Половина собаки
Шрифт:
— Он вообще-то хороший мальчик, трудолюбивый и послушный, — попыталась оправдать меня мама.
— Но Майду-то, душевный ребенок, выразил, как полагается, сочувствие и плакал, все время плакал. Человеку с таким жалостливым сердцем трудно будет жить, — считала бабушка.
Я толкнул локтем Майду, но он уже спал.
— Дала Майду давеча сахарной воды, это успокаивает, — сказала мама.
— Ты могла бы его денька на два оставить со мной, — попросила бабушка. — Поначалу так страшно одной… Небось они позволят ему там, в школе…
— Не знаю, мальчик в последнем классе… Да он и со скотиной
Бабушка вздохнула:
— Видать, придется мне самой справиться.
Мама стала ее утешать:
— Нет-нет, завтра и послезавтра мы вдвоем с Майду побудем у тебя, а потом видно будет, как там дальше…
Но я знал, что лучше, чем Майметса, места нет.
6
— Теперь, сын, иди и отдохни, — сказал отец, когда мы вдвоем с ним вернулись домой. — Давай, я сегодня займусь скотиной и другой работой по дому. А то будто скребет что-то в груди, прямо необходимо чем-то заняться.
«Думаешь, у меня не скребет?» — хотелось мне спросить в свою очередь, но вместо этого я молча пошел в комнату и переоделся в домашнее. Решил немного привести в порядок свой велосипед, но, как нарочно, цепь на сей раз не снималась и даже шины притворились, будто им не требуется подкачка.
Легко сказать: иди и отдохни! Как тут отдыхать, если знаешь, что Олав, Эльмо и все остальные вкалывают сейчас где-то на картофельном поле, но на каком именно — спросить не у кого!
— Велосипедная гонка Майметса — Москва — Магадан! — крикнул я своему старому велику, нажимая на педали изо всех сил.
Гонка чуть улучшила мое настроение, и свистящий в ушах ветер разогнал черные тучи над моей головой. Перед тем как выехать на шоссе, я призадумался: свернуть ли в совхозный центр или помчаться наугад прямиком на поле Лёэве? Именно там совхоз всегда начинал копать картофель.
— В десять утра Олава уже наверняка нет дома, — сказал я себе, но поехал все же почему-то к совхозному центру. И что ты скажешь! На автобусной остановке я заметил Тийну, которая как раз поправляла шапочку на голове своего маленького братика, сидящего в коляске. Я притормозил и соскочил с велика.
— Привет няньке!
— Привет, привет! — Тийна застенчиво улыбнулась.
— Неужели на озере Лауси все тонущие уже спасены, что ты нашла себе другое занятие?
— Ах! — Тийна встряхнула головой. — По мне, так пусть утонет весь этот мир!
— Сама прогуливаешь, да еще и сердишься на весь мир!
— Мы и шестиклассники — во второй, послеобеденной смене, — сообщила Тийна. — Так что еще успеешь взять корзину и помчаться на поле в Лёэве. Те, кто поедут туда автобусом, должны собраться возле школы к часу. Ах да, — Тийна пошарила в кармане своего пальто, нашла там какой-то листок и протянула мне. — Возьми, возьми!
— Мямми! — настойчиво потребовал ее маленький братик. — Мямми!
— Мямми получишь позже, — устало пообещала ему Тийна.
— Что это за бумажка? «М. Поролайнен, 5 кл., 3 кг…» Я, кажется, новорожденным весил больше трех килограммов.
— Это талон за сданную бумагу, получен в библиотеке.
— М. Поролайнен не собирает
макулатуру принципиально!— Зато Т. Киркаль собирает, — усмехнулась Тийна. — И прими к сведению, что три кеге макулатуры — это один час ОПТ.
— Ты сделала за меня ОПТ! Зачем? — удивился я.
Тийна не ответила. Она смотрела на приближающийся из-за поворота автобус, словно на нем должен был прибыть знаменитый на весь мир поп-ансамбль. На остановке автобус распахнул свои дверки-гармошки, но из него не вышел ни один человек. Видя, что и мы не собираемся садиться в автобус, водитель захлопнул дверки и покатил дальше.
— Маамаа! — крикнул малыш, а у Тийны на глазах показались слезы.
— Кого ты ждешь?
— Мы ждем маму. — Тийна развела руками. — Она вчера поехала в Карилу за своей трудовой книжкой, должна была еще вечером вернуться… Не вернулась. И мне теперь некуда деть малыша, а в поле с собой я его тоже не могу взять.
— А где же твой отец?
— У меня отчим — дядя Эльмар, — он уехал надолго, должен получить для совхоза новые машины. Вернется только на будущей неделе…
— Пр-ррр! — подражал трактору малыш.
— Стало быть, говоришь, сегодня поедут на поле в Лёэве? — спросил я.
— Ну да… Знаешь, скажи учителю, что я не смогу приехать сегодня, — попросила Тийна. — И кто знает, смогу ли я вообще теперь отлучаться из дому…
— Может, это все не так уж и страшно? Может, удастся что-нибудь придумать?
Лицо Тийны мгновенно посветлело:
— Мадис, будь человеком, придумай что-нибудь, а?
Я растерялся. Ведь не мог же я стать нянькой у Тийны и не мог заменить ее мать. Ну что тут придумаешь?
— А где она должна находиться там, в Кариле? Я имею в виду твою мать.
— Трудовые книжки выдают, наверное, в центре… Но я боюсь… видишь ли, раньше у мамы там, в Кариле были противные подруги… среди них одна такая — Меэта, у нее мама и раньше, бывало, ночевала. Эта Меэта живет там неподалеку от коровника, который стоит у шоссе, туда — километра два по лесной дороге. Слушай, думаешь, ты действительно можешь съездить в Карилу?
— Машина-то у меня сейчас в великолепном состоянии, вот только сам я не совсем в форме… Ладно, поеду и разыщу эту знаменитую Меэту, — пообещал я Тийне, хотя тут же вспомнил добрый совет отца: «Иди и отдохни…»
— И еще одно… — сказала Тийна. — Если моя мама… ну… будет немножко странной, не обращай внимания.
— Как это — странной?
— Раньше… ну, эта Меэта любила выпивать и… — Тийна покраснела.
— Ясно, — понял я ее замешательство. — А знаешь, у меня дедушка умер.
— Знаю, — ответила Тийна. — Жалко!
Говорить было больше не о чем, я вскочил в седло и принялся крутить педали.
Начало было порывистым, обещание — великодушным, но, проехав километров десять, я задумался: со сколькими неизвестными задачку придется мне решать по просьбе Тийны? Во-первых, Карилаский коровник у шоссе. Может быть, там все коровники у шоссе, километрах в пяти-шести один от другого? Во-вторых, дорога через лес. Но ведь их столько же, сколько пестрых собак. В-третьих, о фамилии этой пресловутой Меэты я и понятия не имею. В-четвертых, мать Тийны. Что я ей скажу, если действительно случится чудо и мне удастся ее найти?