Польша в советском блоке: от «оттепели» к краху режима

Всего из страны без права возврата в 1968–1969 гг. уехало более 15 тыс. граждан, среди них несколько сот ученых, около 200 сотрудников прессы и издательств, 91 артист, 26 кинематографистов и более 300 врачей. Кроме того, была проведена большая чистка в руководящих органах. Уже к сентябрю 1968 г. с ответственных постов в Варшаве было снято 774 человека, в том числе 5 министров, 22 заместителя министра, 133 директора и заместителя директора отдела. Наиболее высокопоставленными жертвами чистки стали председатель Госсовета Э. Охаб, министр финансов Е. Альбрехт и министр иностранных дел А. Рапацкий, выступавшие против нагнетания антисемитской истерии. Кроме того, министр обороны М. Спыхальский, которого негласно обвиняли в связях с сионистами, был переведен на почетную, но менее значимую должность председателя Госсовета, а его место занял Войцех Ярузельский. В целом эта волна отставок способствовала обновлению кадров в ПОРП. Проявлением этого стало то, что 82 члена руководящих органов партии не были переизбраны в новый состав на V съезде ПОРП [149] .

149

Friszke A. Polska. Losy pa'nstwa i narodu. 1939–1989. Warszawa, 2003. S. 300–301.

В мае 1968 г. Гомулка начал сворачивать антисионистскую кампанию. Видя, что события начинают выходить из-под контроля, он настоял на отставке главного теоретика борьбы с сионизмом Т. Валихновского, а 29 мая на совместном заседании варшавского комитета ПОРП и Секретариата ЦК призвал «больше не продолжать акцию» [150] . По инициативе Гомулки исполком воеводского комитета ПОРП Варшавы обратился с письмом ко всем парторганизациям, в котором заявлял, что партия не делит людей по национальному признаку, и предлагал ограничить «кадровую карусель» [151] . 24 июня 1968 г. цензура издала циркуляр, предписывавший следить за чрезмерным нагромождением публикаций о сионизме и перестать указывать этническую принадлежность лиц, участвовавших в студенческих выступлениях или снятых со своих постов [152] . А в конце июля заведующий Отделом пропаганды ЦК А. Верблян, еще недавно выступавший с «партизанских» позиций, уже писал Гомулке проект речи для выступления на ближайшем пленуме ЦК, в которой искал наиболее удобные формулировки для «снятия [сионистской] проблемы с повестки дня». По версии Вербляна «зараженность» многих членов ПОРП еврейского происхождения сионизмом имела ту же природу, что и их эволюция от догматизма к ревизионизму. «Представляется, что главной причиной этого было допущение на протяжении многих лет, под давлением объективных трудностей, но прежде всего в силу неверной кадровой политики, возникновения в некоторых органах партийного аппарата и партийного актива крупных групп, почти сообществ, состоящих из товарищей еврейского происхождения». Отсюда, по мнению Вербляна, происходила изолированность данных товарищей от народа, создававшая благодатную почву для ревизионизма и космополитизма, а затем – и сионизма. Однако, оговаривался высокий чиновник, «конфликт этот имел не национальный, а социально-классовый характер», и «ныне, когда эта проблема уже выяснена, можно и должно снять ее с повестки дня партийной пропаганды». И, словно не удовлетворяясь этим заключением, Верблян добавил еще тезис (не раз до того озвученный Гомулкой) о неправильности отождествления всех польских евреев с ревизионистами [153] .

150

Eisler J. Polski rok 1968. S. 597; Stola D. Op. cit. S. 242.

151

Ibid. S. 598–599.

152

Stola D. Op. cit. S. 245.

153

AAN. PZPR KC. Sekretariat I Sekretarzy. XIA/331. K. 42–50.

На XII пленуме ЦК (8–9 июля 1968 г.) было решено сделать М. Мочара заместителем члена Политбюро и секретарем ЦК, одновременно сняв его с должности министра внутренних дел. Предполагалось, что Мочар теперь в качестве заместителя члена Политбюро будет курировать вопросы, связанные с госбезопасностью и обороной. На его место в министерстве Гомулка неожиданно предложил Казимежа Свиталу, а не ожидавшегося «партизанами» Ф. Шляхчица. Свитала до того всего лишь около года работал заместителем министра внутренних дел, а прежде являлся председателем воеводского суда в Катовицах. Обосновывая свое решение, Гомулка прямо заявил, что партийное руководство должно иметь полный контроль над МВД (признав тем самым, что при Мочаре такого контроля не было). Ему пытался оппонировать партийный глава Катовицкого воеводства Э. Герек, но безуспешно [154] .

154

Eisler J. Polski rok 1968. S. 605–606.

На V съезде ПОРП в ноябре 1968 г. о сионизме уже почти не говорилось. Намного больше внимания было уделено 50-й годовщине восстановления польской независимости, борьбе с ревизионизмом и «Пражской весне». Съезд утвердил перестановки в высших органах партийной власти. Наряду с ближайшим окружением Гомулки (Клишко, Спыхальским, Циранкевичем, Ендрыховским, Лёга-Совиньским, Стшелецким) Политбюро пополнил ряд «молодых» деятелей, начавших свою карьеру уже после войны (первый секретарь Гданьского комитета ПОРП Станислав Коцёлек, секретарь ЦК, бывший председатель Главного правления Союза сельской молодежи Юзеф Тейхма, первый секретарь Познанского комитета ПОРП Ян Шидляк, секретарь ЦК, заведующий Бюро прессы ЦК Стефан Ольшовский, министр сельского хозяйства Мечислав Ягельский). Кроме них в Политбюро также вошел ряд довоенных коммунистов: Э. Герек, В. Кручек, Б. Ящук, М. Мочар. Компанию им составил заместитель премьер-министра и постоянный представитель Польши в СЭВ Пётр Ярошевич (род. в 1909 г., член ППР с 1944 г.), введенный в Политбюро еще в 1964 г. Он не принадлежал к когорте членов КПП, но быстро сделал себе карьеру в армии, а затем столь же успешно проявил себя на ниве экономики.

Таков был последний состав Политбюро ЦК ПОРП при Гомулке. В целом нетрудно заметить, что «антисионистская кампания» принесла свои плоды, хотя, возможно, и не в той мере, на какую рассчитывали ее приверженцы. Старые деятели партии оказались в значительной степени разбавлены более молодыми. Причем этим последним Гомулка явно симпатизировал, видя в них наследников своей команды [155] .

Выборы в ЦК показали, что средние и низшие звенья партии не удовлетворились произведенными переменами. Лидеры «партизан» М. Мочар и Г. Корчинский по-прежнему пользовались большой популярностью (они получили даже больше голосов, чем Гомулка), в то время как такие люди, как Клишко и Спыхальский, постепенно теряли опору в партии. Очень много голосов было отдано за Э. Герека, также шедшего в первых рядах «борцов с сионизмом», зато едва не провалился на выборах заместитель премьер-министра Эугениуш Шир (член КПП с 1934 г.), который совсем недавно, в 1964–1968 гг., даже входил в состав Политбюро [156] . Причиной тому, несомненно, были подозрения в том, что Шир якобы потворствует евреям-сионистам.

155

Ibid. S. 620–621.

156

Eisler J. Polski rok 1968. S. 623.

Массовый отъезд евреев за границу привел к тому, что их численность в Польше сократилась до нескольких тысяч человек. По сравнению с более чем тридцатимиллионным населением страны это была ничтожная цифра. Поэтому в дальнейшей жизни ПОРП «еврейский вопрос» уже не играл большой роли. Как курьез можно воспринимать тот факт, что еще в 1971 г. Служба безопасности МВД при агентурной разработке адвокатского сообщества Польши отдельным пунктом выделяла «сионистскую группу» [157] .

157

Zaryn J. Op. cit. S. 288.

Последний раз партийные круги обратились к еврейской теме весной 1981 г., когда волна массовых забастовок поставила под вопрос сохранение властной монополии ПОРП. Такие организации, как Патриотическое объединение «Грюнвальд», еженедельник «Жечывистость», Катовицкий партийный форум и некоторые другие, попытались возродить отошедшую было в прошлое «натолинско-партизанскую» риторику, совместив идеологию марксизма-ленинизма и антисемитски окрашенный патриотизм. Но деятельность этих структур, невзирая на их поддержку со стороны некоторых высокопоставленных чиновников (Т. Грабского, С. Коцёлека, С. Ольшовского) имела маргинальный характер и не оказала большого влияния на ход событий.

Резюмируя, можно сказать, что предпосылкой для межэтнической напряженности внутри марксистских партий Польши являлся слишком большой, непропорциональный по отношению к общей численности населения страны, процент в них евреев. Причинами этого являлись преследования, которым подвергались многие евреи в довоенной Польше, тяжелые экономические условия существования значительной части еврейского меньшинства в стране, а также известные симпатии некоторых еврейских кругов к СССР как к государству, якобы лишенному национальных предрассудков, и к тому же внесшему решающий вклад в разгром фашизма. Приток евреев в КПП и ППР, особенно усилившийся после окончания войны, вызывал раздражение у многих поляков-коммунистов, весьма страдавших от ярлыка «жидо-коммуны». Наиболее остро данный конфликт проявился в 1956 г., когда кризис власти заставил партийных «юдофобов» открыто поставить вопрос о национальном характере правящей партии. В этом они нашли поддержку у советского руководства, которое также было весьма озабочено образом ПОРП в глазах трудящихся масс Польши. В свою очередь, еврейская часть ПОРП, не желая быть принесенной в жертву национальной легитимизации режима, вынуждена была сплотиться и выступить с тезисом укрепления государственного суверенитета, что на какой-то момент позволило ей обрести опору в обществе.

Но их торжество не могло быть долгим, поскольку в среднем и низшем звеньях партаппарата неумолимо росла численность этнических поляков, весьма недовольных продолжающимся «еврейским засильем» в верхах. Откровенный раскол партии по национальному признаку, произошедший в 1956 г., давал благодатную почву для разговоров о «еврейской клике» в ЦК ПОРП. Объективный процесс «коренизации» партии (т. е. неуклонного приведения ее этнического состава в соответствие с пропорциями по стране) и карьерные амбиции аппаратчиков среднего и низшего уровня вызвали к жизни антисионистскую кампанию, когда авторитарная система, лишенная эффективного избирательного механизма, избавлялась от части старых деятелей, чтобы освободить дорогу молодым. Параллельно с этим производилась попытка сближения идеологических установок власти с мировоззрением масс путем расчета (весьма уродливого и однобокого) с некоторыми темными сторонами истории правящего режима. Однако кампания была прервана, едва начавшись. Гомулка оказался слишком привержен формулам коммунистического интернационализма, чтобы допустить чрезмерную «этнизацию» официальной идеологии. Убеждения «партизан» были ему весьма близки, но статус лидера партии избавлял от необходимости опускаться до столь низменных приемов, какие позволяли себе сподвижники Мочара.

Трудно сказать, как развивались бы события дальше, если бы Гомулка не потерял власть в декабре 1970 г. Не исключено, что «партизаны», всё усиливая свой натиск, в итоге и так вынудили бы его уйти в отставку. А затем, возможно, Польша превратилась бы в аналог национально-коммунистической диктатуры наподобие Румынии, КНДР или Советского Союза периода позднего сталинизма. Однако рабочий протест декабря 1970 г. нарушил партийным группировкам все планы. Гомулка и Мочар сошли с политической сцены, а бразды правления неожиданно получил «технократ» Э. Герек, чья эпоха спустя десять лет закончилась «Солидарностью» и скорым крушением Польской народной республики.

Внутрипартийная борьба в Польше и охлаждение советско-китайских отношений в конце 1950-х гг.

[158]

В 1956 г. Польская народная республика пережила глубокий политический кризис. Начавшись как процесс десталинизации, этот кризис быстро приобрел антисоветскую окраску: польское общество выступило за освобождение страны из-под влияния СССР. И хотя данное стремление не всегда шло рука об руку с отрицанием социализма, накал страстей был таков, что советское руководство решилось двинуть на Варшаву танки, чтобы не допустить возвращения к руководству партией Владислава Гомулки, который был снят с поста генерального секретаря в 1948 г. за несогласие с политикой И. В. Сталина. Проведенные советской и польской партийными верхушками экстренные переговоры в Варшаве 19 октября 1956 г. позволили разрядить ситуацию: делегация ЦК КПСС во главе с Н. С. Хрущёвым вынуждена была согласиться на занятие В. Гомулкой поста первого секретаря ЦК Польской объединенной рабочей партии (ПОРП), а Гомулка дал гарантии того, что ПНР останется в составе Организации Варшавского договора. На такую уступчивость, как считали некоторые члены ЦК ПОРП, Советский Союз подвигла позиция Компартии Китая, которая еще в январе 1956 г. устами председателя Госсовета Чжоу Эньлая выступила против механического переноса советского опыта строительства социализма в Китай (а значит – и в другие страны) и в дальнейшем всё более открыто критиковала «великодержавный шовинизм» СССР [159] . Именно предостерегающие жесты со стороны Китая, по мнению ряда польских и китайских высокопоставленных лиц, уберегли ПНР от советской интервенции в октябре 1956 г. Так, первый секретарь ЦК ПОРП Э. Охаб (занимавший этот пост с марта по октябрь 1956 г.) спустя много лет прямо говорил в интервью: «…я убежден, что если бы Китай вовремя не прислал своего предупреждения, дело дошло бы до интервенции…» [160] . Того же мнения держался и занимавший на протяжении многих лет пост секретаря ЦК историк партии А. Верблян [161] . Тем не менее по сей день неизвестны какие-либо предупреждения руководства КПК, высылавшиеся в Москву. Мы знаем лишь, что Мао Цзедун и КПК были в 1956 г. очень популярны в Польше, причем не только среди реформаторов, но и среди сталинистов. Первым они импонировали своими обновленческими идеями в области идеологии и экономики (кампания «ста цветов»), вторым – весьма настороженным отношением к антисталинским разоблачениям Хрущёва [162] . В ходе польско-советских переговоров в Варшаве 19 октября 1956 г. ссылок на мнение «китайских товарищей» не звучало, равно как и во время заседаний Президиума ЦК КПСС тех дней. Однако то, что китайский фактор принимался во внимание, подтвердил сам Н. С. Хрущёв, который признался в мае 1957 г. польскому послу, что лишь после встречи 23 октября 1956 г. с делегацией КПК в Москве в преддверии совещания компартий стран «народной демократии» он отбросил мысль о силовом вмешательстве во внутренние дела Польши [163] .

158

Издано в: Историк-славист. Призвание и профессия. К юбилею В. В. Марьиной. Отв. ред. К. В. Никифоров. М. – СПб., 2013. С. 169–185.

159

Стыкалин А. С. Позиция руководства КПК в условиях польского кризиса октября 1956 г. // Российско-польский исторический альманах. Вып. IV. Ставрополь – Волгоград – Москва, 2009. С. 82, 98–100.

160

Tora'nska T. Op. cit. S. 89.

161

Werblan A. Chiny a Polski Pa'zdziernik // Dzi's. 2006. № 10. S. 123–124.

162

Стыкалин А. С. Указ. соч. С. 84.

163

Там же. Указ. соч. С. 91.