Полтора дракона для травницы, или Таверна «С любовью»

Сама улыбнулась, поняв, что заговорила, как мама.

– Еще проверила бы, не отдает ли боль в мизинец. Это тоже может указывать на сердечный недуг.

– Вот-вот, - глава комиссии печально вздохнул. – А дядьку моего от отравления лечили. И так залечили, что и помер он.

– Соболезную вам.

– Да-да, да-да, - он рассеянно кивнул. – И вот так бывает. Жизнь – штука и вовсе непредсказуемая!

– И не говорите, - усмехнулась, ведь мне ли не знать.

Ну что, больше вопросов, кажется, ни у кого не имеется? Мой взгляд заскользил по мужским лицам. Одни уже откровенно скучали, поглядывая в окно. Другие почти дремали. Кажется, заседание подошло к концу.

Однако именно в тот момент, когда я окончательно расслабилась, понимая, что все идет хорошо, распахнулась дверь в зал. На пороге возник гад Альгат.

Все замерли. И я, и члены комиссии, и моя поддержка.

Господи, умоляю, пусть будет так, что негодяй просто ошибся комнатой! Взмолилась, сжав кафедру так, что дерево жалобно застонало. Я сделала то же самое, мысленно, когда священник ухмыльнулся и стало ясно, что он пришел именно туда, куда и намеревался.

Вот только зачем?

– Вы что-то хотели, господин Альгат? – осведомился глава комиссии, оторвавшись от документов и глянув на гостя поверх очков.

– Да, - ответил тот и сложил руки на животе, отпустив дверь, что закрылась с глухим стуком, очень напомнившим мне щелчок капкана. – Забрать эту женщину под стражу и препроводить в темницу!

– Ч-ч-что? – глава захлопал глазами.

Очки соскользнули с его носа и с глухим стуком упали на бумаги, веером разложенные перед ним.

– Н-на каком… - он откашлялся. – На каком основании?

– На основании ордера на арест, выданного жандармерией Лаверна по предписанию Церковного Совета! – мерзавец прошагал вперед и шлепнул перед главой комиссии еще один документ.

– Позвольте, - нацепив очки, тот изучил бумагу и вскинул на священника изумленный взгляд. – Тут в качестве причины привлечения к ответственности и передаче под надзорность суда указано… колдовство?

– Злонамеренное колдовство! – с явным удовольствием уточнил Альгат. – Эта женщина, - палец с длинным острым ногтем ткнул в меня, - настоящая ведьма, повинная во многих злодеяниях! И она будет наказана в соответствии с законом и по всей его тяжести!

– Колдовство? – Рэйчэр подскочил ко мне. – Что за чушь вы несете!

– Взять ее, - не обращая на него внимания, взбесившийся священник кивнул молодчикам в форме, что вошли в зал, едва ли не маршируя.

– Успокойся, - я сжала ладонь моего дракона, глухо рычащего и готового, очевидно, ринуться в бой. – Если оба угодим в темницу, этот негодяй будет просто счастлив!

Рэйчэр сделал глубокий вдох. Чешуя, что металась по лицу скачущими на поверхность волнами, пропала, как и драконий зрачок из потемневших глаз. Он смог взять себя в руки, молодец.

– Я тебя вытащу, аленький, не переживай, - прошептал муж. – Все будет хорошо!

Глава 58 Новые сюрпризы

Знакомая уже камера темницы глянула в лицо костром, пахнула запахом горохового супчика с копченостями и окружила многоголосьем. А вот и старые знакомые!

– Снова здравствуйте, - я с улыбкой вгляделась в девушку, которую лечила от зубной хвори в прошлый раз.

Кажется, ее кличут Дрыськой. Фигуристая – что называется сочная, с беспорядочной шапкой кудрей, ниспадающих на спину и плечи, она вовсе не была похожа на ту страдалицу, что лежала в ворохе тряпья, держась за щеку и время от времени испуская протяжные тоскливые стоны, словно кит.

– О, ты тут прописалась, смотрю, - заявила моя бывшая пациентка, смеясь.

– Да и ты тоже!

– Да я-то чего, - махнула рукой. – Вот папка деньги на выкуп соберет, выпустят. Не привыкать! Пойдем-ка, - она обняла меня за талию и увлекла к костру. – Благодарочка тебе, лекарка, ты ж жизню мою непутевую спасла тогда. Коли не ты, загнулась бы я, как пить дать!

– Пожалуйста, - в груди разлилось тепло, словно там тоже полыхало пламя.

– И за лекарства спасибо, что потом прислала. Не пожалела ведь, и не забыла. Благодарствую. Должница я теперь твоя! – девушка прижала руку к сердцу и велела, - расступитесь, бабоньки, лучшее место вот этой дамочке уступите.

– Чегой-то? – остальные недовольно воззрились на нас. – С каких починов новенькую да к костру сажать?

– Спасительница то моя, - важно пояснила Дрыська и прикрикнула, - а ну, сдрысьте отсюда, кому сказала!

Так вот откуда у нее прозвище, поняла и усмехнулась.

– Сидай, лекарка, - она села и похлопала по мешку, набитому чем-то мягким.

– Как сейчас-то твои дела? – полюбопытствовала я сев и прищурившись от яркого пламени. – Как зубы?

– Лучше всех! Она прищелкнула челюстью и расхохоталась. – Теперь как акула, любого надвое перекушу на раз!

– Вот и отлично, значит, без осложнений обошлось, я переживала.

– За меня, что ль? – Дрыська широко распахнула глаза. – Ты? Ну, даешь! – взяв кружку, плеснула туда кипятку из видавшего виды помятого котелка и добавила густой, ароматной заварки, явно с молоком.
– На вот.

– Спасибо, - я сделала глоток горячего чаю и покосилась на девицу, что по чуть-чуть, бочком подбиралась к нам.

– Вы, правда, это, - выпалила она, встретившись со мной взглядом, - лекарка?

– Правда, - кивнула, уже понимая, что последует далее.

– А вот у меня тут такая ерундовина, - она принялась задирать платье. – Не посмотрите?

Началось. Я обреченно кивнула. Посмотрю, разумеется, куда ж я денусь. Веселый у меня получается день рождения!

«Прием» закончился как раз к тому моменту, когда принесли ужин. Солдаты – охранники внесли две бадьи, плюхнули на пол и удалились.

– Эй, а приятного аппетиту пожелать? – крикнула им вслед Дрыська.

– Чтоб ты подавилась, - донеслось из тьмы коридора.

– Ты это не ешь, - велела девушка. – У нас нормальное имеется, а это и свиньям жалко плеснуть – подохнут мигом животинки!

Девчонки достали хлеб, мясо и овощи с зеленью.

– Так за что ты теперь-то к нам загремела? – спросила веселушка, протянув огромный ломоть мне. – Опять, шо ль, всех лечила без лицухи?

– Хуже, ведьмой меня нарекли, судить обещают, - я впилась зубами в угощение.

– Кому ж не угодила?

– Церону Альгату, лично.

– Тогда плохи твои дела, - Дрыська посерьезнела. – Лихой он человек, совсем не божий, хотя и кличет себя таковым.

– Знаешь его?

– Ну, как знаю, - помялась, потом наклонилась к моему уху и призналась, - брат он мой, единоутробный.