Полтора метра счастья

— Что я делаю для тебя такого, за что меня стоит любить? — шепотом спросила я. Теперь помешкал Химчан. Переварив принятый текст, он ещё помолчал, генерируя максимально верный, на свой взгляд, ответ.

— Живёшь, — лаконично вымолвил он. Стиснув губы, чтобы они не задрожали, я взяла его за руку и прижалась к его водолазке. Хим обнял меня за плечо свободной рукой. Как же так? Почему ему от меня ничего не нужно? Почему в это сложно поверить? Почему не верится, что ты не разочаровываешь человека? Почему мне нужны его слова и подтверждения, ведь я пообещала себе, как и Херин, что не буду устраивать никаких сцен. Хим прижал меня крепче, попросив: — Пожалуйста, если захочешь спиться, давай сделаем это вместе? Не хочу быть с тобой на разных волнах.

До Нового года я ни капли не взяла в рот, даже на Рождество постеснявшись при Химчане коснуться алкоголя. Мне было неудобно за тот вечер, и я искренне хотела исправиться. Но новогодняя ночь приносит свои правила, тем более что это был первый Новый год за последние четыре, кажется, года, что я справляла в компании, а не в узком полусемейном кругу. Подумав о том, что Энтони, возможно, не захочется быть нечетным, я пригласила Элис, официантку, с которой работала, в нашу компанию, когда узнала, что её за три дня до тридцать первого числа кинул очередной ухажер, обещавший быть с ней на праздник. В самом деле, ей попадались какие-то козлы, или она сама их интуитивно выбирала? В любом случае, она была рада приглашению и согласилась на него, так что мы ввосьмером, накрыв стол, украсив комнаты, затарившись спиртным и нарядившись, были в прекрасном настроении, и даже Сунён казалась оживленнее обычного, в коем-то веке подведя глаза, на чём макияж и закончился.

Мы выпили тоста три ещё до полуночи и, когда пробило двенадцать, и мы сожгли каждый по бенгальскому огню, шампанское уже кончилось, и бокалы наполнялись более весомыми напитками. Джейда, правда, не пила, под строгим и зорким оком Санха, который сам пил прилично, но был из той породы что, как говорится, не в коня корм. Я ещё с давних пор знала, что он способен выпить хоть ведро, и после этого даже не пошатнётся, так что надежды подруги на то, что он отвлечется и ей удастся пригубить хоть чуть-чуть вина, были призрачными и, откровенно сказать, наивными. Но что мне нравилось куда меньше — Джело опять пил. Пусть не так много, как Санха, но одно то, что он сломал свой принцип трезвости, меня угнетало. Перед каждой рюмкой мне хотелось поймать его за руку и сказать: «Нет, вспомни! Что ты говорил мне?». Но я не могла так сделать. Узнав от Хима, что Сунён имеет виды на моего бывшего, я это очевидно заметила, и не могла полезть на территорию, которую та старалась отвоевать. И так чудно было наблюдать это, как она повсюду ходит за ним, тенью, незаметная, молчаливая, будто бы и не глядящая на него, как он не видит в этом никаких подтекстов, как говорит с ней, словно с парнем-другом. Это было глупо, грустно, смешно, банально и коряво, как-то вот по-всякому одновременно. Мне тоже бы хотелось, как Химу, пожелать им счастья, чтобы эти двое обрели свои половины, но я знала Джело, я имела отчетливое представление о том, что ему нужно, и у Сунён не было шансов. Пускай Джело уже и не тот мальчишка, с которым я рассталась, а зрелый молодой человек, самостоятельный, повидавший, испытавший, переживший, но всё-таки в нём есть какая-то неистребимая начинка юности, которая всегда будет требовать веселья, приключений, суматохи, тормошения, даже когда он сам будет обездвижен, он захочет, чтобы его встряхнули, зарядили энергией, потянули куда-то. Да, он способен давать это, но нелёгкое детство, суровое отрочество наложили свой отпечаток, и иногда он становится таким… депрессивным что ли, как забитый ребенок. И тогда его нужно приголубить, улыбнуться ему, махнуть рукой за него на все неприятности и повести, хоть в цирк, лишь бы он не сидел на месте. Что из этого может сделать Сунён? Ничего. Её саму нужно тормошить, её нужно даже не заряжать, а заражать весельем, потому что ей оно не присуще в принципе. Она черствая и повзрослевшая раньше времени, к тому же, старше Джело. Не знаю, понравится ли ему девушка старше него?

Я несколько раз, да нет, кого я обманываю, множество раз ловила на себе взгляды Джело за праздничный вечер, но быстрее отводила свой, заглядываясь, как и положено, на мужа. Хим, наконец-то, стал осваиваться в данной обстановке. С Санха и Энтони он общался запросто, чувствовалось, что они где-то и без моего ведома пересекаются и имеют общие дела, с Джело он пока ещё не понял до конца, как себя вести, поэтому они избегали друг друга в диалогах, а с девушками Хим никогда особенно и не умел находить общий язык. Джейда и Элис были для него инопланетянки, с которыми он не разобрался бы без моего посредничества. Да и, что греха таить, это был не его интеллектуальный уровень (черт возьми, как, ну как он смог полюбить меня?). Поэтому, к моему прискорбию, ближе всех ему в общество, действительно, годилась его ненормальная и замкнутая сестра. Они умудрялись о чем-то толковать и обсуждать что-то, находя точки соприкосновения.

— Тебе, наверное, было бы интереснее отмечать Новый год с Дэном и его компанией, — вкрадчиво заметила я. Хим был здесь самым старшим, в среднем лет на пять взрослее остальных. У него было незаконченное высшее образование, и он был человеком умственного труда, программист, хакер, гениальный взломщик, разбирающийся в почти любой технике и человеческой психологии. А кто мы? Джело, не закончивший даже школы, Санха, только её и закончивший, Джейда, точно такая же, официантка-Элис, ушедший на третьем курсе полицейской академии из неё Энтони.

— Да нет, ты же знаешь, я вообще ровно отношусь к любым компаниям, — пожал плечами Химчам. — Я бы предпочел быть с тобой вдвоём. Во всех остальных случаях — мне без разницы. Главное — тебе весело.

— Ну да, в элитном кружке Бана я бы точно потерялась и чувствовала себя лишней.

На моё предложение пойти прогуляться по улице никто не отозвался, и мы продолжали то сидеть за столом, то танцевать, то играть в разные глупые, но веселые до жути игры, которые мы только вспомнили. Я и забыла, что подобное бывает! А вспомнив, ощутила, насколько я ещё молодая. Мне всего-то двадцать второй год! Это всего ничего. Но замужество и передряги, тяготы судьбы, заставляли меня воспринимать саму себя какой-то тёткой, которая парилась из-за отсутствия детей. В самом деле, может, просто ещё рано? Может, жизнь даёт мне время погулять? Может, лет в тридцать или тридцать пять, как это иногда бывает, я рожу без вмешательств медицины? Но, выпив ещё бокальчик, я и об этом забыла. Мы играли в игру, когда написанное соседом на бумажке слово ты наклеиваешь на лоб, и должен угадать его, спрашивая у окружающих только так, чтобы они могли ответить «да» или «нет». Боже, я сто лет так не смеялась, и даже Хим смог окончательно расслабиться, хотя я думала, что он откажется от участия. Но выпивка, праздник, атмосфера делают своё дело, и вскоре у меня болел живот от смеха. Чаще всех проигрывал Энтони, и иногда смех появлялся от одной его растерянности, когда он не мог предположить, что же ему загадали? Выигрывал, ясное дело, Хим, что было весьма предсказуемо. Среди нас не было знатока таких слов, какие он затруднился бы угадать.

Сделав паузу в развлечениях, я взяла часть грязной посуды и отправилась на кухню, чтобы сполоснуть её и положить просившим добавки. Не успела я вымыть и двух тарелок, как вслед за мной вошёл Джело. Он сиял полночи, а сейчас, разогретый смехом, горящий румянцем и под хмельком, он олицетворял подвид человека празднующего. Я улыбнулась через плечо.

— Тебе тоже подложить?

— Да нет, я сытый. — Он подошёл к раковине, встав возле меня и держа стакан недопитого виски в руке. — Вы с девчонками постарались на славу. Всё очень вкусно.

— Я рада. Кажется, все довольны, — пропела я что-то тихо под нос, сказав это и составляя тарелки, чтобы они обтекали, поскольку не успевала в две руки протирать их полотенцем.

— Ну, смотря чем. Едой — да, — хмыкнул Джело, и я почувствовала, насколько много он выпил. В его голосе я почувствовала то, что не хотела знать. Поэтому не стала спрашивать «а чем же ты недоволен?». Я знала ответ, похоже. Он навис ближе ко мне, наклонившись. Мне стало неуютно.

— Ладно, потом домою, — захотелось ретироваться мне, но когда я рыпнулась в сторону, Джело выставил свою длинную ногу, которую мне следовало не перешагнуть, а перелезть. Я посмотрела ему в глаза, с упреком. — Джело!

— Шилла, — поставил он стакан на рабочий стол, развернувшись на меня полностью. — Послушай, я всё хотел сказать…

— Не надо, Джело, давай вернёмся к остальным? — попыталась я беззаботно улыбнуться. Он будто не услышал меня.

— Шилла, я скучаю по тебе, — подняв руку, он тронул моё плечо. — Очень скучаю…

— Ты просто выпил, прекрати, — попыталась я отвести его руку, но он лишь перенёс её выше, на щёку, беспардонно став наклоняться к моему лицу. — Джело!

— Шилл, вернись ко мне, а? — Его губы были совсем близко, он был таким несчастным и трогательным, что у меня сжалось сердце. Я не могла видеть его таким… опускающимся, ломающимся, подавленным. — Пожалуйста, вернись, я совершил такую глупость, что отпустил тебя… я… всё ещё… — Я ударила его по руке, шарахнув так, что он качнулся назад, отстранившись. В дверях, за его плечом, стоял Химчан. Джело не видел его, а мои глаза испугано округлились.

— Думаю, нам лучше поехать домой, — ледяным тоном произнес мой муж, скрыв руки в карманах. Джело услышал его и обернулся. Не знаю, сдерживался Хим или его парализовало от увиденного, но мне стало жутко под его взглядом. Я поднырнула под рукой Джело и ринулась к нему, прижавшись к его груди, словно в поисках защиты. Защиты Джело от Химчана. Только тогда я заметила, что с Химом вошла и его сестра.

— Не стоит, брат. Перебрал Джело, так что уедем мы, — возразила она. У неё даже голос сейчас напоминал братский.

— Это ваша квартира… — Сунён без слов подняла руку и, повернув ладонью вверх, протянула её Химу. Тот, наконец, оторвав взгляд от Джело, опустил его на руку и, быстро сообразив, достал ключи от нашей квартирки и положил их туда. — Ладно.

— Идём, — спрятав ключи в карман, Сунён подхватила Джело под локоть и дернула на выход. Тот бросил на меня недовольный, тяжелый, нетрезвый и слишком многое говорящий взгляд. Попытавшись задержаться, он был пропихнут девушкой дальше, пока я поглаживала через рукава Хима, чтобы он ничего не выкинул. А вдруг? Потом я услышала, что в прихожей к Сунён присоединился Энтони, помогая ей обуть Джело.