Полшанса 2

Сидящий у костра Джага, усмехнулся. «Налетай. Тут на всех хватит» — Выловив здоровый кусок мяса из ведавшего виды котелка, он положил его на дощечку протянув мне.

Взглянул на Якова Николаевича, который скорее был в отключке, нежели во сне. Непонимающе посмотрел на улыбающегося кулинара.

— Откуда? — Чуть повторно не захлебнувшись слюной выдавил из себя вопрос.

— На охоту сходил. Людей в округе нет. Вот олени ходят без страха.

— Олени?

— Ну или косуля, я особо-то в животных не разбираюсь. На четырёх ногах — значит можно жрать.

Руки сами схватили дощечку с исходящим паром здоровенным куском мяса. Внутренне организм заликовал, оголодавший мозг на радостях окатил меня волной воспоминаний.

— На охоту, говоришь, сходил? — Пристально смотря на мясо медленно произнёс.

— Да, я же из деревни, там все у нас охотиться умеют.

— Понятно. Вот только ведь в этих краях не водится копытная дичь. Даже если и была, то боевые действия с химерами разогнали их на десятки и десятки километров от фронта.

— Слушай, если не нравится, то не ешь! — Раздражённо вскинулся Джага, помешивая в котелке.

— Вот ещё факт. Животные крайне чувствительны к погоде, и никто из них не попрётся в буран никуда.

— Ладно, ты не голоден, я понял. Давай еду сюда. Нам с Яковом Николаевичем больше достанется. У нас будут силы, а у тебя — нет. Мы выживем, а ты — сдохнешь! — Джага, встал требовательно протянув руку.

— Скажи если, я сейчас выйду на улицу, не найду ли там одно или несколько тел, у которых отсутствуют солидные куски? И их отсутствие будет обусловлено не ранами, полученными в ходе сражения, а не тем, что кто-то решил поесть. А?

— Ты на что это намекаешь? — Дажага, растерялся, но растерянность быстро перетекала в злость.

— Я не намекаю. Это ведь человеческое мясо.

— Если и так, то что?! Что, мать твою, я спрашиваю тебя! Мы не ели почти две недели! То, что добрались до сюда не иначе как чудом не назвать! Не смей меня упрекать! Я хочу жить! Если ты из-за марали готов сдохнуть, то пожалуйста!

Мёртвым не нужны ценности — говорил я себе, обирая тела пьяниц, которым частенько дарили колото-резанные их же собутыльники. Одежда нужна живым — думал я, когда стягивал пальто с придушенного мужика, лежащего в канаве поздней осенью. А теперь…, хммм, моя жизнь вновь зависит от мертвеца. Неприятная закономерность…

Целых два дня продолжался буран, а затем словно ничего и не было, наступил абсолютный штиль. Яков Николаевич, восстановивший силы бульоном, а затем и более существенным мясом. Просветлев лицом, предлагал остаться на месте ещё на несколько дней, дабы у нас поджили последствия обморожений и кашель ослаб.

Я не стал его слушать. Поняв это, он попытался использовать аргумент в виде «это приказ». На что получил лишь усмешку. Джага, молча поддержал меня, с того разговора он обронил всего несколько коротких фраз и старательно избегает взгляда со мной. Яков Николаевич, которому всё же то же не очень нравилась компания оледенелых трупов, довольно быстра сдался.

Предположение о том, что мы вблизи залива Суоми, были чертовски верными. Уже через два часа ходьбы перед нами предстала ледяная корка береговой линии. От воды люто тянет холодом, даже кратковременное купание в ней — это смерть. После короткого обсуждения, иных вариантов как перебраться через занятую Русслондом линию обороны, не последовало.

Яков Николаевич, засел на холме наблюдая за округой и спокойной гладью воды, пока мы искали то, из чего можно сделать плот. По иронии судьбы, когда в сумерках плавсредство почти было готово и мы отошли от места строительства метров на пятьсот для поиска ещё пары брёвен, обнаружилась крохотная пристань в густой поросли тростника с рыбацкой лодкой, вмёрзшей в лёд. По всей видимости она тут с момента нападения, хозяину стало явно не до неё или руссландцы её использовали для того, чтобы себя свежей рыбкой побаловать.

Пришлось потратить ещё около двух часов, чтобы вырубить её из ледяного пласта. Лодка всяко надёжнее чем плот, собранный из промёрзших брёвен. Плыть решились этой же ночью. Расстояние небольшое, а ждать ещё сутки рискованно, кто знает, какая завтра погода будет.

Вёсла тихо ударяются по воде, но в ночном безмолвии кажется, будто кит у берега решил поплескаться. А натужное пыхтение Джаги, сравнимо с работой парового двигателя. Быть может, если бы он снял кирасу, ему было бы легче. Он последовал примеру Якова Николаевича, который трактовал свой отказ желанием в случае неудачи, быстро и без мучений уйти на дно.

Медленно, с боку от нас, проскальзывала тёмная береговая линия. В неверном свете тусклой луны её почти не видно. Тёмное спокойствие берега нарушали лишь костры, расположившиеся за ближайшими к воде деревьями.

На тёмной глади воды более чем в трёх сотнях метров от них мы практически не видимы, но дыхание всех троих на эти минуты стало заметно реже. Постепенно огни начали тускнеть, превращаясь в едва различимые точки, пока вовсе не исчезли.

По плану, нам следовало проплыть ещё около десяти километров. В качестве определения расстояния используя визуальные ориентиры, за отсутствием других средств отслеживания пройденного расстояния. Но как следует из названия, «визуальный»-означает, что желательно видеть, чтобы ориентироваться. Жаль облако, закрывшее без того тусклую луну в затею не входило.

Течение снесло нас в сторону ледяного прибрежья. Понять и осознать удалось только тогда, когда от сильного удара лодки о лёд, нас скинуло со скамьи, а Яков Николаевич едва не оказался за бортом. Появившуюся течь быстро заткнули куском тряпки, в кои мы завернулись во множество слоёв. Жаль только проблему с застрявшей лодкой так просто не решить.

По понятным причинам идея выйти на лёд и столкнуть плавсредство обратно в воду, показалась… ммм, неразумной. Пришлось работать вновь вёслами, только уже как шестами. Двигать свой собственный вес плюс вес лодки, это занятие требующие немалых сил и забирающие всё внимание.

Только этим, я могу объяснить, что в царящей тишине звук двигателя услышали, когда силуэт катера проявился во тьме. Жёлтые лучи носовой части скользили по тёмной воде почти не распространяя свет по сторонам.

— Нужно уплывать, немедленно! — Джага, схватился за весло, чуть снова не загнав лодку на лёд.

— Успокойся. Лучше подождём пока он не пройдёт дальше. — Яков Николаевич от напряжения закусил губу.

— Он нас высветит, если будем торчать на месте. Мы не успеем тогда уйти и всё. Один выстрел из бортового орудия, и мы на дне. — В голосе Джаге послышалась паника.

— Проще остаться незаметными не двигаясь. — Схватил его за локти Яков Николаевич.

— Это полная херня! Студер, скажи ему!

— Не дёргайся и всё будет хорошо. — Твёрдо сказал с трудом выравнивая дыхание от всех наших мотыляний.

— Пригнитесь ко дну лодки. Живо! — Прошипел Яков Николаевич

— Может пронесёт. — Шёпотом произнёс Джага. Когда катер, не дойдя до нас примерно четыреста метров стал уходить в глубь залива.

— Можешь не мечтать. — Оборвал я его надежду поднимая винтовку нажимая на спуск.