Польша в советском блоке: от «оттепели» к краху режима

Затем, по настоянию Главного правления Союза польских патриотов, евреев также стали записывать в состав польских вооруженных сил. По официальным данным, в двух польских армиях, сформированных на территории СССР, евреи составляли 5,5 % рядового состава, и 4 % – офицерского [26] . Учитывая то, что многие польские евреи по тем или иным причинам скрывали свое этническое происхождение от советских работников и представителей СПП, реальные цифры должны быть выше. Истинное соотношение позволяют угадать данные о численности евреев среди политруков Войска Польского: в первой группе, состоявшей из 181 человека, было 30 евреев (то есть одна шестая часть). Всего же к августу 1943 г. евреи составляли 40 % от числа политработников Войска Польского. Столь высокий процент вызвал недовольство командующего польской дивизией им. Т. Костюшко Зыгмунта Берлинга и заместителя командующего по политико-воспитательной части Влодзимежа Сокорского (бывшего члена КПП) [27] . Немедленно был взят курс на искусственное снижение количества евреев в польских вооруженных силах. Им либо отказывали в праве сражаться в рядах Войска Польского, либо заставляли сменить фамилию. Как следствие, уже в мае 1944 г., согласно рапорту бывшего члена КПП Мечислава Метковского для правления Союза польских патриотов, из 100 польских учащихся офицерской школы в Сумах евреями были только три человека. А всего к 1945 г. число официально зарегистрированных евреев в Войске Польском составляло 6,4 % [28] .

26

Rozenbaum W. Op. cit. P. 220–221.

27

Rozenbaum W. Op. cit. P. 221.

28

Ibid.

В самом Союзе польских патриотов евреи поначалу занимали 25 % всех постов [29] . Однако в Главном правлении из 16 человек их было всего двое: коммунистка Юлия Брыстигер и социалист Болеслав Дробнер. Позднее к ним добавились бывший член КПП Якуб Берман и известный сионистский деятель межвоенной Польши Эмиль Зоммерштейн. Последний явно был введен в состав организации с целью расширить ее политическое и национальное представительство.

Тем временем в оккупированной Польше после ряда драматических событий, связанных с борьбой внутри руководства Польской рабочей партии, генеральным секретарем стал Владислав Гомулка. Он не входил в состав инициативных групп, заброшенных с территории Советского Союза, и был избран без консультаций с Москвой. Это противопоставляло его массе «московских поляков», которые находились под плотным колпаком Политбюро ЦК ВКП(б) и НКВД. По понятным причинам подавляющее большинство членов Польской рабочей партии, пребывавших в оккупированной гитлеровцами Польше, были этническими поляками. Уже одним этим они отличались от национального состава польских коммунистов, нашедших убежище в СССР. В дальнейшем это отразилось на сложных взаимоотношениях внутри правящей партии, наложив отпечаток на фракционную борьбу.

29

Ibid. P. 220.

3. Первые послевоенные годы.

Нарастание антисемитизма в правящей партии Приход к власти Польской рабочей партии сопровождался насильственным подавлением традиционных политических сил страны. Тот факт, что среди активистов ППР было немало евреев, способствовал новому взрыву антисемитских чувств поляков. Для многих жителей страны участие евреев в структурах новой власти являлось подтверждением старого тезиса о «жидо-коммуне». Военный курьер эмигрантского правительства доносил в октябре 1945 г.: «Фактически Польшей правят евреи и большевики. Высмеиваемый до войны лозунг “жидо-коммуны” теперь реализуется на практике. Польские коммунисты не имеют никакой власти даже в ППР. Евреи захватили все рычаги власти. Министерство иностранных дел, Министерство промышленности и торговли, Министерство безопасности почти исключительно в их руках. Заграничная торговля, радио, кино, театр, пропаганда, военные передвижные театры находятся в руках евреев» [30] .

30

Grabski A. Dzialalno's'c komunist'ow w'sr'od zyd'ow w Polsce (1944–1949). Warszawa, 2004. S. 32.

Действительно, во властных структурах послевоенной Польши было немало лиц еврейской национальности, особенно выходцев из КПП. Но значимые посты в разных правительствах, руководивших страной в 1944–1956 гг. (т. е. в период сталинизма), занимали лишь три еврея – министр промышленности Хиляры Минц (член КПП с 1922 г.), министр иностранных дел Зыгмунт Модзелевский (также коммунист с тридцатилетним стажем) и заместитель премьер-министра по вопросам общественной безопасности Якуб Берман. В Политбюро ЦК правящей партии в 1945–1956 гг. неизменно входили: Якуб Берман, Хиляры Минц и Роман Замбровский (член КПП с 1928 г.). Все они отвечали за ключевые области жизни страны: Минц – за индустриализацию, Берман – за идеологию и силовые структуры, Замбровский – за работу с партийными кадрами и борьбу с «вредительством» в экономике. Кроме того, Берман и Минц вместе с первым секретарем ЦК ПОРП Болеславом Берутом в 1948–1956 гг. формировали «узкое руководство», которое задавало тон в разных областях партийной и общественно-экономической жизни.

Следует сразу оговориться, что высокопоставленные функционеры-евреи не принимали никакого участия в культурной и тем более религиозной жизни своих соплеменников, считая себя прежде всего коммунистами, а уже потом – евреями [31] . Фракция ППР, существовавшая при Центральном комитете евреев в Польше, не сумела заручиться поддержкой ни одного раввина, жившего в стране, и к маю 1947 г. (незадолго перед тем, как ее местные ячейки были переподчинены напрямую ППР) объединяла в своих рядах не более 7 тыс. человек [32] . Отношение к этим людям со стороны декларативных сионистов выразил много позднее израильский политик правого толка Теодор Хаталюги: «Как сионисты и израильтяне мы никогда не перестанем критиковать позорную роль данных лиц, немало которых отличилось в пропаганде ненависти к нашему национальному возрождению и нашему государству» [33] .

31

Grabski A. Op. cit. S. 31–32.

32

Ibid. S. 26.

33

Цит. по: Chodakiewicz M. J. Op. cit. S. 391.

Весьма значительным было количество евреев в органах госбезопасности, заслуживших недобрую славу среди поляков своими варварскими методами работы и преследованиями тех лиц, которые в общественном мнении считались поборниками польской независимости (т. е. участников антифашистского подполья некоммунистической ориентации и представителей старых органов власти). Из 450 руководящих работников Министерства общественной безопасности в 1944–1956 гг. евреями были почти 30 %. Не все из них являлись довоенными коммунистами – таковых среди командного состава МОБ насчитывался 21 %. Число евреев в органах госбезопасности сильно разнилось в зависимости от воеводства. Например, в Силезском воеводском управлении общественной безопасности в 1944–1956 гг. евреи занимали 10 ответственных постов из 65 (т. е. 15 %), а в Жешувском воеводстве из 102 постов на их долю пришлось лишь четыре [34] . Наибольшее количество евреев оказалось в структурах госбезопасности следующих воеводств: Щецинского (18,7 %), Вроцлавского (18,7 %), Катовицкого (14,6 %), Лодзинского (14,2 %), Варшавского (13,6 %), Гданьского (12 %) и Люблинского (10,1 %). В остальных воеводствах их количество не превышало 7 %, а меньше всего было в Зеленой Гуре – 3,5 %. Если брать самый высокий уровень местного руководства, т. е. начальников и заместителей начальников воеводских управлений, то из 161 высокопоставленного функционера евреями были 22 человека [35] .

34

A Handbook of the communist security apparatus in East Central Europe. 1944–1989. Edited by K. Persak and L. Kami'nski. Warsaw, 2005. P. 241.

35

Eisler J. Polski rok 1968. S. 100.

Несомненно, такое количество евреев, непропорциональное их числу в стране (особенно после нацистского террора), бросалось в глаза. Например, келецкий епископ Чеслав Качмарек откровенно сообщал в 1946 г. американскому послу: «Госбезопасность – это организация, сравнимая с гестапо, и руководимая евреями» [36] . Спустя годы упущения в кадровой политике Министерства общественной безопасности признал и один из влиятельных партфункционеров еврейского происхождения Роман Вэрфель (бывший член КПП, главный редактор органа ЦК ПОРП [37] «Нове дроги»): «Даже в пытках нужно соблюдать определенные принципы. Сташека должен бить другой Сташек, а не Мойша. В госбезопасности, как я теперь вижу, было слишком много евреев. Мы не подумали об этом тогда. Мы учли этот момент в торговле… Евреи слишком хорошо разбираются в торговле… и мы решили, что во внутреннюю торговлю в Польше мы их не допустим. Пускай идут во внешнюю торговлю, в издательства, в прессу, но только не во внутреннюю торговлю. А вот о госбезопасности мы не подумали, [а зря], ведь, повторяю, Сташека должен бить другой Сташек» [38] .

36

Chodakiewicz M. J. Op. cit. S. 409.

37

ПОРП – Польская объединённая рабочая партия. Возникла в декабре 1948 г. вследствие слияния Польской рабочей партии (ППР) и Польской социалистической партии (ППС). Фактически – правящая партия Польши с 1948 по 1989 гг.

38

Tora'nska T. Oni. Warszawa, 2004. S. 129.

С чем было связано столь большое число этого нацменьшинства в органах госбезопасности? Прежде всего, играла свою роль традиционно значительная еврейская прослойка среди активистов КПП и ППР. Эти коммунисты, прошедшие через польские тюрьмы и, нередко, советские лагеря, отличались фанатичной приверженностью своей идеологии, а потому воспринимали послевоенные польские реалии как очередной этап в войне труда и капитала. Они с готовностью записывались в ряды сотрудников госбезопасности, спеша воплотить в жизнь обуревавшую их идею. Впрочем, поляков среди таких людей было не меньше, чем евреев.

Немаловажное значение имели также военные переживания: жизнь в гетто, фашистские концлагеря и доносительство соседей. Приход Красной армии воспринимался евреями как долгожданное избавление от шестилетнего ужаса, а потому они намного охотнее, чем большинство поляков, шли на сотрудничество с новой властью.

Нельзя скидывать со счетов и мстительные побуждения: долгое время трактуемые как люди второго сорта, а затем методично уничтожаемые в гитлеровских лагерях смерти, евреи наконец получили возможность расквитаться сполна со своими обидчиками – немцами и поляками.

Наконец, работа в правоохранительных органах давала евреям защиту от насилия со стороны разного рода агрессивных антисемитов, а также обеспечивала их куском хлеба ввиду отсутствия каких бы то ни было других средств к существованию. Последнее, однако, в равной мере относилось и к полякам.

Весьма значительным был также процент евреев среди творческой и научной интеллигенции страны. Само по себе данное явление не было чем-то новым для Польши. Например, в 1929 г. из 7,5 тыс. польских художников и литераторов евреями были 3 тыс. человек, из 9 тыс. ученых – 5 тыс., а из 14 тыс. инженеров и архитекторов – 6 тыс. [39] Всего же, согласно переписи населения от 1931 г., из 3 839 400 лиц, занятых свободными профессиями (включая ремесленников и предпринимателей), евреев насчитывалось 1 997 200 [40] . Причиной этого были трудности, которые чинились им при поступлении на работу в госаппарат довоенной Польши. Не видя для себя возможности сделать карьеру, евреи уходили в мелкий бизнес, творчество и гуманитарные области. При этом надо заметить, что как раз деятели культуры относились к наиболее полонизированным слоям еврейского населения Польши (в отличие, скажем, от рабочих и ремесленников, зачастую даже не говоривших по-польски) [41] . Большинство из них были уничтожены в период фашистской оккупации. Остальные же, кто успел бежать в СССР или сумел дожить до прихода советской армии, вскоре после войны либо отправились в Израиль и страны Запада, либо активно включились в восстановление мирной жизни (каковая тогда понималась как строительство социализма). Среди пропагандистов нового, социалистического искусства оказались деятели еврейского происхождения, такие как Павел Хоффман (один из ведущих публицистов послевоенной Польши), Ежи Борейша (директор издательского концерна «Чытельник»), литературоведы Ян Котт, Ежи Помяновский, поэты Адам Важик и Мечислав Яструн. Продолжали свою деятельность бывшие члены КПП философ Адам Шафф (быстро превратившийся в главного теоретика правящей партии) и писатель Юлиан Стрыйковский (известный книгами о еврейских местечках Галиции). В поддержку нового строя высказался и выдающийся польский поэт еврейского происхождения Юлиан Тувим.

39

Markus J. Op. cit. P. 67.

40

Ibid. P. 31.

41

Eisler J. Polski rok 1968. S. 91.

К началу 1946 г. в Польше насчитывалось 93 тыс. евреев, причем в это число, судя по всему, входили также те из них, кто вернулся на родину вместе с армией Берлинга (таковых было 16–20 тыс.), а также вышедшие из советских лагерей в соответствии с соглашением о репатриации от сентября 1944 г. (таких насчитывалось около 30 тыс.) [42] . Среди последних было особенно много членов КПП, осужденных за сотрудничество с полицией и разведкой довоенной Польши, а потому не выпущенных из лагерей вместе с остальными польскими ссыльными и заключенными в 1942–1943 гг. Они вышли на свободу благодаря личному вмешательству члена Политбюро ЦК ППР Б. Берута, пользовавшегося особым доверием И. В. Сталина [43] . Мировоззрение этих людей описал один из них – Стефан Сташевский, еврей по национальности, член молодежных структур КПП с 1921 г., отбывший семилетнее заключение на Колыме, а затем занявший пост первого секретаря варшавского комитета партии. Он говорил: «Я вернулся в Польшу как коммунист. Это означает, что всей жизнью и идеологией я был связан с концепциями и программой, которые защищали коммунисты, другими словами – люди, с которыми я много лет сотрудничал… эти люди, которые перед войной пришли вместе со мной в партию – в момент, совсем неподходящий для того, чтобы делать карьеру – не искали высоких постов или лучших условий быта. Уже одним фактом своего выбора они подставляли себя под удар… Эти люди сидели в тюрьмах, их исключали из вузов, выгоняли с работы, они часто отказывались от личного счастья, чтобы воплотить в жизнь свои стремления и идеалы… Я вернулся в Польшу с убеждением, что здесь будет не так, как в Советском Союзе, ибо мы – другие… мы воспитаны в иной государственной и общественной традиции. Я вернулся с убеждением, что мы создадим какую-то новую модель. Общую в основах, но иную» [44] .

42

Eisler J. Polski rok 1968. S. 93; Litvak Y. Polish-Jewish repatriates from the USSR // Jews in Eastern Poland and the USSR… P. 230.

43

Nazarewicz R. Od KPP do PPR (1938–1942). Kryzys polskiego ruchu komunistycznego w 'swietle dokument'ow Miedzynarod'owki Komunistycznej // Tragedia Komunistycznej Partii Polski… S. 188–189.

44

Tora'nska T. Op. cit. S. 150.