Полосатый Эргени (сборник)

Несчастный Улла был раздавлен мамонтом.

Быстроногие гонцы примчались звать женщин и детей на пиршество. Балла

выслушала весть о смерти Уллы равнодушно. С тех пор как осенью Улла ушел,

а Балла вернулась в зимнюю землянку, она уже не считала Уллу своим мужем.

Она не могла забыть, что Улла оказался боязливее всех и от колдуна ее

спасли другие. Она все думала, как Уа, этот смелый мальчик, первым

бросился на страшного Куолу, а Улла, ее муж, не мог избавиться от заячьей

трусости перед колдуном.

Вместе с детьми и стариками во главе с Каху женщины Черно-бурых

двинулись к ловушке. Это было настоящее переселение, с мешками и домашним

скарбом. Возле пойманного хуммы собирались жить прочно и надолго. Еды

должно было хватить на много дней. К тому же за это время могла попасться

новая добыча. Рядом в овраге были давно уже вырыты охотничьи землянки. Их

нужно было только осмотреть и поправить.

Около мамонта выросло временное становище. Оба рода Красных и

Черно-бурых Лисиц уживались здесь дружно. Они были добрыми соседями и

принадлежали к тем родам, которые заключают между собой брачные союзы.

Женщины избрали себе из соседнего поселка мужей, а охотники — жен.

И на этот раз мясо убитого хуммы должно было одинаково насыщать и

Красных Лисиц и Черно-бурых. Только шкура и бивни пойдут во владение

строителей ловушки.

Пир победителей

Перед начало пира встретились две родоначальницы: Ло и Каху. Ло, Мать

матерей Красных Лисиц, была могучая, большая старуха. Она на целую голову

была выше маленькой Каху. Перед началом пира обе должны были произносить

заклинания. Съесть старого хумму — не такая простая вещь. Силен хумма,

сильна и его тень. Месть страшного двойника может быть ужасна. Ее нужно

было заговорить прежде всего. В то время как мужчины возились около

слоновой туши, обе старухи-родоначальницы начали свои заклинания в самой

теплой из землянок, куда их привели матери обоих поселков.

Посреди землянки ярко горел огонь. Серый дым стелился под потолком и

выходил в верхнюю дыру. В землянке было душно, жарко и сыро.

Обе старухи перед пламенем костра наперебой бормотали малопонятные

слова. Обе они сидели на разостланных шкурах или стояли на коленях. В

низкой землянке дым резал глаза всякому, кто пытался встать во весь рост.

На головах у обеих были надеты меховые шапочки. Время от времени, они

брали пучки рыже-бурых волос хуммы и бросали их в священное пламя. Кончик

хвоста мамонта лежал между ними и огнем. В этом кусочке хвоста — вся сила

побежденного мамонта и его тени, и заклинательные слова, сказанные над

ним, должны были обезвредить и все мстительные замыслы тени умершего

хуммы. Каху направляла их силой заклинаний на Лесных Ежей, Ло — в сторону

враждебных вурров.

По окончании обряда хвост был сожжен на костре. Землянка наполнилась

удушливой гарью горящего волоса и кожи. Все женщины поспешили накинуть

меховые рубахи и вывести очумевших от дыма старух на воздух. Возле ловушки

по команде старших матерей начался праздничный пир.

Перед началом пира в неглубокую могилу опустили Уллу и с ним вещи,

которыми он владел. В яму положили копье, кремневый нож и палицу. Балла

возвратила ему ожерелье, которое он надел на нее весной. Туда же бросили

турий рог, из которого он пил, и сумку, с которой ходил на охоту. Затем

всунули в руки кусок мяса хуммы, чтобы он не завидовал пирующим. После

этого его торопливо засыпали песком, чтобы его тень-двойник не вмешивалась

в дела живых. Как только могила была засыпана, все вздохнули с

облегчением. Целый год после похорон Уллы имя его никто не будет

произносить вслух, чтобы тень покойника не подумала, что ее зовут, и не

вышла из могилы. Пусть себе остается под землей и не пугает живых.

Пир начался угощением обеих заклинательниц. Им дали крови и кусочек

хобота, чтобы сделать еще могущественнее силу их заклинаний.

Мужчины спускались в ловушку и выносили оттуда вырезанные куски

жирного горба мамонта. Они оделяли салом всех, но прежде всего женщин и

детей. Большинство сидели рядом со своими женами: Ао — с Кандой, Волчья

Ноздря — с Цакку, на подбородке которой по-прежнему сиял перламутровый

кружочек. Выросший и возмужавший Уа тоже получил хороший кусок. Он подошел

с ним к Балле, которая сидела в сторонке со своим мальчиком на руках и

улыбалась.

Они делили по-братски куски мяса. Балла была голодна и ела с

жадностью. Оба смеялись.

Переселение

После той большой облавы, которая дала дружеским родам Красных и

Черно-бурых Лисиц большого мамонта, растревоженное стадо хуммов ушло от их

становища.

Бродячие стада северных оленей также стали обходить стороной

беспокойное место. Чикчоки никогда не отличались большим умом, но память у

них была неплохая. Изумительное оленье чутье извещало зверей о близости

двуногих за много километров, когда ветер тянул со стороны их землянок. То

же можно сказать и о турах, косулях и о других копытных. Даже птиц вблизи

становилось все меньше и меньше. Весенние набеги ребят на их гнезда и сбор

яиц из года в год заметно убавляли густоту птичьего населения.

С каждым годом в поселках Большой реки жить становилось труднее. Все

чаще жители обоих поселков ложились спать голодными. Старики заметно

слабели. Напрасно старухи бормотали свои заклинания. Напрасно Матери

матерей выходили по утрам и манили худыми руками со всех четырех ветров