Полярис

– Только если забраться под скиммер.

Кровь отлила от лица Алекса. Он взглянул вниз, на залив Гудхарт, который стал совсем маленьким.

– Чейз, что будем делать?

Мы поднялись уже на три тысячи метров, взмывая ввысь, словно пробка в озере.

– Опусти закрылки, – сказала я. – И жми на газ.

Он подчинился. Скорость подъема замедлилась, но этого было явно недостаточно.

Алекс включил радио и нашел частоту Службы воздушного спасения.

– Терплю бедствие, – сказал он. – Терплю бедствие. Говорит Эй-Ви-Уай сорок четыре шестьдесят семь. Неуправляемый набор высоты. Требуется помощь.

– Эй-Ви-Уай сорок четыре шестьдесят семь, – ответил женский голос, – пожалуйста, опишите суть проблемы. Как можно подробнее.

– Кажется, я только что это сделал. – Алекс едва сдерживался. – Антигравы работают на полную мощность, и я не могу их отключить. Мы в невесомости и продолжаем подниматься.

– Эй-Ви-Уай сорок четыре шестьдесят семь, антигравитационные модули имеют ручное управление, обычно расположенное между передними сиденьями. Откройте…

– Служба спасения, я уже пытался. Не работает.

– Понятно. Ждите.

Алекс посмотрел на небо, потом на меня и на черный ящик.

– Все будет хорошо, – сказал он. Думаю, он подбадривал сам себя.

Мы прошли насквозь кучевое облако, поднимаясь все выше.

– Сорок четыре шестьдесят семь, говорит Служба спасения. Помощь в пути. Время ожидания – около тринадцати минут.

Тринадцати минут у нас не было, и мы оба об этом знали. Четыре тысячи метров. Цифры на альтиметре сливались в почти неразличимое пятно.

– Служба спасения, вероятно, прибудет слишком поздно.

– Это ближайшая машина. Держитесь. Мы летим к вам.

– Чейз, помоги, – попросил Алекс.

Неожиданно главной стала я. Прыгнуть – вот единственное, что я смогла придумать. Надо выбраться из пузыря, и подъем довольно быстро прекратится.

– Простого выхода нет, Алекс.

На его лице прорезались морщины.

– Воздух уже заметно разреженный.

Скиммеры не рассчитаны на большую высоту. В них имеется несколько отверстий, и, если снаружи кислорода станет не хватать, сидящие внутри почувствуют это. У меня заболела голова, начало сдавливать грудь.

– Дыши чаще, – посоветовала я. – Помогает.

Я окинула взглядом кабину. В свое время скиммеры снабжались парашютами или поясами для планирования, но несчастные случаи были крайне редки, и люди чаще погибали из-за экспериментов со спасательным снаряжением. В конце концов решили, что обычному человеку в экстренной ситуации проще посадить машину. Но при этом предполагалось, что машина теряет высоту, а не набирает.

– Что, если отключить антигравы? – предложил Алекс.

– У нас нет такой возможности, – ответила я. – Они включены и отсоединены и поэтому продолжат работать.

Мы преодолели отметку в пять тысяч метров.

– Что ж, – сказал Алекс, – если у тебя есть какие-то мысли, самое время их озвучить.

Речь его замедлилась, он вдыхал и выдыхал через каждые пару слов.

– У тебя найдется трос? – Я залезла на заднее сиденье, пытаясь добраться до багажника. – Или то, что сгодится вместо него?

– Вряд ли.

Я сделала вид, будто оглядываюсь по сторонам, но уже знала, что ничего не найду.

– Ладно, – сказала я, – выключай двигатели и снимай рубашку.

– Сейчас не время для шуток.

– Делай, что я говорю, Алекс.

Он подчинился. Открыв багажник, я нашла ящик с инструментами, из которого достала ножницы, кусачки и ключ дистанционного открытия панелей в нижней части летательного аппарата.

– Что ты задумала?

Я стянула блузку.

– Попробую вернуть контроль над антигравами. Хотя бы над одним из них.

Алекс протянул мне свою рубашку. Я разрезала ее ножницами на узкие полосы, как и блузку. Он захотел узнать, как я собираюсь это сделать. Но времени осталось слишком мало, и у меня не было желания вдаваться в долгие разъяснения.

– Смотри и учись, – сказала я.

Сунув ключ в карман, я снова забралась на свое место и связала полосы ткани между собой. Один конец импровизированной веревки я обмотала вокруг пояса, а второй привязала к сиденью.

– Пожелай мне удачи.

Я открыла дверцу. В кабину с ревом ворвался холодный ветер.

– Ты с ума сошла? – ужаснулся Алекс. – Хочешь выйти наружу?

– Это не страшно, Алекс. – Мы оба пытались перекричать ветер. – В нескольких метрах от обшивки царит невесомость, и от меня требуется одно – не уплыть слишком далеко. – Или не допустить, чтобы меня сдуло. – Но ты должен держать машину как можно ровнее. Если понадобится, используй вертикальную тягу и не выпускай из рук штурвал. Хорошо?

– Нет! – Он оттолкнулся от кресла. – Я тебе не позволю!

Я уже наполовину выбралась наружу.

– Это вовсе не так опасно, как кажется! – крикнула я. Куда опаснее было ничего не делать, это уж точно.

– Нет! Ты останешься здесь. Пойду я.

Мы оба понимали, что на такое он попросту не способен. Могу сказать в его защиту, что сам он искренне верил в серьезность своих намерений. Но я ни при каких обстоятельствах не могла представить себе, как Алекс выбирается из летательного аппарата. Вряд ли он рискнул бы выбраться даже на земле. К тому же он не знал, что делать.

– Все нормально, – заверила его я. – Я справлюсь.

– Уверена?

– Конечно. А теперь слушай: когда антигравы вновь заработают, зажгутся вон те две лампочки. Но до моего возвращения ничего не делай. – Я изо всех сил пыталась удержать дверцу открытой, борясь с воздушным потоком. – Если вдруг что-то пойдет не так…

– Что?

– Ничего. Не важно.

В этом случае он все равно бы не спасся.

Темно-синяя половина веревки еще недавно была самой дорогой моей блузкой. Вздохнув, я выбралась наружу. В уши ударил вой ветра, – похоже, я оказалась не готова к этому. Ветер оторвал меня от фюзеляжа, частично выбросив за пределы антигравитационного пузыря. Тут же вернулся вес, ноги превратились в мешки с кирпичами. Скиммер продолжал подниматься, увлекая меня за собой. Только теперь я осознала, что болтаюсь в воздухе на высоте в несколько тысяч метров.

Я плохо все продумала: намотала веревку на пояс, а не под мышками, и, когда она туго натянулась, у меня перехватило дыхание. Мне потребовалась целая минута, чтобы прийти в себя. Затем я начала подтягиваться по веревке, перебирая по ней руками. К счастью, мне хватило ума (или везения) не делать веревку длиннее необходимого. Если бы меня полностью выбросило за пределы пузыря, я просто не смогла бы по ней взобраться.

Когда я поднялась чуть выше, мои ноги вновь оказались в антигравитационном поле, вернулась невесомость. Схватившись за подножку, я уселась на нее и попыталась перевести дух. Теперь я могла залезать в брюхо скиммера. Пусть и с трудом, но я до него добралась.