Полюбить Дракона
Шрифт:
— Самцы падки на такое! — зло шипела Ирина, пробираясь по знакомым коридорам дворца. — Рядом с несчастными, с беспомощными самками они чувствуют себя сильнее, фанфароны! А эта притворщица, она нарочно строит невинное лицо, чтобы показать, как она зависит от них… Я-то знаю таких! Им палец в рот не клади! Они растерзают, выпьют всю кровь, и скажут, что мало — вот каковы они, ваши невинные овечки!
Гарем располагался в самом низу огромного замка драконов, рядом с теплыми прудами. Куда самки приносили детей от князей; рядом с пещерой, полной сокровищ, главным из которых было сердце кита.
Пробираясь впотьмах, Ирина вдруг подумала о том, что неплохо было бы сделать вид, что она
Просто свернула не туда.
Просто не поняла, что под ногами звенят монеты и камни, оправленные серебром и золотом. Просто позабыла дорогу, которую ее ноги проделывали не раз и не два. Просто раскрыла тяжелые двери, просто не ушла, когда увидела драконовую гору сокровищ…
«Я скажу, что заблудилась, — лихорадочно запуская пальцы в звенящее золото, радующее сердце своим блеском, думала Ирина. — У дверей нет охраны, я легко могла ошибиться…»
Алчность ослепила ее.
Ее платье полно золота. Рвется тонкая ветхая ткань под грузом насыпанных в подол монет, узкие кольца с красивыми камнями жмут пальцы до синевы, но жадная Ирментруда хватает и хватает украшения, деньги, слитки… Она сгребает обеими руками драгоценности себе в подол, хватает самые яркие камни, самые тяжелые вещицы, отлитые из драгоценного металла…
…Покуда пальцы ее не утыкаются в синюю идеальную грань. Она дрожащими ладонями откидывает звенящие груды золота, которые, словно мокрый морской песок, стараются засыпать чудо, и лишь потом додумывается поднять голову, чтобы увидеть высокую, абсолютно ровную синюю грань.
— Сердце Кита! — заверещала она, не веря собственной удаче.
Вот так просто?! Без охраны, без поисков и без уговоров? Без риска, без драк — сердце кита ей досталось просто. Ирина выдохнула. Обезумевшая от счастья, ладонями гладя драгоценную поверхность. Все ее существо трепетало от радости, когда она обнимала огромный сапфир, что весил, наверное, больше всех драгоценностей, рассыпанных в пещере.
«Я получу власть над миром, — думала Ирина, совершенно счастливая. — Всего лишь крупинка этого камня — и она увенчает Корону! Мою корону!»
Но вот в чем проблема: камень был огромен, прекрасен и идеален, и ни единой трещинки не было на его сияющих гранях. Ирина обошла его несколько раз, огладила и ощупала, но не нашла ни единой трещинки, куда она могла б вонзить свои когти, чтобы отколоть хоть крошечный камень.
Сначала она была полна нетерпения, ощупывала, искала. Исследовала. Но потом ее лихорадочные поиски сменились истеричной злобой, когда она убедилась, что от камня невозможно отколупнуть ни крошки. Она рычала, лапая камень потными ладонями, скользя по нему руками, скрежеща ногтями по идеально ровным граням, истерично царапая его, словно животное, пробивающееся из смертельной духоты на свободу. Она с рычанием пробовала кусать его, пробуя вонзить острые драконьи клыки, но и это было бесполезно. Синий, как глубинный лед, камень только выглядел хрупким. На деле же он не подчинялся никаким воздействиям. Даже когда Ирина, отчаявшись, ухватила какое-то тяжелое золотое изделие и ударила в синюю грань, камень не поддался ни на волос. Ни одна крупинка не откололась от него, сколько б Ирина не колотила его в ярости, рыча и воя.
Зато произошло нечто другое; рука ее словно приросла к синей грани, и, сколько б Ирина не дергала ее, освободиться она не могла.
Зато за синей гранью вдруг явственно проступило лицо Итана, и Ирина затряслась, как в лихорадке.
— Ирина?! — с удивлением произнёс Итан. — Ты не похожа на мои мечты и на мои чаяния… Что ты делаешь в моих
вещих снах?— Хотела бы я, — прорычала она, едва не рыдая от досады и все еще силясь оторвать ладонь, прилипшую к синей грани, — чтобы меня в них не было! Но я здесь, возле Сердца кита. Оно меня пленило. И… ни капли не удалось отколупнуть! Ни песчинки!
— Это плохо, — сказал Итан, разглядывая Ирину, старающуюся освободиться, как насекомое, которое заливает смолой. — Ты же знаешь, что Сердце кита показывает только соперников? Тех, с кем судьба сведет только в драке? Ты хотела обмануть меня, глупая самка?
— Я хотела! Оторвать кусок! От камня! — злобно пыхтела Ирина.
— Хотела! — усмехнулся Итан. — А отчего ты не с князем? Я думал, — ядовито произнес он, — Эван оценит красоту, что подарила тебе моя звезда. Он что, не соблазнился?
— Нет, — выдохнула Ирина бессильно, признавая свое поражение и готовая принять все насмешки, что ей грезились.
– Он сказал, что ему надо подумать.
Она опустила голову и зажмурилась, ожидая, что Итан обрушит на ее голову лавину издевок. Но тот отчего-то остался миролюбив по отношению к ней.
— Что? — удивился он искренне. — Эван же был так очарован тобой! Почему?! Как это вообще возможно — отказаться от Ирментруды вроде тебя?!
— Он теперь очарован новой Ирментрудой, — рыкнула сквозь слёзы Ирина. Она жаловалась. Она очень хотела найти поддержки и понимания хоть у кого-то, и, к ее удивлению, у Итан она их нашла. — Дианой. Она закатила ему истерику, сказала, что не пустит в постель, если он со мной…
— Что?! И он ей подчинился? — изумился Итан. — Невероятно! А можно взглянуть на нее хоть краем глаза? Что ж там за рыбка такая, коль князь Эван изменил своим вкусам? Я помню, он неистово хотел тебя, и только тебя! Что ж произошло? Она так красива? Молода?
— Как же я покажу тебе ее! — раздраженно рыкнула Ирина.
— Возьми зеркальце, — скомандовал Итан, — и поднеси к ее лицу. Я хочу увидеть ту, что смогла победить тебя, даже не сражаясь.
Ирина не знала, почему она подчинилась. Вероятно, она надеялась услышать от Итана, такого резкого и грубого, какие-то язвительные замечания в адрес своей соперницы. Синий камень, Сердце Кита, отпустил ее руку, и Ирина отыскала в груде золота медное зеркальце в золотой оправе. Отполированное до блеска, идеально гладкое, оно даже Ирину показало красивой, волнующей и загадочной, когда она заглянула в него, с гладкой медовой кожей, с отливающими темной бронзой волосами.
«Какова же будет эта стерва? — размышляла Ирина, так и этак вертя зеркало, стараясь, чтобы ее отражение было не таким мягким, не таким романтичным и красивым. — Наверняка Итан не будет сражен ее красотой? Он-то повидал всяких самок, он слишком стар, чтобы плениться гладкими боками…»
— Достаточно красоваться, — услышала она из зеркала голос Итана, полный боли. Видимо, он только что вырвал звезду с собственной кожи и ею оживил зеркало, сделав его своими глазами. — Я насмотрелся на твое лицо со всех сторон. Неси это зеркало туда, где обитает эта самка. Я хочу видеть ее.
Ирина подчинилась.
Она не стала убеждать Итана, что это невозможно, потому что Диана явно не одна ночевала. Отчего-то она сама хотела показать Итану Диану.
«Пусть посмеется над ней! — злобно думала Ирина, шагая к спальням. — Пусть скажет, что она похожа на блеклый увядший цветок!»
Но Итан не спешил смеяться над Дианой.
Когда Ирина проникла в спальню к Диане и Лео, на небе светила полная луна. Ее серебряный свет щедро лился сквозь раскрытое окно, выточенное водой в скале. Диана спала, положив руку под голову, поджав ноги, и лунный свет белоснежной каймой очерчивал ее фигуру в темноте.