Полусвет. Страшный смешной роман

Мишке непросто, но у него все наладится – терзался Глеб. Жена за него горой, две дочки, еще и сын будет. А у самого Глеба – полный и позорный провал. Дом в Берлине пустует, женщины, с которой в доме хотелось бы жить, так и не встретил. Даже такой простой вопрос, как вид на жительство в Германии профукал, считая, что это никуда не уйдет. Все уходит, что вовремя не ухватишь. Женщины так и живут: сегодня, сейчас ухватить все что можно, потом разберемся…

«Куки! У меня ппц», —

всплыл на экране месседж Жуковой.

Эльза выселяет их из дома. Положим, это уже не новость, но даже Хельмут был уверен, что обойдется, ведь он умеет брать не мытьем, так катаньем. Но у крысы взорвалась биполярка. Домом заинтересовалась одна голливудская звезда, Эльза ей немецким языком отписала, что дом продан, но каким-то образом пошли слухи, что прима вот-вот приедет его смотреть. Вокруг участка Эльзы осада папарацци, с ночи рассаживаются по кустам с камерами. Эльза бьется в падучей, считая, что всё подстроила Маруся со своими приятелями, такими же аферистами.

– Ты же действительно целый день с телефоном, все время кому-то пишешь и звонишь, – Хельмут смотрел на Марусю в упор.

– Вы оба офигели что ли? – заорала та, выскочив на крыльцо с сигаретой.

– Что за манера тут же кричать? – вышел вслед за ней Хельмут. – Она боится, что ее выкрадут… Папарацци, слухи, фотографии дома, все понимают, сколько он может стоить. А там двое пожилых людей. Их похитят и станут требовать выкуп.

– Голливудские блокбастеры меньше смотрите!

– Ты точно никому не говорила? Ведь говорила же!

Что на это сказать? Маруся говорила и Ванечке, и Куки, и Мише, и Зое. А те понесли дальше русской мафии. Или украинской. С беженцами связались, которыми Берлин кишит, террористов привлекли…

– Scheisse! Ihr beide seid total verruckt 4 , – Маруся схватила сумку, телефон, сигареты и, добавив «пошли вы нах…», выбежала на улицу в сторону станции. Запыхавшись, перешла на шаг. Сидя в поезде, пришла в себя и сейчас бродила по скверу вокруг озера Lietzensee. Раздался звонок Корнелии.

4

Дерьмо! Вы оба полные сумасшедшие (нем.)

– Ой, мама, – приговаривала она, слушая Марусю.

– Ей самой выгоднее купить дом и сдать его Хельмуту, но это она не в силах усвоить! А что ее выкрадут по нашей с тобой наводке – это она способна вообразить!

– У нее собственная логика, – Куки не знала, что сказать.

– У любого пациента Кащенко есть собственная логика. Мне, в общем, все равно, где жить. Квартиру снять в нашем районе невозможно, но можно снять в центре, если эта цена независимости Хельмута. Но будет же совсем по-другому!

Хельмут с месяц не будет разговаривать с крысой, потом та прибежит с новой драмой, и все вернется на круги своя. Может, стоит встать в позу и улететь в Москву, чтоб Хельмут быстрее одумался? – спрашивала Маруся. Ни в коем случае! Хельмут уберет ее, как раздражитель, и убедит себя, что херовая съемная квартира меньшее зло, чем истерики крысы. Они и Манины вещички перевезут, а потом еще сядут закусить и выпить.

– У тебя нет карт на руках, – твердила Куки. – Хельмут считает, что он для тебя столько сделал, теперь твое дело ему отсасывать и блинчики жарить. А с крысой приходится считаться, какой спрос с сумасшедшей.

– А что в Москве с судом? – Жуковой надоело говорить о крысе.

Страшный суд стал viral, весь Интернет сотрясается. Народ ржал, читая показания Саши-Байрама, Самойлов показал себя дважды подонком: теперь таскает за собой всюду Сашу-Байрама, рассказывая, что они оба – жертвы хищниц, Фокс и Вороновой. Судья спутал Констебля с констеблем, в зале была истерика. У Аси был просто бенефис – видео, где она льет слезы в платочек, идет на ура. Кремень тетка, сыграла роль ювелирно!

– Ты веришь, что ей нужен Левочка? – спросила Маруся.

– Думаю, ей пофиг, и в этом ее сила.

Асе тоже не сдали игорной карты, у нее нет иной роли, кроме пофигизма. Где двое детей, там и третий, вот и хорошо. Не будет третьего – еще лучше. Пусть другие банкуют, передергивают, ищут тузов в рукавах, она спокойна как танк.

Судья вынесет решение через неделю, пока карты ложатся так, что в пользу Миши. Основания лишения материнских прав хлипкие, но Зоя с ее Лондоном и Констеблем совершенно не вписывается в общественный договор.

– Zeitgeist, – вздохнула Маруся. – Жалко Зою.

– Погоди ее жалеть, – сказала Корнелия, – мы же обе не верим, что Мише нужен ребенок. Что-то еще должно произойти.

И точно: через неделю оба адвоката выскочили с ходатайством о предоставлении сторонам срока для примирения.

– Что-то вы все в кучу смешали, – в очередной раз ошалел судья. – Это мое право дать сторонам срок на примирение, а не моя обязанность. Я руководствуюсь материалами дела, а они не дают оснований считать, что гражданка Воронова способна исполнять материнские обязанности в интересах ребенка…

А через три дня судья без звука утвердил соглашение о примирении. Гражданин Наумов отказывается от своего иска о лишении родительских прав гражданки Вороновой, которая, в свою очередь, отказывается от требования признания Наумовым его отцовства, поскольку указанное отцовство установлено и признано сторонами. Гражданка Наумова отказывается от заявления об усыновлении, а Наумов принимает на себя обязательство по уплате алиментов размере одиннадцати тысяч ста одиннадцати рублей в месяц…

«Наумов умылся

_эмодзи_два_победно_поднятых_пальца»,

– отправила Зоя в чат Корнелиии Жуковой.

«Как это вышло?» – бросила в чат Маруся.

«Вышло просто, прилетел

Марков и заплатил

_эмодзи_мешок_со_знаком_$»,

– тренькнул в параллель

месседж Корнелии.

«Сколько?» – не могла