Полосы жизни

– В чём дело, Оксана? Зачем ты меня хочешь обидеть?
– Возмутился я.

– А дело в том, что твой Мельник подлец!

Мы потребовали от неё объяснений, и она рассказала, как два месяца назад в больницу привезли жену Мельника, которая хотела покончить жизнь самоубийством из-за постоянных побоев. Я не мог тогда в это поверить, но не стал углубляться в подробности, да и друг мой Марат, увидев, что дело может обернуться ссорой, перевёл разговор в другое русло.

Но теперь всё становилось на свои места. Шурик Мельник и Саша Мельник, конечно же, было одно и то же лицо.

На следующее утро, уже прощаясь, я попросил Викторию о встрече с её мужем.

– Зачем вам это? Свою миссию священника вы выполнили, выудив у меня исповедь, но, поверьте, мне легче не стало. И встреча с моим мужем ничего хорошего вам не даст.

Мы стали прощаться, и вдруг она сказала мне:

– Вы знаете, мне ваше лицо очень знакомо, но я никак не могу вспомнить, где я вас видела. Мне кажется, что я видела его не мельком, и мы даже были знакомы.

– Ну да это и не удивительно, ведь мы же из одного города.

Я не был с ней знаком, но она действительно могла меня видеть. То же, что я был другом её мужа, я решил не рассказывать.

Две недели я не знал покоя ни днём, ни ночью. Один друг приходил, другой уходил, то мы ездили на пляж загорать, то в горы на шашлыки. Но постепенно страсти улеглись, и я вспомнил о Вике и Саше. Узнать их адрес было не сложно, и поэтому я решил нанести им свой визит.

На мой звонок дверь открыла Виктория. Моё появление очень испугало её.

– Ты с ума сошёл! Уходи немедленно!

Мне показалось, что она вот-вот заплачет, и поэтому я начал её успокаивать.

– А это что за хахаль?
– Послышалось из-за дверей, и на лестничную площадку вывалился растолстевший Шурик. Его лицо было залито злобой, а сжатые кулаки напоминали молоты. Рассмотрев, что это я, он расплылся в улыбке.

– Да это же Руся! Ха! Братуха! Ты приехал. Как я рад, что ты зашёл. Давай, проходи на кухню.

От радости он кричал, прыгал как ребёнок, хлопал меня по спине плечу. Я был рад нашей встрече не меньше него. И после всех радостных приветствий мы прошли на кухню.

– А ну, обезьяна, давай, дуй за водкой, - крикнул он своей жене.
– Давай, давай, шевели поршнями, видишь, мой лучший друг приехал!

Виктория, взяв сумку, ушла в магазин. Мы же стали вспоминать свои приключения. Я как-то всё не не мог начать с ним разговор о Виктории. Лишь когда мы выпили принесённое мной вино, я всё-таки решился.

– Скажи, Шурик, а это та самая Вика, из-за которой ты пропускал тренировки в морклубе?
– Поинтересовался я как бы невзначай.

– Да она, та самая дурра, - отпарировал Шурик.

– Неужели та самая, из-за которой мы ходили мылить рожи мясокомбинатовским пацанам?

– Ну, конечно же, именно из-за этого творения её родителей мы и лезли с тобой на ножи. Знал бы я тогда, с кем придётся связать свою жизнь, лучше бы тогда спихнул её тем же мясокомбинатовским дуракам.

– Чем же она так перед тобой провинилась?

– Да ну её. Надоела уже.

– Чего-то, Санёк, я тебя не пойму. То ты таял от большой любви, то теперь бьёшь её и мечтаешь избавиться. У тебя что, раздвоение личности?

– А с чего ты взял, что я её бью?

– Ну не знаю, бьёшь ли сейчас, но то, что бил раньше, знаю точно. Мне обо всём рассказала Оксана.

– Всё-таки растрепала, - возмутился Шурик.
– Понимаешь, Руся, не всё так просто, как ты думаешь. Я на самом деле никогда не любил Вику. Она сама на меня повесилась. Ну а я как молодой пацан и не стал возражать. Это же нормально, когда рядом есть девчонка. Она и родителям моим понравилась. Я и сам не заметил, как стал окольцованным. А какая свадьба у нас была! Жаль, что тебя не было. Ты всё время по своим командировкам мотаешься. Ну да ладно. Несколько лет терпел, всё думал: стерпится - слюбится. Но когда встретил и полюбил одну женщину, пожалел, что свободы нет. Я-то знал, что Вика меня безумно любит и просто так не уйдёт. Вот я и начал её притеснять. Думал, возненавидит, уйдёт, но она всё равно липнет. Я, конечно, жалею, что всё так вышло не по-человечески, но тогда я думал по-другому. Вика даже хотела уйти из жизни. Этот грех на мне, и я его себе никогда не прощу. Потому что я хоть и не люблю её, но очень уважаю. Что бы там не было, она хорошая женщина и отличная мать. У нас есть дочь. Знаешь, какая она у меня классная? Я её очень люблю и не хочу для неё другой матери. Ради моей Любоньки я готов жить с нелюбимой женщиной. Вот такие дела, брат.

Рассказывая это, Шурик сильно волновался, и из его глаз даже потекли слёзы. Я знал своего друга и видел, что он не лжёт. Более того, он раскаивался. Я понял, что тяжесть содеянного гнетёт его, но как искупить свою вину, он не знает.

– А знаешь ли ты, Шурик, что мужей, которые живут с нелюбимыми жёнами, христианство причисляет к разряду мучеников и соответственно обеспечивает их местом в раю. Так что тебе уже уготован рай.

Эта моя шутка развеселила его. На этом я стал прощаться с Шуриком. Он обещал мне больше никогда не обижать Викторию. Я верил ему, потому что знал: слово, которое даёт Шура Мельник, крепкое, как камень. Так было всегда, и мой друг не принадлежал к числу тех, кто изменял своим убеждениям.

Я вышел из подъезда и столкнулся с Викторией.

– Ты уже уходишь?
– Спросила она.

– Да, мне уже пора. Кстати, Вика, о том, что мы с тобой встречались в поезде, Александру рассказывать не обязательно. Он больше не будет тебя обижать. И это не моя заслуга, просто ваша обоюдная любовь к дочери победила. Я вот только о чём хотел спросить. Когда ты стояла в зале бракосочетаний, ты знала, что Саша тебя не любит?

– Да. Но я надеялась... Я думала, что стерпится-слюбится...

– Сегодня я уже это слышал. Прощай.

Через неделю после той встречи я вернулся из отпуска. Меня переполняла радость от встреч с друзьями, родственниками и просто знакомыми людьми. Как всё-таки приятно, когда тебя помнят, а тем более, когда тебя любят. Но в моей бочке мёда была и ложка дёгтя. Я всё время вспоминал Сашу и Вику. Их судьба навела меня на такую мысль: любая ложь оборачивается злом, и более всего в таком случае мы вредим сами себе. Сашу и Викторию спасёт любовь к дочери. И в этом им повезло. Всё стало на свои места благодаря ребёнку. Видно, и вправду говорят, что в детях наше счастье...

Спасительная вера.

Я верю в фатализм и думаю, что все жизненные процессы, в том числе и распад семьи, имеют фатальную необходимость. Допустим, в середине 19 века Европа переживала такое явление, как распад патриархальной семьи. Конец прошлого века стал началом того, что личностная семья тоже перестаёт быть цельной единицей общества. Уже ничто не гарантирует совместной жизни мужа и жены до тех пор, пока смерть не разлучит их. Разводы, брошенные дети, аборты... Кого сейчас этим удивишь? Но, как известно, всё новое всегда имеет много противников, и когда многие стали добиваться полной личной свободы, другие стали искать пути для создания крепкой семьи. Некоторые считали, что такая семья может быть создана только при условии веры в Бога и религии. Но даёт ли религиозность в наше время полную гарантию нерушимости семейных уз? Отличается ли семья верующих от семьи неверующих? Отличаются ли их проблемы?