Полосы жизни

– Чего ты орёшь как резанный?

– Мне надо утку.
– Взмолил Леонид. При этом он сильно покраснел, чувствуя унижение в том, что ему приходится с женщиной обсуждать свои потребности. Но другого выхода не было.

– Утки улетели ещё осенью на юг.
– Съехидничала санитарка.

– Тогда дайте мне судно.
– Не унимался Леонид.

– Судна бороздят моря и океаны.
– Продолжала ехидничать санитарка.

– Тогда дайте горшок.

– Это тот который то варит, то не варит.

– Вы что издеваетесь надо мной?

– Это ты издеваешься. Я захожу в палаты два раза в день: утром и вечером. Помыла, убрала и на горшок посадила. Всё! Больше беспокоить меня не надо.

– Но у меня потребность.

– Потребность можешь засунуть себе туда, от куда она просится.

Санитарка удалилась и, Леониду пришлось мучиться ещё несколько часов, пока не пришли его новые друзья по несчастью. Они помогли ему с уткой, поправили постель и укутали ноги. Потом Философ стал выкладывать в его стол какие-то медикаменты и бинты.

– Что это?- Поинтересовался Леонид.

– Да это мы с Богомольным нашкиляли сегодня. Удачный был день. И на лекарство хватило, и на сигареты, и на водку. Так что неделю живём.

– Но как, же я с вами расплачусь?

– Ты лежи спокойно, - стал успокаивать Леонида Богомольный.
– Всё во имя Господа. Мы тебе помогли, нам помогут другие. Потом и ты поможешь кому-нибудь. Так и достигнем Царствия Небесного.

На следующий день нашему герою возобновили лечение. Правда, санитарки продолжали уникать его просьб о помощи. Но тут на помощь приходили его новые друзья.

Как-то вечером к Леониду подсел Философ.

– Лёня, послушай, что мне сегодня в голову пришло.

Он достал из кармана лист бумаги, расправил и стал протяжно, как бы припевая, читать:

"Я жрец, выброшенный волной судьбы из дворцов Востока в Трущобы Запада. Родившись для счастья, влачу жизнь, поглощая плоды скорби и в сердце на месте радости воцарилась печаль. Опередивший время, ни чем не лучше, запоздавшего в рождении своём. Страх быть непонятым терзает душу, а тело изнемогает в усилиях бесплодных. А разве может быть иначе, где справедливость из мира удалилась, а мир забыл о правде, там, где в изгнанье мудрость, а сила взяла верх? Вокруг те, кому кровавый хлеб раздора милее мира и покоя. Рукам к кресту тянувшимся упорно, меч суют, пропахший завистью и злобой. Теснит завистливая посредственность, но не уступает даровитый ум учёного халдея. Я жрец, и мудрость мой удел".

Чтение закончилось. Философ уставился на Леонида, Леонид на Философа.

– Ну, как?
– Не выдержал молчания Философ.

– Что как?

– Ну, моё поэтическое произведение?

– Красиво, но не понятно. Какие-то халдеи. Кто это?

– Дурак, ты Лёня. Это же аллегория.

Философ, изобразив обиду, отошёл, но через несколько минут вернулся.

– Прав, ты. Ерунда! Как и вся моя жизнь. Вот и старость уже заканчивается, и стою я на пороге вечного мрака. А как был дураком так им и остался. Оглянусь на прожитые годы и ничего хорошего там не вижу. Только вечное одиночество. Вот возьмём, к примеру, Богомольного. Были у него и жена, и сын. Погибли они в аварии. И что? Человек не пал, уверовал в Бога и теперь постоянно молится о душах своих родных. Цель есть у человека, оттуда и силы жить. А у меня одна пыха. Вот умного из себя корчу, самодостаточного человека из себя изображаю. А копни глубже и сразу видно, что я лицемерю, и хочется мне совсем другого. Семьи хотелось, карьеры хотелось и любимого дела. Но вся беда в том, что я никому никогда не был нужен. А вот у тебя был родной человек и ты его не берёг. Но у тебя есть возможность всё исправить. Вот бери и исправляй, если не хочешь загнуться в одиночестве.

– Ну как я исправлю? Обидел я Валюшу, и она меня не простит теперь. И ещё, я теперь калека. Зачем я теперь ей такой нужен?

– Глупец! Женщины могут быть милостивыми, особенно если есть от этого выгода. Вот ты теперь инвалид и будешь получать какое-нибудь пособие. Есть копеечка! Руки у тебя повреждены, но рабочие, а это значит, что ты сможешь делать мелкие работы по дому. А будешь с головой, то сможешь и подрабатывать. А это ещё копеечка в дом. Копеечка до копеечки вот и рублик. А самое главное, ты же будешь теперь у неё под каблуком. Она теперь царица. Вот, именно, о том, что бы быть царицей и мечтает каждая женщина. А у тебя своя выгода: тепло в постели и горячий обед на столе. Чего тебе ещё нужно для полного счастья?

Леонид закивал, полностью соглашаясь с Николаем. "Да, я так и сделаю, - понеслось в его голове.
– Упаду в ноги и буду просить прощения. Валя должна простить". Философ кинулся искать кого-нибудь, у кого есть мобильный телефон. С большим трудом он уговорил одну из медсестёр помочь Леониду. И наш герой позвонил жене. Он смог выдавить: "Валюша, мне плохо". Потом он разрыдался, от того, что чувство вины забрало дар речи и, даже, возможность свободно дышать.

Утром следующего дня Валентина зашла в палату.

Палата наполнилась криками.

– Допился! Алкаш! Пьяндалыга! Урод! Мало мне проблем с тобой, так ты мне ещё подкинул. И чего ты не здох там под забором?

После этого она швырнула сумку с апельсинами на кровать Леонида и вышла. Леонид от растерянности не успел ничего сказать в своё оправдание.

– Крепись, Лёня.
– Стал его успокаивать Николай.
– Перебесится твоя жена и всё наладиться.

Лёне было не до сочувствий. Он никак не мог прийти в себя от только что пережитого потрясения. Друзья решили, что Леониду надо побыть одному и тихо вышли из палаты. Леонид же пытался найти хоть какое-то объяснение происшедшему. В голову лезли воспоминания о первом его сватовстве к Валентине. Тогда Валя вручила ему тыкву, чем и опозорила его на всю округу. "Да. Все правильно, - стал сам себя убеждать Волков.
– Она никогда меня и не любила. Так жила себе со мной, чтобы было с кем жить. Прав Философ, когда говорит: "Какое начало, таков и конец". Вот и у нас и начало не путёвое и конец паршивый. Надо с этим кончать". Волков приподнялся и взял со стола пакет бинта. Он разорвал пакет , распустил бинт и стал скручивать его в трубочку. В это время в палату вернулся Богомольный.

– Ты чего вешаться собрался?
– Богомольный просто крикнул в ухо увлечённому своим занятием Леониду.

Леонид подлетел над кроватью от неожиданного крика.

– Да. Нет. Да. А что мне делать? Вся жизнь кувырком. Прошлое дерьмо, будущего нет. Нет мне места в этом мире.

– Лёня, грех грехом не покрывают. Грех можно покрыть только добродетелью. Говорил когда-то Мономах: "Любите своих жён, но не давайте им над собою властвовать". А ты!? То живёшь без любви, то решил её в ранг владычицы возвести. А теперь и вовсе решил издохнуть аки пёс без покаяния, да ещё через самогубство. Остынь! Господь всё усмотрит. От тебя требуется только любви и терпения.

– Где же мне, Шура, взять этой самой любви, а тем более терпения?

– Эх, беда, беда. Русь многострадальная! В бога не веруем, всё хорошее на водку променяли и женщин своих перестали беречь. Этому надо поставить предел. И каждый должен начинать с себя. Одни начинают с веры в Бога, другие - с уважения к женщине. С чего начнёшь ты, выбирай сам.

Дверь в палату открылась и в неё вновь вошла Валентина с полными сумками в руках. От злости на лице не осталось и следа.

– Куда положить лекарства?

– Валя, ты вернулась!

– А ты, наверное, обрадовался тому, что избавился. Нет. Придётся терпеть меня до конца своих дней.

Богомольный не смог удержаться и воскликнул: "Я же говорил, что Господь всё усмотрит. Теперь твой шаг, Лёня".

– Какое это счастье, когда ты, Валечка, рядом. Ты царица!

– Если я царица, тогда кто ты?

– А я твой верноподданный.

В палате впервые за долгое время разразился весёлый и приятный смех.

***

Через несколько месяцев Леонид выписался из больницы. Теперь они живут с Валентиной, как говорят, душа в душу. Леонид забыл о водке, и скандалы покинули их дом. Более того наш герой решился сходить и в церковь и теперь во всю старается направить свою жизнь в русло праведности. Валентина перестала причитать по поводу и без повода и теперь не нарадуется своим мужем.