смолкнуть, предоставивши доступ голосу Божию.

Что мы сказали о каждой отдельной душе, то не применяется ли еще с большей силой к жизни Церкви, к религии вообще? Почему к нашим церковным богослужениям нередко замечается так мало усердия и сердечного влечения? Что означают эти опаздывания к началу службы, как не равнодушие к духовным интересам? Почему это рассеянное внимание, когда дело идет о молитве и чтении слова Божия? Все это происходит оттого, что наше благочестие, без наставления и правил, оскудевает, что низменными влечениями и интересами дня наше нравственное чувство подрывается, что, постоянно возвращаясь к занимающему нас интересу, мы смотрим на воскресенье, как на день обыкновенный, будучи увлекаемы к своим кумирам привычными мыслями и излюбленными мечтами, вследствие чего и возносим к Богу сердце и ум, уже отданные и подчиненные безвозвратно миру.

III. Итак, братия, мы проследили за свидетельствами опыта; они, как нельзя более, подтверждают слова Христа: суббота для человека. Мы видели, как попирают ногами Божественное постановление и сколько небесной благодати теряется таким образом от нашего нерадения.

Православные христиане! Будем же отныне строго и неуклонно праздновать день воскресный и все прочие праздничные дни, установленные св. Церковью к нашему земному счастью и вечному спасению. (Прот. Г. Дьяченко).

Поучение 7-е. День тезоименитства Благочестивейшего Государя Императора Николая Александровича (О взаимном уважении и любви между общественными сословиями)

Да не будет распри в телеси, но да равно един о другом пекутся уди (1 Кор. 12, 25)

I. В настоящий светлый праздник, когда мы торжествуем тезоименитство Государя Императора всероссийского и когда наши мысли, естественно, устремлены к нашему Августейшему Монарху, а наши сердца исполнены благожеланиями Ему и нераздельно нашему возлюбленному отечеству, не неприличным считаю, братия, обратить ваше внимание, в особенности, на одно из благ, которого надобно, даже весьма надобно, пожелать нам, как сынам России. Разумею сближение, взаимное уважение и любовь всех сословий, званий и состояний, какие существуют в нашем обществе, в противоположность тому разделению, холодности, пренебрежению, даже неприязни, которые, к прискорбию, хотя весьма редко, но еще встречаются между вами, и которые равно несправедливы и в гражданском, и в христианском смысле.

II. а) Что такое благоустроенное государство? Справедливо издавна уподобляют его живому организму. Как в теле, хотя оно живет одною жизнью и имеет одну цель, есть многие члены и различные, из которых каждому указано Творцом свое дело: так и в государстве, при всем единстве его главных стремлений, существуют разные сословия, звания, служения, каждое с своим особым занятием. Между членами тела, по самому их устройству и отправлениям, различаются высшие и низшие, благороднейшие и менее благородные, как бы властвующие и служебные: есть голова и сердце, зрение и слух, и есть желудок, руки, ноги. Такое же точно различие мы видим между сословиями, званиями, служениями во всяком благоустроенном государстве. Но можно ли хотя об одном члене тела сказать, что он не нужен, или что служение его маловажно или ничтожно? В праве ли даже благороднейшие члены тела пренебрегать низшими и служебными? Не может, заметил еще св. апостол Павел, око рещи руце: не требе ми еси; или паки глава ногам: не требе ми есте. Но много паче мнящися уди тела немощнейши быти, нужнейши суть (1 Кор. 12, 21–22). Желудок, без сомнения, не имеет такого высокого значения в составе организма, как голова с ее мозгом. Но на чем бы опиралась жизнь тела, чем поддерживались бы отправления прочих членов без отправлений желудка? Так, не должно пренебрегать ни одним и из сословий, званий и служений в быту общественном, и самые высшие не в праве не уважать низших и служебных. Кто не знает, как важны, как необходимы для государства и для существования всех прочих сословий занятия земледельцев, ремесленников, купцов, простых воинов, – не говорю о других? Нет, жизнь тела тогда только течет правильно и цветет здоровьем, когда все члены тела дружно, без всякого разделения, исполняют свой долг, служат и помогают друг другу, чем могут, как родные, близкие, соединенные в одном организме. И жизнь общественная только тогда может иметь правильное течение, и государство может процветать, когда все сословия и звания будут чужды взаимной несправедливости и неприязни, будут ценить и подкреплять одно другое и, связуясь истинною любовью между собою и к отечеству, совокупными силами и с ревностью будут стремиться к общей цели.

б) Но, братия, мы не только сыны России, а и христиане. Как же учит нас св. вера наша смотреть на наши жребии на земле, на наше положение в обществе? Она говорит, что то и другое зависит преимущественно от Бога, нашего Творца и Промыслителя (Исх. 4, 11. Пс. 30, 16; 93, 9; 145, 8; Иак. 1, 17): Он определяет, чтобы один из нас родился, например, в духовном сословии, другой – в купеческом, третий – в мещанском или земледельческом. Он наделяет каждого из нас способностями и талантами, предрасположениями и влечениями к каким-либо занятиям. Он же располагает обстоятельствами жизни нашей так, что мы, при всем участии нашего выбора, занимаем то, а не другое служение. Ужели ж потому, что я родился в известном сословии и занимаю известную ступень в лествице общественной, я вправе пренебрегать моим собратом, родившимся в другом сословии и занимающим иное место? Это значило бы оскорблять не ближнего только нашего, а Самого Бога, распределителя наших судеб.

Как учит нас св. вера смотреть друг на друга в христианском смысле? Она внушает, что все мы сотворены от единыя крове по одному и тому же образу Божию (Деян. 17, 26; Иак. 3, 9), и что, от какого бы корня мы ни происходили, к какому бы званию ни принадлежали, мы все безразличны во Христе Иисусе. Елицы бо во Христа крестистеся, – свидетельствует св. апостол, – во Христа облекостеся. Несть иудей, ни еллин: несть раб, ни свободь: несть мужеский пол, ни женский: вси бо вы едино есте о Христе Иисусе (Гал. 3, 27, 28). Все мы дети одного Отца Небесного, от Которого родились в таинстве св. Крещения; все, и знатные и незнатные, богатые и бедные, искуплены одною и тою же бесценною Кровью Господа Иисуса; все, и сильные мира и слабые, единым Духом напоихомся в таинстве Миропомазания (1 Кор. 12, 13) и живем единою Его благодатью. Для всех нас равно уготованы вечные обители на небеси, и еще Бог весть, кто из нас, богатый или бедный, знатный или незнатный, удостоится войти туда.

II. Так-то, возлюбленные, если бы мы следовали правилам св. веры Христовой, в нашем обществе давно бы изгладились и последние следы этого разделения и взаимной неприязни, которые обнаруживаются по временам между членами разных сословий, этого высокомерия, гордости, презрения, с какими смотрят иногда высшие на низших, сильные и славные на слабых и незнатных. Мы постоянно имели бы пред глазами пример Самого нашего Спасителя, Который, будучи Богом, смирил Себе на земле (Фил. 2, 8) и, как друг, обращался даже с простыми рыбарями, мытарями и грешниками (Мф, 11, 19), а нам завещал: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем (29). Да и в гражданском отношении разве мы не имеем пред собою живых образцов? Кто не знает, с какою отеческою любовью наш Благочестивейший Государь Император относится ко всем своим подданным без всякого различия званий и состояний, с какою трогательною снисходительностью и простотою Он беседует и с вельможами, и с простолюдинами? Кто не слышал, как чужда всякой гордости, как исполнена христианского смирения и любви наша Благочестивейшая Государыня Императрица, и какое материнское участие принимает Она в судьбе самых последних ваших сограждан? Кто не слышал, как в том же самом духе христианской кротости и любви ко всем воспитываются и все члены Царственного Дома? Да подражаем же этим высоким образцам, сыны России! И как члены одного и того же великого тела, как братья, одни старшие, другие младшие, связуясь взаимным уважением, любовью и содействием, будем совокупными силами стремиться к общей цели – благоденствию, процветанию и славе нашего любезного отечества. Аминь. (Составлено по «Словам и речам» Макария, епископа Тамбовского и Шацкого, т. III, с. 113–121).