Полуночная роза

Из своего укрытия она видела, как прошла Энни с подносом в руках. Элиза стала ждать, когда девушка пойдет обратно, но, поскольку та задержалась, не выдержала и покинула свой укромный уголок. Подкравшись на цыпочках к двери, она стала прислушиваться. За дверью говорили очень тихо, и она ничего не расслышала. Раздраженная неудачей, Элиза вернулась в нишу; она опасалась, что кто-нибудь из слуг может случайно заметить ее.

Эрин рассказала Энни о побеге Бена. Девушка слушала ее с широко раскрытыми глазами. Она уже знала, что в последнее время произошло немало побегов. Многие рабы собирались последовать примеру своих собратьев. Большинство беглецов, по слухам, принадлежали Закери Тремейну. Энни не побоялась прямо сказать об этом своей госпоже.

— Я знаю, — кивнула Эрин. — Неудивительно, что они бегут от него. Я видела, как страдают эти несчастные. Поэтому и рискую, чтобы помочь им, Энни. И хочу пробудить в тебе такое же сочувствие к беглецам. Ты должна преодолеть свой страх. Никаких привидений не существует. Выкинь эти глупости из головы, ради Бога.

— Постараюсь, — неуверенно пробормотала Энни.

— Завтра, что бы ни случилось, поедем навестить маму. Побуду у нее несколько дней. Пусть миссис Янгблад думает, что хочет. Мне все равно.

Энни в испуге прошептала:

— Как только вы уедете, она, наверное, прикажет запереть дверь. И может не пустить вас обратно.

— Ну и что? Тогда я подожду, когда вернется Райан.

— Вы еще не знаете эту женщину, — осмелев, продолжала Энни. — Неизвестно, что ей в голову втемяшится. В нее словно бес вселился.

Эрин в душе согласилась с ней, но решила промолчать.

Элиза увидела Энни с саквояжами из ковровой ткани и бросилась оповещать миссис Викторию, что Эрин, видимо, куда-то уезжает.

Виктория сидела за письменным столом Райана, изучая схему лабиринта.

— Значит, собирается к своему любовнику, пока Райана нет. Вот увидишь, наверняка скажет, что останется у матери. Пусть едет. Она не знает, что я приготовила для нее ловушку. Я поеду по ее следам и застану их во время свидания. А ты возвращайся обратно и продолжай наблюдать, потому что она может улизнуть ночью. Если только она выйдет из комнаты, сразу же беги ко мне. В любой час, хоть среди ночи.

Элиза заморгала воспаленными от усталости глазами. Она и так уже едва стояла на ногах.

— Вы хотите, чтобы я… провела там весь день?

— И ночь тоже, Элиза. Кому еще я могу доверить это дело? Не мешкай, возвращайся туда. Она может выйти в любой момент.

* * *

День тянулся ужасно медленно, каждая минута казалась часом. Элиза едва стояла на ногах. Она знала: все прочие слуги в это время заняты своими делами на другом этаже, но все равно не осмеливалась покинуть свое укрытие. Не может быть, чтобы Бог не внял ее мысленной молитве, думала она, изнемогая от усталости. Господь должен образумить ее госпожу, чтобы она поняла, что ей, Элизе, бесполезно торчать здесь всю ночь.

Когда она оставила свой пост, чтобы принести Виктории ужин, та рассердилась:

— Ведь сказано тебе: оставайся там!

Элиза чувствовала, что вот-вот упадет в изнеможении.

— Я ведь с самого утра не присела, — проговорила она, едва сдерживая слезы. Последний раз, когда она на несколько минут оставила свой пост, ей удалось лишь проглотить кусочек кукурузной лепешки. У нее даже не было времени наведаться в отхожее место, и она сейчас ощущала неприятные позывы в животе. Элиза не выдержала и залилась слезами. Наконец, взяв себя в руки, пролепетала: — Пощадите, миз Виктория. Можно мне ненадолго выйти во двор… по надобности и поесть?

— Да ради Бога. — Виктория отстранила тарелку и встала. — Иди. Я пойду сама покараулю. Даю тебе десять минут. Не больше.

Виктории повезло. Вскоре со стороны лестницы послышались торопливые шаги. Уже почти стемнело. Только слабый свет, пробивавшийся в окошко над входом, падал на ступени. Виктория разглядела поднимавшуюся по лестнице фигуру. Это была Энни. Девушка пробежала по коридору и ворвалась в комнату Эрин. Виктория отметила, что служанка не потрудилась постучаться; она еще больше удивилась, услышав, как та в возбуждении воскликнула:

— Роза, миз Эрин! Я нашла ее на могиле.

Выглянув из ниши, Виктория увидела, как Эрин поспешно прикрыла дверь. Потом из-за двери послышался ее тревожный голос:

— Тсс, тише. Нас могут услышать.

Теперь уже Виктория не слышала ни слова.

Энни оставалась в комнате совсем недолго. Виктория, следившая, как девушка спускается по лестнице, ликовала: появилась новая пища для размышлений, новые возможности для раскручивания интриги. Через несколько минут Элиза, возможно, получит новое задание.

Роза.

Роза на могиле.

Виктория задумалась: что же это значит? Должно быть, Энни имела в виду могилу Генриетты Янгблад. На главном семейном кладбище никто из рабов не рискнул бы показаться. Однако Викторию занимало совсем другое. Роза… Роза в такое время года. Лето давно минуло. Осень тоже близилась к концу. Зима вот-вот начнется. В саду просто не могло быть цветущих роз.

Постепенно загадка раскрывалась. Вероятно, это была бумажная роза. Условный сигнал?.. Конечно! Цветок на могиле означал, что Эрин должна с кем-то встретиться в лабиринте. Но когда?

На лестнице опять послышались шаги. На этот раз появилась Элиза. Виктория бросилась ей навстречу и потащила ее к себе в комнату.

Прикрыв за собой дверь, Виктория рассказала служанке о своих подозрениях и дала ей новые поручения.

— Сейчас ты вернешься в нишу и будешь следить дальше. Ни на миг не спускай глаз с двери и не вздумай заснуть, — прибавила она, строго глядя на Элизу. — Как только она выйдет — мигом ко мне. А я сразу оденусь и побегу за ней. Ты поняла?

— Да, мэм.

Элиза впервые пожалела о своем участии в этом деле. Теперь ей предстояло простоять в нише всю долгую ночь, если на то будет воля Господа. Неожиданно она поймала себя на мысли, что предпочла бы не верховодить, а быть наравне со всеми прочими слугами. Тогда она могла бы влиться в их компанию и жить с ними в одном поселении.

Элиза имела некоторое представление об их быте и привычках. Когда служанки беседовали на кухне, она прислушивалась к их разговорам. То они сообща тушили мелкую рыбешку в огромном котле, то жарили картошку с луком для гарнира, то раскатывали тесто под клецки и готовили закуску к стаканчику браги. По вечерам они веселились все вместе: кто-нибудь играл на банджо, а остальные слушали или пели.