Полярный конвой. пушки острова наварон. (сборник)

— Центральный? Ах, это вы, Кортни?.. Хорошо, отлично… Что ж, действуйте.

Вэллери положил трубку и посмотрел на Тиндалла:

— Догадлив как бес этот юноша. Следит за целью уже десять минут. Обе кормовые башни изготовлены к бою. Стоит лишь нажать кнопку.

— Ничем не уступит нашему приятелю, — Тиндалл кивнул головой в сторону штурмана. Потом изумленно взглянул на командира корабля. — Кортни? Вы сказали, Кортни? А где же наш главный артиллерист?

— У себя в каюте, насколько мне известно. На юте он упал в обморок. Он совершенно не в состоянии выполнять свои обязанности… Не дай Бог никому оказаться на его месте. Могу себе представить…

В эту минуту «Улисс» вздрогнул всем корпусом. Прозвучав ударом огромного бича, грохот башни №1 заглушил слова Вэллери, и снаряды калибра 133 миллиметра с визгом помчались в сумерки. Несколько секунд спустя корабль снова вздрогнул: огонь открыла и башня №2. После этого пушки стали бить поочередно, стреляя одиночными выстрелами через каждые полминуты. Бессмысленно было расходовать боеприпасы, не видя падения снарядов и не имея возможности корректировать огонь, но для того, чтобы досадить врагу и отвлечь его внимание на себя, этого было достаточно.

Снег поредел, снежная пелена теперь не закрывала горизонт, а словно бы набрасывала на него легкую вуаль. Небо на западе расчистившись от облаков слегка посветлело от лучей заходящего солнца. Вэллери отдал приказание прекратить огонь, а башне №1 открыть стрельбу осветительными снарядами. Они вспыхнули и глазам наблюдателей предстал расплывчатый силуэт вражеского корабля — огромный и грозный. Буруны взлетали из-под его форштевня.

— Лево тридцать! — резко скомандовал Вэллери. — Полный вперед. Поставить дымзавесу.

Тиндалл одобрительно кивнул. В его планы отнюдь не входило ввязываться в драку с немецким тяжелым крейсером, а то и карманным линкором… особенно на такой близкой дистанции — каких-то четыре мили.

С полдюжины биноклей сверкнуло на мостике, пытаясь опознать корабль противника. Но силуэт корабля казался как бы смазанным, классифицировать его было трудно. Внезапно из самой середины силуэта вырвался столб пламени; одновременно в небе вспыхнул осветительный снаряд, залив беспощадно ярким белым светом вражеский корабль, неожиданно ставший голым и беззащитным. Но беззащитность эта была лишь кажущейся. Заслышав вой снарядов, которые, просвистев над их головами, тяжело плюхнулись в море, впереди по курсу «Улисса», все, кто находился на мостике, инстинктивно пригнулись. Все, но только не Капковый мальчик.

— Крейсер класса «Хиппер», сэр, — определил он, искоса взглянув на адмирала, который медленно выпрямлялся в эту минуту. — Водоизмещение десять тысяч тонн, главный калибр — двести три миллиметра, имеет на борту авиацию.

Тиндалл долгим, подозрительным взглядом посмотрел на серьезное, без тени улыбки, лицо штурмана, но не нашелся, что ответить, чтобы сокрушить этого всезнайку.

Башни немецкого крейсера вновь изрыгнули клубы дыма.

— Тысяча чертей! — воскликнул Тиндалл. — Фрицы времени не теряют. И метко стреляют, будь они прокляты! — прибавил он с восхищением, заметив, что снаряды с шипением упали в кильватерную струю «Улисса», всего в пятидесяти метрах от его кормы. — С двух залпов взяли нас в вилку. А третьим накроют.

«Улисс» все еще катился влево, когда из задней трубы его повалил черный дым, это ставилась дымовая завеса.

Вэллери выпрямился, схватил бинокль. Над верхней палубой по правому борту вражеского крейсера, перед самым мостиком, поднимались густые клубы дыма. — О, молодчина, юный Кортни! — воскликнул он.

— Действительно, молодчина! Действительно, молодчина! — Повторил Тиндалл. — Просто красавец! И все же, я не думаю, что мы остановимся, чтобы обсудить с ним этот вопрос… А как он вовремя, джентльмены! Боже, это было близко! — Прямо за кормой «Улисса» в море упало несколько снарядов, один из них взорвался, вздыбив огромный столб воды.

Было очевидно, что попадание во вражеский крейсер ничуть не ослабило его огневую мощь: следующий залп упал с недолетом в двести метров. Теперь немец стрелял вслепую. — Додсон, старший инженер-механик, старался вовсю: жирный черный дым стлался над морем плотной, непроницаемой стеной. Вэллери вновь изменил курс и полным ходом отправился на восток.

В течение двух последующих часов — в сумерках, а затем и в темноте — «Улисс» играл в кошки-мышки с крейсером класса «Хиппер». Он то вступал в перестрелку, появляясь на короткое время, чтобы раззадорить врага, то исчезал за дымовой завесой, которая с наступлением ночи стала едва ли нужна.

Все это время глазами и ушами «Улисса» был радар, который ни разу его не подвел. Наконец, решив, что конвою уже не грозит опасность, Тиндалл приказал поставить двойную дымовую завесу в виде гигантской буквы «U», и «Улисс» ушел на юго-восток, сделав напоследок несколько выстрелов — не столько на прощание, сколько для того, чтобы указать направление своего отхода.

Полтора часа спустя, описав гигантскую дугу, «Улисс» очутился далеко на севере. Между тем Боуден вместе со своими подчиненными продолжал следить за продвижением немецкого крейсера. Тот продолжал двигаться к восток, затем, находясь почти на предельной дистанции действия радара, повернул на юго-восток.

Тиндалл слез со своего кресла, расправляя онемевшие члены, и с удовольствием потянулся. — Неплохо поработали мы нынче вечером, командир. Совсем неплохо. Бьюсь об заклад, наш друг всю ночь будет нестись на всех парах на юго-восток, рассчитывая к утру догнать конвой. — Несмотря на усталость, Тиндалл чуть ли не торжествовал. — А к тому времени конвой FR-77 будет в двухстах милях севернее его… Штурман, вы верно рассчитали курсы сближения с конвоем для всех скоростей до ста узлов включительно?

— Полагаю, мы сможем соединиться с конвоем без особых трудностей, — учтиво ответил Капковый мальчик.

— Больше всего он меня бесит, — прогудел Тиндалл, — когда изображает из себя пай-мальчика… О Боже милостивый, до чего же я замерз!. Проклятье! Надеюсь, это не очередной сюрприз?

Связист снял трубку.

— Вас, сэр, — произнес он, обращаясь к командиру корабля, — это лейтенант медицинской службы.

— Примите депешу, Крайслер.

— Прошу прощения, сэр. Лейтенант хочет что-то сообщить вам лично.

Крайслер протянул телефонную трубку Вэллери. Тот, подавляя раздражение, приложил ее к уху:

— Командир слушает. Да, а в чем дело?. Что?.. Боже мой! Не может быть!.. Почему меня сразу не известили?. Понятно. Благодарю вас.

Вэллери отдал Крайслеру трубку, устало повернулся к Тиндаллу.

В темноте адмирал скорее угадал, чем увидел, как у него бессильно опустились плечи.

— Звонил Николлс. — Голос Вэллери был вял, бесцветен. — Пять минут назад лейтенант Итертон застрелился у себя в каюте.