Полуночная принцесса

Дженни накрыла голову подушкой, чтобы не слышать всех этих звуков – барабанной дроби, свиста и завываний. Перед ее мысленным взором стояло лицо Кристиана Маршалла, и избавиться от него было не так-то просто. Когда она закрывала глаза, он был там, внутри, в упор смотрел на нее своими холодными глазами и улыбался грустной улыбкой, насмешливой и жестокой. Когда она открывала свои уставшие глаза и смотрела на противоположную стену, то и там видела его изображение – точеный профиль, сурово сжатый рот. Он злобно стискивал зубы, и мускул двигался на его впалой щеке.

«Он хочет, чтобы я ушла, – в отчаянии думала Дженни, – я его чем-то обидела». Разумеется, сейчас он жалеет обо всем, что сделал для нее. Не надо было его дразнить, говорила она себе. И зачем только она уговорила миссис Брендивайн поменять обстановку в комнате Кристиана? Пусть бы себе гнил в своей мрачной спальне. Надо было послушаться своего внутреннего голоса и держаться от Кристиана Маршалла подальше. Его грубые замечания просто невыносимы. Вот чего ей сейчас не хватает, так это еще одного мужчины, который бы ею помыкал! А его откровенно непристойное напоминание о том, что он мужчина? Это уж было слишком. Она только однажды намеренно соблазняла его, но делала это ради того, чтобы вырваться из клиники, а для такой цели, считала Дженни, все средства хороши. У нее не было желания когда-нибудь снова оказаться под Кристианом Маршаллом.

Дженни беспокойно ворочалась с боку на бок, временами проваливаясь в тяжелый сон. Сны и явь смешались в одно, и Дженни ощущала лишь ноющую, доводящую до тошноты боль в желудке. Она свернулась калачиком в постели, мечтая забыться сном и уйти от мучительных мыслей. Но вместо сна начались кошмары. Она слышала чьи-то крики и думала, что, наверное, кричит сама. Но это было полной бессмыслицей – Дженни прекрасно знала, что больше не может кричать. Она передернулась – судорожно, до треска в костях.

В комнате было холодно, жутко холодно. Дженни потянулась за одеялами, но обнаружила, что их нет. Пол был мокрый, а ночная рубашка на ней – сырая. Пальцы на руках и ногах окоченели и болели невыносимо. Она еще крепче съежилась, пытаясь согреться собственным теплом, и принялась сосать пальцы. Каменная стена неприятно терла спину своей шершавой холодной поверхностью, но возвращаться в постель Дженни боялась. Если она это сделает, ее опять привяжут ремнями и она сойдет с ума.

В коридоре послышались шаги. Три пары ног. Она узнала тяжелую поступь Вильяма Макколея, шаркающую походку Рональда Уайта и почти военный чеканный шаг доктора Гленна. Они пришли за ней! Дженни нахмурилась, пытаясь сосредоточиться, и почувствовала подкатывающую тошноту, грозившую вывернуть ее наизнанку. Да нет, это ошибка – ведь она уже не в больнице! Но почему так холодно и почему пришли санитары? И доктор Гленн! Он назначил процедуру, она слышала. Сейчас они принесут ванну, наполнят ее водой и опять будут ее топить. Задрожав, Дженни прижалась к стене, надеясь сделаться невидимой на фоне беленых стен. Слезы покатились по щекам. Может быть, ее никто не заметит? Тогда она убежит, пока они будут ее искать.

Нет, не получилось. Вильям и Рональд внесли ванну и, несмотря на сопротивление Дженни, опустили ее в воду. Сейчас они обращались с ней грубо. Их пальцы железной хваткой сжимали ее плечи. Нежными они бывали только тогда, когда кто-то смотрел или когда они чего-то хотели от нее. Иногда они давали ей еще одно одеяло, вторую порцию супа или даже ослабляли ремни, но за это Дженни должна была разрешить им трогать себя. В большинстве случаев она позволяла им делать все, что они хотели, иначе пришлось бы мерзнуть, голодать и задыхаться в тугих ремнях.

Чаще всего они просто шарили руками по ее телу. Создавалось такое впечатление, что они ее побаивались. Конечно, она ведь была сумасшедшей – наверное, поэтому они так странно с ней обращались. Вильяму нравилось держать в ладонях ее груди. Он вставал сзади и терся об нее. Он никогда не снимал с нее ночную рубашку. Иногда он просовывал руки под ворот, иногда просто трогал ее через ткань. Рональд же любил смотреть на нее, получая удовольствие в основном от созерцания. Пока Вильям щупал Дженни, Рональд стоял в дверях – следил, чтобы не пришли врачи, и видел все. Когда этого было мало, он прижимал ее руку к своему члену и долго держал там, уставившись на Дженни тупыми, осовелыми глазами, потом клал на ее руку свою и начинал двигать, при этом взгляд его менялся.

– Я сделаю это для тебя, – сипло прошептала она, потому что сказать громче не позволяло надорванное горло, – ты тоже можешь меня трогать, я разрешаю. Только не клади меня в… – Он нагнулся над ледяной водой и начал опускать ее. Дженни вцепилась в его плечи. – Нет! Пожалуйста, не надо!

Дженни сменила тактику. Вот сейчас она покрепче ухватится за него и утянет за собой. На этом кончится процедура доктора Гленна и ее кошмар. Все будут смеяться, когда Рональд упадет в ванну вместе с ней.

– Мистер Маршалл, мистер Маршалл, скорее идите сюда! – миссис Брендивайн изо всех сил колотила в дверь Кристиана. – Проснитесь, мистер Маршалл! Вы нам нужны! – Экономка взглянула на Мэри-Маргарет, молоденькую судомойку, и опять показала в сторону комнаты Дженни:

– Иди посмотри, может, сможешь открыть замок своей шпилькой. – Она поддала дверь носком ноги в шлепанце, даже не почувствовав боли. – О-о-о! Да проснется когда-нибудь этот человек?

– Сейчас я попробую открыть, – отозвалась Мэри-Маргарет.

Она выдернула одну шпильку из своих ярко-рыжих волос и присела на корточки перед дверью, от усердия наморщив нос.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – резко спросил Кристиан, открыв дверь.

Он хмуро глянул на Мэри-Маргарет, которая от неожиданности чуть не вонзила в него шпильку. Кристиан удержал падавшую девушку и поставил ее на ноги. Растерянно проведя рукой по волосам, он обратился к экономке:

– Что все это значит, миссис Брендивайн? Сейчас, наверное, часа два ночи.

Экономка потуже затянула пояс на своем халате. Она отлично знала, который час, но этот вопрос едва ли заслуживал обсуждения.

– Вы что, ничего не слышите?

– Вы о чем? Я слышу только вас и завывания проклятого ветра.

Она нетерпеливо топнула ногой:

– Шум из комнаты Дженни.

Кристиан прислушался, но не услышал ничего подозрительного. Спальня Дженни находилась в другом крыле дома, от его комнаты ее отделяла широкая парадная лестница.

– Она что, заболела? – спросил он.

– Мне кажется, с ней что-то случилось. Мэри-Маргарет слышала звук разбитого стекла и разбудила меня. Мы проверили остальные помещения, окно разбилось в спальне Дженни. Из-под ее двери сквозит. Мы стучали, но она не открыла. Сами войти мы не можем, потому что заперто, а второй ключ, если помните, она отдала вам.

Кристиан быстро набросил стеганый халат и нашел ключ Дженни в ящике ночного столика.

– Идемте!

Мэри-Маргарет и миссис Брендивайн пришлось бежать, чтобы поспеть за размашистым, тяжеловатым шагом Кристиана. Он торопливо спустился по шести ступенькам, которые вели на площадку парадной лестницы, бегом пересек ее и в два быстрых прыжка преодолел еще шесть ступенек наверх, в южное крыло дома. Перед комнатой Дженни Кристиан остановился, почувствовав, как его босые ноги обдало ветром из-под двери.