Полюблю до гроба
Шрифт:
Она покачнулась, прислонилась к стене, чтобы не упасть, и проговорила слабым, больным голосом:
– Но мне больше не к кому обратиться!
Тут в коридоре появился-таки дядя Вася.
– Какая еще соседка? – спросил недоверчиво. – Какая соль? А, это госпожа Балабанова? Надеюсь, у вас все в порядке? Потому что, если это не так, мы вам помочь не сможем.
– Пожалуйста, хотя бы выслушайте меня! – взмолилась Наталья, сжав руки на груди. – Только выслушайте!
Все же дядя Вася не умеет отказывать женщинам, особенно молодым и привлекательным. Или эта Наталья умеет разжалобить любого.
– Ну ладно, у вас полчаса. Можете коротко рассказать, что вас к нам привело.
Тут он перехватил мой сердитый взгляд и торопливо добавил:
– Но это вовсе не значит, что мы снова будем вам помогать. Прошлый раз вы нас очень подставили, и я не хочу снова рисковать жизнью и здоровьем…
Ага, это он, оказывается, рисковал жизнью и здоровьем! А я опять ни при чем…
– Своей коллеги, – добавил дядя Вася, покосившись на меня, – так что прошу вас не питать беспочвенных надежд.
Ой, что-то он стал литературно выражаться, это не к добру!
В общем, мы втроем прошли в дяди-Васин кабинет (я успела заметить на столе открытый блокнот с какими-то записями, но дядя Вася тут же его убрал в стол).
Дядя Вася уселся за стол, Наталья опустилась в гостевое кресло, а мне ничего не осталось, кроме жесткого неудобного стула. Чего мне стоило заставить моего начальника купить кресло – отдельная песня. Причем не лирическая, не бравурная, а похоронный марш. Потому что после того разговора, когда я вышла все-таки в споре победительницей, я поняла: мои силы на исходе.
У прежнего во все стороны торчали пружины, и хотя дядя Вася стыдливо прикрывал его половичком, любовно связанным еще его покойной женой, все равно посетительницы были недовольны.
– Слушаю вас, – проговорил мой шеф с важным и внушительным видом.
– Дело в том, что меня пытаются убить… – проговорила Наталья, сжав руки в трагическом отчаянии.
– Вы уверены? – недоверчиво произнес дядя Вася, опять украдкой взглянув на часы.
Интересно, куда это он собирается. Опять надушился своим допотопным одеколоном и галстук завязал… новый, мною вчера купленный… еще благодарил за заботу…
– Что конкретно с вами произошло? – Дядя Вася придал своему голосу милицейскую официальность.
– Сначала на мою машину налетел грузовик… то есть почти налетел. Мой водитель чудом сумел избежать столкновения.
– Ну, дорогая моя, со мной таких случаев был не один десяток! – усмехнулся дядя Вася. – Если из-за каждого ДТП устраивать расследование, никакого времени не хватит!
– Но это еще не все! – перебила его Наталья. – Сразу же после этого ДТП на меня упало стекло…
Дядя Вася недоверчиво взглянул на нее.
– Ну, то есть не совсем на меня… – поправилась Наталья. – Оно упало рядом со мной, я успела отскочить… вот, посмотрите, осколок порезал мне руку! – И она продемонстрировала кисть руки с наклеенным на нее пластырем.
– Ну, не знаю! – Дядя Вася снова взглянул на часы, потом переглянулся со мной. – Может быть, вам показалось…
– Показалось, что свалилось стекло от лоджии? Вы тоже не хотите меня слушать! – воскликнула Наталья звенящим голосом. – Вы считаете, я все это выдумываю…
– Я, конечно,
так прямо не говорю… – заюлил дядя Вася, а я подумала, что точно так он и считает. Странная какая-то эта госпожа Балабанова, что и говорить…– Не говорите, но думаете! А ведь это не все! За мной следят какие-то люди…
– Может быть, вам нужно отдохнуть… выспаться… принять успокоительное… – теперь дядя Вася говорил вкрадчиво и мягко. – А вы к врачу обращались? Теперь, знаете, есть такие лекарства, совершенно безвредные…
– Вы меня принимаете за сумасшедшую? – Наталья приподнялась, протянула руки к дяде Васе. – Я действительно схожу с ума, но то, что я вам рассказываю, – правда!
Дядя Вася смотрел на нее с сомнением. Честно говоря, я его вполне понимала: после того как она подставила нас, а точнее меня, не было у нас к ней доверия. Ни на грош.
– Извините, – дядя Вася снова посмотрел на часы и встал. – Я должен срочно уходить, у меня важное дело, а вы пока поговорите с моим ассистентом… – Он кивнул на меня и вышел из комнаты.
Как вам это понравится? Просто взял и сбежал, оставив меня наедине с этой неврастеничкой! И что теперь прикажете с ней делать? И еще мне было страшно интересно, что у него за дело? Куда он так спешит?
В прихожей хлопнула дверь, и наступила тишина.
Наталья всхлипнула, повернулась ко мне и проговорила:
– Я понимаю, вы не хотите иметь со мной дела после того, что произошло. Но мне… что делать мне? У меня перед глазами так и стоит этот человек – белые волосы, бледное лицо… прямо живой мертвец! Он меня преследует!
– Что? – переспросила я. – Белые волосы?
– Да, – подтвердила она тихим испуганным голосом. – Неестественно белые, очень длинные волосы, и такие же брови… И ресниц не видно… А губы такие толстые, противные…
И тут у меня перед глазами встала страшная картина: прильнувшее к окну машины мерзкое лицо, растянутый в отвратительной улыбке рот, длинные, сальные белые волосы до самых плеч и белесые, почти незаметные брови, придающие этому лицу какое-то безвольное и в то же время злобное выражение… В самом деле, в этом человеке было что-то от ожившего мертвеца из малобюджетного фильма ужасов!
– Ну-ка, опишите мне еще раз этого человека! – попросила я Наталью.
Она описала преследовавшего ее человека – и чем дольше она говорила, тем яснее я видела перед собой одного из тех двоих людей, которые столкнули меня в воду вместе с мертвым Игорем Лапиным. И тем яснее я понимала, что Наталья не врет, что она ничего не выдумывает, что ее действительно преследуют те самые люди, которые убили ее друга и пытались убить меня.
Это лицо с мерзкой улыбкой я видела всего несколько секунд, но не могла забыть и не забуду, наверное, до конца жизни. Оно будет преследовать меня в страшных снах…
И еще… как он сказал тогда, толкнув машину: «Прощевайте, голубки!» И еще что-то добавил, но машина рванулась вниз, у меня от страха заложило уши, и я увидела только, как шевелятся его губы.
И сейчас перед глазами встала та же картина, только я уже не боялась. И отчетливо услышала последние слова, что сказал этот отвратный белесый тип. Он сказал: «Гуд-бай, Наташенька!» И помахал рукой вслед падающей машине.