Полуночная тень

Реми злила манера Эстариола выставлять себя всезнайкой, его раздражал весь образ мальчика. Сперва, оборотень посчитал его похожим на Сима – серебристые волосы сыграли не последнюю роль – слабый, нищий, одинокий, но на деле они оказались полными противоположностями. Жалости мальчик не вызывал, он то притворялся дураком – может не притворялся, то строил из себя главного, самого сильного, умного и умелого. Реми решил не спорить на этот счёт, а пользоваться человеком.

Поскольку Эстариол спал где придётся, чаще всего в доках, под стеной кабака, на лестнице маяка, под кадками с цветами на балконах, в заброшенных кладовых и даже пару раз в мусорных ящиках, поселились они у Куджо, в заброшенном после пожара доме, где спустя несколько оборотов продолжало вонять дымом и копотью. Вскоре ребята вопреки разным характерам научились сотрудничать и вместе добывать деньги на еду. Хитроумный план Реми исполнился немного иначе, чем воображал мальчик: Эстариол воровал плохо, обучать его оказалось делом непростым, и запоминающаяся, яркая внешность играла с ним злую шутку. Два раза ребята едва удрали от стражи, после того, как разноглазого бродяжку ловили за руку на краже кошелька.

Помня поговорку «третий раз – алмаз», Куджо решил не рисковать, в тюрьму одинаково не хотелось обоим. Тогда оборотень предложил обойтись без нарушений закона и собирать со зрителей добровольные пожертвования. Пока Куджо показывал фокусы, Эстариол работал зазывалой, привлекал внимание, расхваливал таланты друга и тряс пустой шапкой перед зрителями, намекая о плате за просмотр.

Язык у мальчика был подвешен, весёлый беспризорник сиял улыбкой, сочинял на ходу небылицы, рифмовал и выделывался, как только умел. С его помощью ребятам удалось заработать на еду и дешёвую одежду Эстариолу. Однако мальчик не сдавался, периодически пропадал, по его словам, в поисках своего призвания и лучшей жизни. Куджо пользовался отлучками приятеля и ходил по городу, также пытаясь придумать новые трюки и способы заработка. Фокусы быстро приедались людям, зрители требовали всё новых чудес и зрелищ. Дед из цирка знал это и потому старался привнести в номер метателя что-то необычное.

После представления на площади устроенного культистом Хагеном, Реми стал предельно осторожен. Обретаясь по разным подворотням, прячась от пернатых и фанатиков, имеющих власти в этом городе не меньше, чем официальная стража, назначенная Поднебесным Правителем, оборотень наткнулся на жуликов и шулеров, обыгрывающих простых граждан. Обирать людей в играх – эта простая идея не приходила в голову мальчика.

Понаблюдав за махинациями профессионалов, оборотень вспомнил поучения Натори о хитрости подобных игр: быстротой движений, подмене камушка, манипуляции чужим азартом. Имея в собственном распоряжении исключительные способности по части ловких пальцев, Куджо принялся дурить людей и разводить их на деньги.

Начал оборотень с простой, как казалось всем участникам и наблюдателям, игры в скорлупки. Он ловко вертел стаканчики, незаметно пряча камушек в рукаве, когда это было нужно. Не хватало лишь зазывалы, Эстариола, который куда-то пропал. Куджо всерьёз подозревал стражу, которой мог попасться разноглазый дурень, выпендривающийся по поводу и без.

Через несколько дней Эстариол вернулся недовольный и расстроенный.

– Где ты пропадал? Если решил свинтить, предупреждать надо, – высказался Куджо, недовольный отсутствием приятеля.

– Я устраиваю свою жизнь, какие-то проблемы? – выпятив нижнюю губу и слегка согнувшись, придавая себе вид дворового хулигана, грубо выдал Эстариол. – Не вечно же мне быть зазывалой.

– Ну и? Устроил? – сухо поинтересовался оборотень, наперёд зная, что нет.

– Почти. Этот сраный ломбардец вышвырнул меня из подмастерьев. Да я сам бы ушёл, – тут же поправился Эстариол и задрал нос. – Начал втирать мне дичь с какими-то идиотскими знаками. Надо, видите ли, понимать, чо означают все эти кривые черви и перевёрнутые табуретки, и складывать их, – размахивая руками рассказал он.

– Цифры? – неуверенно переспросил Куджо.

– Да! Чёртовы цифры! Вот скажи мне, зачем два рисовать крюком, а семь серпом? – продолжая строить недовольные рожи, жаловался мальчик. – Вот один – одна палочка. Так пусть два будет две палочки, а шесть – шесть палочек! Зачем все эти непонятные загогулины?

– И что же десять тоже писать десятью палочками? Ты идиот что ли? А двадцать? А пятьдесят? В глазах зарябит от этих палок! – парировал Куджо, который не спорил с мастером в гильдии воров, когда его учили считать.

– Ну я не знаю, можно чёта придумать, – поковыряв в носу, выдал собеседник. – Типа десять – это крестик, а допустим пять галочка.

– Даже четыре палочки уже много, – подытожил оборотень, поражаясь наплевательскому поведению Эстариола.

– Можно придумать типа слева пишешь палочку, значит вычитаешь её от крестика или галочки, а справа прибавляешь. Или слева количество крестиков и галочек, – развёл руками мальчик.

– Всё равно учить знаки, просто крестики и галочки, а здесь на каждую цифру своё обозначение. Коротко и ясно. И как ты этой ерундой запишешь триста двадцать восемь яблок, к примеру? – решил подловить приятеля оборотень.

– Сотни нечестно! – насупился Эстариол. – А чё я говорил, крестик это чё? А галка это чё? – Он начал было в пыли на полу пытаться изобразить цифру палочками, но запутался в обозначениях.

– Птица, болван. Ты что считать и читать не умеешь? Ты в школу ходил? – поражаясь тупости мальчика, продолжал задаваться вопросами Куджо.

Эстариол ногой стёр свои потуги с пола и, развалившись на койке, думая, что выглядит неотразимо, принялся рассказывать:

– Я пошёл, но когда там заставили зубрить бестолковые значки, я свалил. Ты хоть в курсе сколько их там? А ещё какие-то сопли и козявки, которые не читаются. Так зачем они нужны?! Всё это бестолковщина! Да ты сам-то учился в школе? – передразнил мальчик своего приятеля.

– Меня учили в другом месте, – не вдаваясь в подробности, ответил Куджо. Он вдруг понял, что связался с самым беспечным, бестолковым и безответственным человеком на свете. – Чистое небо, и ты с такими знаниями хотел стать банкиром? Ты полный идиот!

– Я красавчик! И кому нужны банкиры, когда можно стать королём воров! – вскочив в полный рост на кровати и задрав руку к потолку, объявил Эстариол.

– Нет такого титула. И вор из тебя никудышный, – буркнул Куджо.

– Тогда я стану королём приключений! – уперев руки в бока и придав себе пафосный вид, проскандировал разноглазый мальчик, заставляя оборотня ещё больше разочаровываться в людях. – Да ладно, – примирительно начал Эстариол. – Я и с тобой славой поделюсь.

– Не надо, – рыкнул раздражённый Куджо.

– Я хотя бы пытаюсь, а ты чо делал эти дни? – скептически вопросил мальчик.

Скрепя зубами, оборотень рассказал Эстариолу свою новую идею заработка. Не сложившийся ломбардец, мечтавший о приключениях, затею поддержал и тут же вошёл в кураж, придумывая стихи и речёвки для привлечения внимания.

Реми не понимал, как у этого идиота получалось постоянно радоваться и улыбаться, ко всему относиться просто и совершенно не тяготиться своим нищенским беспризорным положением. Он словно жил не в реальности, а воображал вокруг себя невесть что и считал, будто мир подчиняется ему. Оборотень ненавидел Эстариола за его ветреность, но в душе немного завидовал.

Скорее всего, жизнь его не била так как меня. Что с ним могло произойти? Оказался на улице небось недавно, и не знает, что такое пытки, боль, предательство, смерть близких и друзей. Либо он идиот и не понимает жизни.

Отбросив неприязнь к вечно весёлому дуралею, Куджо продолжал с ним сотрудничать, теперь на новом поприще – обманывая людей в скорлупках. Он не понимал, как люди могли быть такими глупыми, они ведь прекрасно знали, что в эту игру невозможно выиграть на последней ставке, и всё равно продолжали ставить последнее, в попытке совершить невозможное, в итоге оставаясь ни с чем. Пример самой глупой логики людей. Им не дано заметить момент, когда шарик покидал игру, но изо дня в день находились дураки, считавшие, что они-то наверняка смогут поспеть за перестановкой стаканов. Только Куджо знал, что смысл игры вовсе не в стаканах; смысла вообще не было, просто обманщики с ловкими руками зарабатывали на азартных глупцах.