Польская партия

Минимум-миниморум.

Но этого было достаточно для выполнения боевых задач. По одному такому автожиру перевозили в седельном прицепе в колонне БТГ. И при необходимости поднимали в воздух.

Быстро.

Очень быстро.

Грузовик останавливался.

Открывались распашные дверцы контейнера. Откидывались сходни. Выкатывался автожир.

Снимались стопоры винтов. Проводили беглый осмотр.

Запускали двигатель.

Раскручивали несущий винт.

Садились пилот с наблюдателем.

Короткий разбег.

И взлет.

По сути — с любой дорожки или лужайки. Обычно удавалось уложить в 50-60 метров пробега. Редко больше.

Далеко такой аппарат не летал. Высоко тоже. Равно как и быстро. Однако его можно было поднять по требованию буквально в десять минут. И он позволял с высоты пятисот-семисот метров осмотреть округу в радиусе десятка-другого километров вокруг. То есть, по сути, выполнял роль этакого эрзац «квадракоптера» для оперативной разведки. Чтобы просто глянуть — что вокруг и не вляпаться по дурному в засаду. А она для подвижного соединения была смерти подобна…

Роммель соскочил с кожаной петли и сел за рацию. Покрутил ручки. Настроился. И вступил в переговоры с наблюдателем.

Прямо на марше.

Не снижая темпов. Ибо время — главное оружие подвижной группы.

Минут через двадцать передовой дозор колонны БТГ въехала на железнодорожную станцию. Ее намедни разбомбили. Поэтому выжженная земля все еще дымилась.

Люди, при виде подвижной группы РККА, бросали все и разбегались. Хотя пытались самыми ударными способами отремонтировать участок железной дороги.

По тем двум эшелонам, что тут стояли, нанесли удар зажигательными бомбами. И опять выгорели шпалы. Так что требовалось их все заменить. Вместе с рельсами, которых отпустило и повело от жары. По сами вагоны и речи не шло — остались только почерневшие остовы рам. Там, где не лежали боеприпасы…

И вот — разбегались рабочие, бросая все.

Даже стрелять не требовалось. Да и не хотелось, потому что поляки мобилизовали на эти работы местных жителей.

Какой-то взвод охраны пытался им помешать. Открыл пальбу. Но БА-22, сопровождающий группу передового дозора, шуганул его своим 13-мм пулеметом. Чем очень помог разбегающимся рабочим, избежавшим по сути расстрела в спину.

Дозор проскочил дальше.

Взвод охранения вроде как осмелел. Вышел. Начал стрелять в тех работников, которые не успели разбежаться.

Но тут из-за перелеска вырулил первый ЛТ-1 основной колонны БТГ. Сделал короткую остановку. И жахнул из 76-мм легкой гаубицы. Осколочным. Прямо туда, где располагались позиции охранного взвода. Передовой дозор передал по радио сведения о нем, и командир танка был готов. Получил сведения по инстанции.

Те резко притихли.

За танком ехали полугусеничные бронеавтомобили. Несколько. Они сразу же отвернули с дороги и направились к тому взводу. Вслед за танком. Время от времени постреливая из 13-мм пулеметов. Так что поляки решили спешно отступать. Ни оружия, ни возможностей для противодействия подходящим силам РККА у них не имелось.

Стрелки мотопехотного взвода высыпали из полугусеничных бронетранспортеров. И с самозарядными карабинами на перевес прочесали выгоревшую станцию.

Поляков не обнаружили. Во всяком случае живых. Те сбежали.

После чего мотострелки загрузились обратно и заняли место в колонне, но уже замыкая ее, а не возглавляя…

К 15 июня все восемь БТГ завершив перегруппировку и приведение себя в порядок вышли вперед — на коммуникации неприятеля через незакрытый прорыв на севере. И, фактически, парализовали тылы польских сил вторжения.

При поддержке авиации, разумеется.

Поляки не сдавались.

Поляки пытались.

И время от времени они умудрялись очень неплохо укрепиться. Хотя бы локально. Хотя бы на отдельных узлах. Однако вовремя вызванная авиация ломала все их плана.

Ведь одно дело бодаться с небольшими, крепко вооруженными частями. В принципе — окопался. Нарыл окопов. Натыкал орудий — тех же трехдюймовок. И нормально. Потому что для вскрытия классической обороны образца Первой Мировой войны эти части были совершенно непригодны. Что осознавалось в полной степени и их командирами, и польским командованием.

А вот как им парировать авиаудары они придумать не могли.

Залповая стрельба из винтовок не давала ровным счетом никакого результата. Тут и достижимость ничтожная, и точность. Да и самолеты редко заходили на цель ниже километра.

Зенитных пулеметов, даже основного калибра, в войсках имелось категорически мало. Зенитных орудий — еще меньше. Да и те — не отличались скорострельностью, будучи 76-мм зенитками времен Первой Мировой войны. А плохо обученные расчеты, лишенные дальномеров и прочих потребных приборов, не могли выставлять правильно замедление. Из-за чего действенность огня зенитных орудий получалась чуть более чем никакая. Хлопушки. Приветственный салют. Так что зенитными средствами удалось сбить с начала военного конфликта всего три самолета. Да и те — случайно. Остальные двадцать девять числились за польскими истребителями.

Поэтому, прорываясь с помощью авиации через заслоны, БТГ очень шустро продвигались вперед, ломая на своем пути железнодорожные узлы, телеграфы, склады, узлы управления и логистики. То есть, делая все, для того, чтобы отрезать польские войска от снабжения и лишить их возможности отступить. Во всяком случае оперативно и не бросив тяжелые вооружения. И чем дальше, тем больше это усугубляло проблемы у поляков. Чем дальше, тем сильнее их армии погружались в хаос…

***

Ночь.

Тьма.

Эсминец типа «Новик» шел на максимальной скорости. Медлить здесь было нельзя — рядом Данциг, откуда оперировал польский флот и союзники. Этот корабль РККА только закончил минные постановки и теперь старался как можно скорее покинуть этот квадрат. Чтобы его не засекли. И мины не обнаружили раньше времени.

С первых дней войны Франция, США и Великобритания развернули активные поставки в Польшу. Всего, что потребно для войны. Корабли шли одним сплошным потоком.

Поначалу пытались протестовать.

Но никто не слышал.

Потом попытались перехватывать.

Но в район подошла крупная эскадра Королевского флота. И недвусмысленно дала понять — она «не парясь» откроет огонь, если корабли попытаются остановить их корабли или корабли их союзников — тех же французов.

Поэтому Фрунзе сменил стратегию.

Эсминцы имитировали минные постановки на подходе к Данцигу. Но так, чтобы это было более-менее предсказуемо. И англичане просто морочились каждое утро с тралением мин на фарватере. Вполне законное право. Поэтому англичане не пытались сильно уж дергаться. Просто приняли правила игры — один кораблик ставит мины, второй их вынимает.