Полуночный Дождь

Да ладно. Спасибо, что заглянул? Она бы со мной никогда так не заговорила.

— Конечно. И табун лошадей не смог бы меня удержать.

— Мило.

Да вы издеваетесь.

— Послушай, нам надо поговорить.

— Мы можем поговорить позже. Поправляйся.

— Хорошо, но мы не станем разговаривать позже, Райан.

— В смысле? Конечно станем. Ты просто заболела. Когда поправишься, мы продолжим.

— Райан, я не хочу ничего продолжать… с тобой.

— Позволь догадаться, с Блейком?

— Да, это всегда был Блейк и всегда будет.

— Тогда какого черта это было?

— Глупость, эксперимент, месть. Не знаю, Райан.

— Почему? Что, мать твою, есть у этого идиота, чего нет у меня? Посмотри на мое лицо. Этот парень — животное.

— Нет, он просто защищал то, что принадлежит ему, что всегда принадлежало. Не переживай по поводу своей работы. Мой отец не такой. Если ты работаешь хорошо, он тебя не уволит. Он не станет избавляться от тебя ради меня. Поверь, я это знаю. Я сто раз ему угрожала, что сбегу из дома и никогда больше не буду с ним разговаривать, если он не уволит Блейка.

Я улыбнулся и вознес руки к небесам. Спасибо. Спасибо тебе, Боже. Спасибо. Холодок пробежал у меня по позвоночнику, когда я поднялся на ноги в ожидании, чтобы пойти к ней.

— Да и хрен с тобой. Вы оба еще такие дети. Надеюсь, ты поправишься. — Райан выскочил из палаты и сердито уставился на мою улыбку.

— Эй, Райан, — позвал я. Он дернул головой и бросил на меня уничтожающий взгляд. Я ухмыльнулся, сжал кулак и согнул руку в локте, тем самым говоря ему «отсоси».

— Да пошел ты.

Я развернулся и перестал улыбаться, когда увидел ее.

— Что такое, малышка?

Дженни прижалась ко мне и заплакала, тяжело дыша мне в шею. Слезы наворачивались на мои глаза с каждым ее всхлипом. Что-то было не так, и я без слов уже понимал это.

— Дженни, все будет хорошо. Клянусь, ты поправишься. У нас ведь есть планы. Нам надо заполнить наш дом неуклюжими толстыми детишками. — Это не сработало. Мои попытки ее рассмешить не остановили слез. — Дженни, поговори со мной.

— У нас не будет детей, ни одного. Они хотят все удалить.

— В чем дело?

— Врачи еще не на сто процентов уверены, но это прогрессирует. Они думают, что это началось в моей печени.

— Тебе только семнадцать, у тебя не может быть рака.

— Может, Блейк. У меня рак, и я никогда не смогу иметь детей.

— Ну и что, мы усыновим.

— Это не одно и то же. Я хочу разделить это с тобой, хочу пройти через это с тобой, как во всем остальном. Я хочу, чтобы этот маленький человечек был частью тебя и меня. Каким крутым был бы наш ребенок?

— Довольно крутым, но тебя я хочу больше, чем какого-то клевого ребенка. Мы будем бороться с болезнью, и у нас будут дети, которых мы будем любить, обещаю. Только пообещай, что поправишься. Обещаешь? — Дженни кивнула и сглотнула. — Скажи это. Произнеси это вслух, Дженни. Скажи: «Я обещаю, что поправлюсь, Блейк». Ну скажи же, — я так отчаянно нуждался услышать ее обещание, что говорил так, будто моя жизнь зависела от этого. Так и было.

— Обещаю, Блейк.

Следующие три дня я не отходил от Дженни ни на шаг. Всегда находился рядом с ней, за исключением тех случаев, когда ее увозили, чтобы сделать дополнительное обследование. Холден приходил и уходил, а моя мама и Сара тоже большую часть времени проводили с нами. Дженни была напугана, но сохраняла позитивный настрой. Я заставлял ее смотреть дурацкие фильмы и пытался как можно чаще смешить. И не давал ей возможности оставаться напуганной или грустной.

На четвертый день Дженни выписали, и совсем того не желая, я тоже отправился домой. У нас был месяц до того, как она должна была встретиться со специалистом, и наши жизни перевернутся. Если быть точнее, то пять недель. Я собирался сделать эти пять недель лучшими в ее жизни. До того момента, как отвез ее на очередной анализ крови и УЗИ пару дней спустя. Я сидел в зале ожидания, листая какой-то журнал, пока она была на обследовании. Именно тогда у меня появилась первая безумная идея. Единственной моей проблемой был Райан. Мне нужна была его помощь.

В ту субботу я отправился ненадолго на работу и зажал Райана в углу. Он вскинул руки вверх, как будто я собирался снова надрать ему задницу.

— Чувак, успокойся, я не собираюсь тебя бить. Мне кое-что нужно. Помнишь, как ты хвастался, что раздобыл фальшивые документы, удостоверяющие личность? Ты действительно можешь это сделать?

— А что? Ты серьезно полагаешь, что я для тебя что-нибудь сделаю?

— Нет. И не хочу. Я хочу, чтобы ты сделал это для Дженни.

Как только я ему выложил всё, мне больше не пришлось уговаривать. Никто не мог ненавидеть Дженни, и даже Райан переживал о ее благополучии и счастье. Я позаботился об остальном.

На следующей неделе мы с Дженни вернулись в школу и проводили каждый день вместе либо у нее, либо у меня дома. Она все ещё принимала антибиотики, и большинство дней нельзя было даже подумать, что с ней что-то не так. Она с лёгкостью напугала меня до чёртиков резиновой змеёй, подкинув ее на сиденье моей машины. Я ведь даже знал, что это было, и все равно завизжал как девчонка. Я был абсолютно не против, если бы она пугала меня так до конца моей жизни.

Пару дней спустя я встретился с Райаном перед гостиничным комплексом «Зазен». Он по-прежнему был крысой, но взял у меня двести баксов и отдал мне мои документы. Ничего не изменилось, только нам стало по двадцать одному году вместо семнадцати. Кроме этого факта юридические документы были законными.

— Привет, Блейк. Я перезвоню тебе позже. Я только что вошла в школу.

— Стой.

— Что стой? — спросила Дженни.

— Не ходи в школу, встретимся у Пристани.

— Какой ещё Пристани? Я даже не знаю, что это. И это не имеет никакого значения, у меня тест. Встретимся там после школы. Я тебе перезвоню.

— Дженни Линн Холден, не смей вешать трубку. Жду тебя у Пристани. Я получил кучу плохих оценок, потому что прогуливал из-за тебя уроки. Ты у меня в долгу.

— Блейк, это действительно так важно и не может подождать?