Полюбить Дракона

— Разве он мог устоять перед моими чарами? — раздался насмешливый женский голос. — Разве я не мечта любого дракона? Разве можно его винить в чем-то?

Итан медленно и неохотно разжал пальцы, освобождая извивающегося и трепыхающегося Андреаса и обернулся к говорившей женщине.

— Ты-ы? — протянул он, глядя в ее жестокие смеющиеся глаза. — Маленькая Ирментруда, ядовитая подлая гадина, ты же понимаешь, что сейчас всего в шаге от смерти? Это твоя вина — что Андреас забыл о своей миссии и захотел оттрахать тебя. Это ты, погруженная в свои эгоистичные мысли, соблазнила его. Это ты спутала нам все планы. И сейчас ты выползаешь из своего угла, где пряталась до сих пор, и хвалишься своей неотразимостью?! Да ты поросла чешуей и ракушками, как брюхо старого кашалота!

Та, которую Итан так неласково приветствовал, криво усмехнулась. Слова Звездного больно резанули по ее самолюбию, она задрожала, словно ее спину перечеркнул кровавый след хлыста, прикусила в гневе губы, и Итан расхохотался, понимая, что его слова попали в цель.

— Ты невероятно уродлива, — произнес он с наслаждением, глядя, как темные глаза Ирментруды Ирины просто белеют от ярости. — Даже самки с чешуей красивее тебя. У тебя круглое лицо, как раздутая рыба фугу, и над верхней губой волоски, как у совсем зеленого юноши. И на руках волосы. И на ногах тоже. Ростом ты не вышла, и твои ноги не такие уж стройные, как хотелось бы. Твои волосы черны и жидки, как мертвые водоросли. Так о каких чарах ты говоришь?

— Может, ты и прав во всем, Итан Среброрукий, — зло процедила она, едва не рыдая от оскорбления, которое нанес ей Итан, — да только у меня есть то, что выгодно отличает меня от всех самок.

— Даже не надейся, — гадко усмехнулся Итан, — и в постели ты ничего особенного собой не представляешь. Там ты тоже одинакова со всеми. Бывают и лучше!

— Я тебе не о постели говорю! — завизжала Ирина, словно окаченная кипятком кошка, теряя остатки самообладания. — Я говорю о разуме и о своем языке, при помощи которых я могу добиться чего угодно от мужчины!

Итан цинично усмехнулся.

— Глупая, уродливая самка, — процедил он. — Добейся от меня, чтобы я перестал тебя оскорблять, если такая умная. Только болваны покупаются на твою безыскусную сладкую лесть. Ну что, можешь обуздать свою беззубую ярость и взять себя в руки?

Ирина с трудом перевела дух, с ненавистью глядя на Итана.

— Может быть, ты и прав, — еле себя сдерживая, произнесла она. — Может быть, мед моих слов сладок только болванам, а не таким злобным хитрецам, как ты. Может, ты умнее и хитрее всех их, да только мне твои ласки тоже ни к чему. Поверь — и ты со всеми одинаков, бывают и лучше.

Итан злобно рявкнул на женщину, скаля драконовые клыки, но она увернулась от его злобного выпада.

— А вот кусочек власти мне пригодился бы, — продолжила Ирина, сверля ненавидящим взглядом Итана. — Если отыщется венец, если весь наш народ обретет утерянную память и станет единым целым, я хотела бы занять в нем подобающее место.

— Моей Королевы, полагаю? — насмешливо заметил Итан, и Ирина вернула ему усмешку.

— Зачем мне делить с тобой постель, — ответила она насмешливо, — если я могу найти экземпляр получше? Нет, Итан, я не хочу быть королевой. И рожать тебе детей не хочу. И любить не хочу тебя; ты красив, но ядовит, как будто всю жизнь целовал одних фугу.

— Кем же ты хочешь быть? — удивился Итан, посмеиваясь.

— Я хочу быть советницей, — ответила Ирина. — Той, с кем ты будешь обсуждать свои решения.

— Ты уверена, — расхохотался Итан, — что заслуживаешь, чтобы с тобой что-то обсуждали?!

— Конечно, уверена, — ответила Ирина. — По крайней мере, я готова заслужить. Помоги мне вернуться во дворец к князю, и я вынесу тебе кусок Сердца Кита.

— Откуда такая уверенность?

— Князь был привязан ко мне. Ночами я слышу его зов. Иногда он приходит в мои сны, тоскуя. Связь еще не ослабла; но скоро может прерваться. Сегодня я уже не видела его во сне. Так что поспеши, Итан. Прими верное решение, и ты поймешь, что я — союзник куда более надежный, чем твой Андреас, — она насмешливо глянула на бывшего любовника. — В отличие от него, я не куплюсь на ласки, и за ними не забуду своей цели.

— Боюсь, красавица моя, ты опоздала со своей помощью, — хохотнул Итан. — У князя уже есть самка. Та самая, что Андреас ему подсунул. Красавица, и чешуей не обрастает. Он уже от души с ней развлекается. Здорово он тебе свинью подложил, а?

Ирина склонила голову, недобро глянула исподлобья на Итана.

— А это уже моя забота, — процедила она недобро. — Самка… Я заставлю князя забыть обо всех самках на свете. И об этой самке — тоже. Я в том уверена. Дай мне звезду, Итан. Дай. Ты не пожалеешь.

**

Просыпаться в объятьях двух мужчин Диане понравилось.

Драконы словно свили теплое гнездо, защитив ее от утреннего холода, закрыв ее руками, закрыв своими телами от прохлады. И свое удовольствие они выказывали урчанием, почти звериным, раскатистым, ласкаясь к ней, прижимаясь, поглаживая. Их тела двигались, словно бесконечные змеиные кольца, их губы прихватывали поцелуями кожу на теле девушки, и Диана ахала, ощущая, как загораются на ее теле теплые пятна от касаний их губ.

В дверь спальни постучались — громко, встревоженно, — и Эван поднял лениво голову.

— Кто там еще? — спросил он.

— Встань и посмотри, — хитро произнес Лео, обнимая горячими руками Диану, завладевая ее телом полностью, целуя ее губы и явно намереваясь продолжить вечерние игры в песке здесь, в постели.

Эван нехотя поднялся, отыскал на полу брошенные небрежно вещи, обернул бедра какой-то накидкой, прежде чем открыть двери. Но только он их открыл, как вместе с горячечным шепотом в комнату словно беда ворвалась.

— Князь Эван! — шептал кто-то, принесший эту недобрую весть. — Совсем рядом с Теплыми Прудами ловцы выловили самку, Ирментруду! Гладкую и юную!

— Вот невидаль, — хохотнул Эван. — Кто бы мог подумать, что самки иногда заплывают в теплые воды погреться!

— В этом-то ничего странного нет, — парировал его собеседник, не видный Диане и Ласкающемуся к ней Лео. — Да только это твоя Ирментруда. Она называет твое имя, скалит зубы и говорит, что ни к кому более не пойдет.

— Ирина? — ахнул Эван, и Диана ощутила себя так, словно ее окатили ледяной водой, полной колючего песка, что наждаком дерет кожу.

На Лео эта весть тоже произвела неприятное впечатление, он в один миг оказался на ногах, прыгнул вперед, навалился на дверь всем телом и захлопнул ее перед носом у утреннего наушника, плечом оттеснил брата от дверей.

Глаза его были грозны и темны, ноздри яростно трепетали.

— Нет, — отчетливо произнес он, — ты не пустишь эту рыбину в наш дом снова! Вспомни — от нее одни беды в нашем доме!