Полюбить Дракона

— Но Эван, — глубоко пораженная, произнесла она. — За что?! Я же не…

Эван отрицательно мотнул головой.

Он обнюхал ее всю, выпил аромат, сочащийся из каждой клеточки ее тела, попробовал каждую каплю ее сладкого пота, чтобы убедиться, что от Дианы не пахнет Ириной. Они не спали, утомленные, под одним одеялом, их дыхания не перемешивались, и ни капли сока Ирины не было на постели Дианы…

Эван знал, что Ирина обманула его. Нажала на самые больные точки в его сердце, сыграла на чувствах — на том, чего у нее не было, и вместо них лед в душе.

— За что?!

— За то, — серьезно произнес Эван, крепче прижимая к себе ее разнеженное тело, вытянувшееся вдоль его собственного тела в постели, куда они забрались после бурного примирения, — что ты осмелилась ставить мне условия.

Диана обидчиво надула губы, и Эван стиснул ее крепче, будто боясь потерять налаженную хрупкую связь.

— Ты должна понять, — серьезно и жестко сказал он. — Я — князь. А ты называешь себя моей… говоришь, что веришь в разум и в любовь. Но вместо доверия ты пытаешься меня подчинить. Ты думаешь, я сам настолько глуп, что кинулся бы на эту женщину без оглядки, не вспомнив о тебе? Ты мне настолько не доверяешь?

— Я не хотела, чтоб ты ее и пальцем коснулся, — прошептала Диана. — Я даже думать не могу об этом!

— Из-за твоих неосторожных слов, — ответил Эван, — из-за того, что ты провела ночь любви, а я — полную тяжелых дум, из-за нашей размолвки при свидетелях, в присутствии чужих ушей Ирина нашла, как меня уязвить побольнее. Таким, как она, нельзя доверять то, что тебе дорого.

— За что же ты ею так дорожил, — изумилась Диана, и Эван снова глянул ей в лицо серьезными светлыми глазами.

— Она была моей первой, — пояснил он. — Нет, не женщиной. Первой настоящей привязанностью. Первым желанием. Первой мечтой. Первым существом, для которого я хотел изменить мир.

Не желая больше объясняться и раскрывать сердце больше, чем это уже было сделано, Эван поднялся, ухватил Диану под мягкий живот и заставил и ее подняться, встать на четвереньки.

— Эй! — воскликнула пораженная девушка. — Что ты задумал?

— Прими свое наказание, — сухо ответил Эван.

По бедрам Дианы скользнули какие-то веревочки, и она успела с изумлением подумать — Эван надевает на нее стринги?! Нарядные золотистые трусики, не прикрывающие практически ничего. Но это было не так.

Теплый, гладко отполированный металл толкнулся в анус девушки, скользнул вглубь ее тела, совсем недалеко, и она зашипела, выгнувшись, подрагивая и ощущая, как странный металлический предмет будто бы слегка вибрирует внутри нее, тревожа каждый нерв. Ей казалось, что он движется, разглаживая чувствительную коже, касается тех точек, от возбуждения которых все ее тело расслаблялось, и сознание стремилось покинуть тело.

— У-у-у, — заскулила Диана, приседая и отчаянно суча ногами. Бедра ее тряслись, девушка чувствовала, что предательски намокает, и в мозгу мелькнула мысль, что для наказания ей слишком хорошо, так хорошо, словно Лео снова вздумал взять ее в зад и вогнал в нее кристалл драконьего яда.

Эван чуть надавил на ее анус, заполненный этим странным предметом, и Дана вскрикнула. Ей показалось, что тот проник в нее глубоко, коварно кольнув, задев какую-то точку, отчего она увидела все звезды разом. Все, что она могла делать — это навалиться грудью на постель и постанывать, отчаянно желая, чтоб Эван еще потрогал ее там, сзади, где отчаянно пульсировала наливающаяся кровью дырочка.

Не успела привыкнуть Диана к этому приятному дискомфорту, как ладонь Эван коварно нырнула ей под живот, придерживая, и в ее лоно толкнулась округлая гладкая пробка, широкая, но совсем небольшая, как раз заполняющая собой весь чувствительный вход в лоно. Странные трусики на ней натянулись, сели слишком плотно, и Диана ткнулась в постель разгоряченным лицом, вцепилась в подушку зубами, чтоб не стонать.

Эван немилосердно подтягивал это странное устройство, то сзади, то спереди, и Диане казалось, что в ее тело загнали пару пальцев, и теперь эти пальцы смыкаются и чувствительно массируют тонкую перегородку плоти между ними. Неспешно, осторожно, глубоко, чувствительно.

— Нравится? — поинтересовался Эван.

Его ладони оглаживали трясущиеся ягодицы девушки, ее покорно расставленные бедра, дрожащие мелкой дрожью. Он жестоко шлепнул ее, оставив на коже наливающееся розовым пятно, но Диана лишь ответила ему жалобным утробным воем. От прикосновения к своей заднице ей показалось, что орудие пытки в ее анусе набухает, приобретая полноценный размер, и берет ее — глубоко, сильно, толкнувшись несколько раз в самое сплетение нервов, отчего предоргазменная судорога прокатилась по ее ногам, по животу, пролилась в грудь, выбив дыхание.

Даже если б она сейчас захотела, она б не смогла сдвинуть ноги. Диана знала, что Эван разглядывает ее всю, повторяя взглядом тот путь, что проделывают его пальцы, скользящие между ее ягодиц, вокруг пульсирующей наполненной дырочки, отчего пульсация только усиливалась; по набухшим губам, вокруг наполненного лона, щекоча бархатистую кожу.

— Ради бога, Эван, вытащи это! — взвизгнула Диана, когда он, шаля, нажал на пробку, толкая ее вглубь, и у девушки дыхание перехватило, словно ею овладели огромным членом, промассировав всю ее изнутри. — Зачем это?!

— Это для строптивых самок, — мурлыкнул он, оглаживая ее бедра, дрожь которых только усиливалась. — Надежнее ошейника. Некоторые самки хотели жить в доме, но не хотели спать с мужчинами. Так им разъясняли, от чего они отказываются. Женщины при помощи этого капкана упиваются наслаждением до безумия, а мужчины получают свою порцию покорности, слабости и беспомощности — все то, чем так хороша женщина, когда ее берешь. Знала бы ты, как ты красива в этой позе, такая растерянная, такая нежная и беззащитная. Не напрягайся, не то не сможешь долго терпеть.

Совет был хорош, но вот воспользоваться им Диана вряд ли могла. Она замерла, поскуливая и постанывая, и не двинулась ни на миллиметр, когда Эван устроился у нее между ногами и поцеловал ее напряженный дрожащий живот.

— Ах, какое сладкое зрелище, — шепнул он, разглядываю девушку снизу, гладя ее бедра, ягодицы, изгибающуюся поясницу, живот, мягкий треугольник между ног. — Какая раскрытая! Какая чистая и нежная в этом месте…

— Эва-а-а-н, — умоляюще проскулила она. От напряжения струйка пота скользнула меж ее лопаток тонкой змейкой, и Эван, усмехнувшись, припал губами к ее клитору.

Диана закричала, извиваясь. Ей показалось, что оргазм хлынул в ее тело со всех трех точек, такой мощный, что ей и двинуться было страшно. Она кричала так, словно Эван клеймил ее каленым металлом, словно он выбивал свое имя на ее белоснежном плече, а не упивался беспомощностью и сладостью ее покорного тела.

Его язык тонко ласкал ее клитор, чуть касаясь чувствительной вершинки, и она не вынесла — вильнула бедрами, стараясь унять невыносимый зуд. Странное приспособление в тот же миг врезалось в ее тело, у девушки перехватило дыхание, потому что ей показалось — два огромных члена проникли в нее с обеих сторон.