Ползла по небу черепаха

– С чего ты решил, что ей нужна твоя помощь? Мы разберемся с этим сами.

– Конечно, ведь ты собралась залечить ее в этой старой больнице до смерти, правда? Так и проблем меньше.

Она поднялась и плюнула на него. Утерла рот тыльной стороной ладони. Бондарев замолчал и наклонил голову.

– Тебя надо было посадить в тюрьму, когда ты начал ухаживать за моей сестрой. У нее могло быть блестящее будущее, все-таки золотая медаль по окончании школы. Но из-за тебя у нее ничего не было. Ты испортил ее! Только ты виноват в том, что произошло с ней и происходит сейчас со всеми нами. Какого черта ты приперся сюда? Что хочешь вытянуть из меня? Да ты просто моральный урод! И не понимаю, какая польза тебе от того, что ты мучаешь нашу семью! Запомни, тебя там не было! А мы все были! Кристина совершила убийство! И ее необходимо лечить!

– Поговори со своей матерью. Она приняла решение, – холодно произнес он, не глядя на нее, вытирая со щеки плевок. – Я понял, что ты еще ничего не знаешь. Я не стану говорить, пусть это сделает Татьяна Анатольевна. Ведь вы семья, а я для вас посторонний человек. Но это и лучше.

Наташа растерялась и не нашлась с ответом. Но тут из-за угла показался старый автобус, который медленно приближался, переваливаясь с одного бока на другой. Наташа вскочила со скамейки, запахивая пальто и вытирая слезы. Она бросилась бежать, надеясь успеть оказаться на нужной остановке раньше, чем автобус доберется туда. Замахала руками, пытаясь привлечь внимание водителя. Бондарев остался сидеть, не глядя на нее и не произнося больше ни слова. Будто потерял к ней интерес.

4

Наташа сидела в кабинете доктора Величутина. Был вечер, за окном стемнело. Хотелось спать, глаза слипались. Прошлую ночь она плохо спала из-за новости, которую сообщила мама. Влад Харитонов приезжает в эту пятницу! Она уже не думала о выяснениях отношений с психиатром по поводу распространения информации о Кристине. Поток мыслей затормозился, ненависть к Бондареву растаяла, забылась. Да и вчерашняя встреча с ним казалась нереальной. Уж не приснилось ли ей все это?

Наташа поехала и попросила, чтобы ее приняли. Необходимо было выяснить, причастен ли Величутин. Вновь поразилась тому, что обстановка старой больницы и гнилостный запах помещения, смешавшийся с запахом лекарств, приносят умиротворение. Оказавшись в этих стенах, казалась невыносимой мысль, что придется отсюда уходить. Об этом стоило поразмыслить. Она влюбилась в доктора? Мысль казалась настолько нелепой, что Наташа разозлилась на себя.

– Наталья Николаевна, так вы говорите, что вчера встретили человека, который утверждал, что знает о том, что Кристину выписывают?

– Именно так.

– Но мы никому постороннему не даем сведений о больных.

– Но тем не менее этому человеку все известно.

– Кто он?

– Бондарев. Бывший парень моей сестры.

– Которая умерла?

– У меня нет другой.

– Вы с этим Бондаревым друзья?

– Нет, я его ненавижу! – легко произнесла она. – Не понимаю, зачем он пришел. У меня сложилось впечатление, что он специально дожидался.

– Почему вы ненавидите его?

– Он похож на дьявола!

Ответ совершенно не смутил доктора, но Наташа вдруг испугалась. Не примет ли ее Величутин за сумасшедшую? Но он продолжал спрашивать совершенно невозмутимо:

– Внешностью или характером?

– Скорее внешностью. Характер у него неплохой… был. Хотя я плохо помню. Вы знаете, мне показалось, что он хотел что-то серьезное обсудить со мной.

– Что именно?

– Я не знаю.

Ей вдруг очень захотелось выйти на улицу и подышать свежим майским воздухом. От этого стало печально, и глаза заблестели. Она пожалела, что приехала сюда. Врач ничего не знал о Бондареве, это очевидно. Весь разговор представлялся глупым и ненужным. Ей стало стыдно, что она отвлекает человека странным разговором. Мысли о том, чтобы бросить все и уехать, неожиданно вернулись. Сможет ли она быстро продать квартиру и переехать в Ригу? Сколько потребуется времени, чтобы собрать вещи, купить билеты? Хватит ли денег? Стало страшно от того, что она ничего не знала. Не понимала, как сможет все обустроить. Не лучше ли вернуться в родительский дом в деревне, а квартиру сдать? Там, в Заозерье, невероятно красиво. По утрам над полем и лесом стоит розовый туман, пахнет листвой и торфом, роса выпадает крупная, как драгоценные камни. И никого! Можно идти в халате босиком с нечесаными распущенными волосами и петь песни во весь голос. А в речке ледяная вода, и плавают мальки на поверхности.

Но в родной дом путь закрыт, потому что там Витя, сын Оли. О нем заботится папа, пока мама гостит у нее. Неизвестно, как повернется жизнь дальше. И что вообще происходит! Но до того момента, как Кристину поместили в больницу, о детях заботилась Наташа. Они жили с ней в городе, девочка только пошла в школу, а мальчик ходил в детский сад. Кристина даже третью четверть не доучилась, как ее поместили в больницу. Совсем маленькая, но дикая, как волчонок. Что с ней стало? Отчего она так ожесточилась, ведь еще совсем недавно любила играть с куклами Барби, которые дарила ей Люда, и читать «Приключения Буратино», утверждая, что обязательно отрастит себе голубые волосы, как у Мальвины. Она собирала с Витей и Арсением лего, поливала в огороде цветы и любила обниматься с Наташей, когда ложилась спать. Но через месяц после смерти Арсения Наташа обнаружила, что у всех Барби оторваны головы и закрашены глаза красным маркером.

Настроение испортилось. Ей не хотелось, чтобы дети снова оказались в ее квартире. Она устала от воспитания, переживаний, шума, детских капризов и болезней. Ей хотелось остаться в тишине и одиночестве. Начать жизнь с чистого листа. Лучше в Риге! Это было бы просто счастье! И далеко. Никто не приедет в гости. Она заведет новых знакомых, станет приглашать их к себе и угощать яблочным пирогом, который особенно удавался при наличии кислых яблок. Наташа совсем забыла о том, что прекрасно готовит. Давно ничего не пекла.

– А что хотел Бондарев от вас?

– Я не знаю, – она подняла на Величутина глаза, отвлекаясь от своих мыслей. Ей не хотелось больше говорить о Бондареве. Но она понимала, что будет невежливо вот так сорваться с места. Ведь это она попросила о встрече. Но теперь, понимая, что ничего интересного не узнает, потребность в разговоре отпадала. Наташа сомневалась, стоит ли уйти сейчас или продолжить разговор. – Я ничего не поняла. Он напугал меня.

– А какие у него были отношения с вашей сестрой перед ее смертью?

– Они расстались задолго до этого. Ей было шестнадцать, когда она в него влюбилась. Он – намного старше. Учитель истории в нашей школе, все были в него немножко влюблены. Тогда он был симпатичным.

– Почему они расстались?

– Она так решила.

Наташа посмотрела на темное окно. Каким далеким показалось то время, сумасшедшим, нереальным. Уже тогда над их головами начали сгущаться тучи. Она не понимала, почему продолжает сидеть в кабинете доктора и отвечать на его вопросы. Ведь он уже сказал, что не имеет к Бондареву никакого отношения. Ей было трудно справляться со своими мыслями, но встать и уйти она не могла. Ощущение защиты и спокойствия в этом месте не покидало.

Величутин несколько минут задумчиво изучал Наташу, потом заговорил снова.

– Ваши родители живут в деревне, правильно?

– Да.

– А вы переехали от них сюда, в город.

– Да, мне купили квартиру. Родители купили, – зачем-то уточнила она.

– Вы хотели переезжать?

– Хотела.

– Вам нравится жить здесь?

– Нравится, конечно.

– Как справляетесь с бытом?

Она с удивлением посмотрела на него. Пожала плечами, усмехнулась.

– Я хорошо готовлю, если вы об этом. На макаронах быстрого приготовления не сижу. И убираться могу, и деньги считать. Счета оплачиваю без задержек. Что еще нужно?

– Хорошо. Значит, вы прекрасная хозяйка?

– Наверное.

– Поэтому дети сестры жили с вами?

Она хотела что-то сказать, осеклась и замолчала. На щеках выступили предательские красные пятна. Жили! До того страшного несчастного случая жили. Доктор точно подметил. Казалось, он знает совершенно все про их жизнь. В таком случае нужно ли отвечать? Но Величутин ждал ответа. Для него это было важно, чтобы она ответила.

– Не только поэтому, – наконец выдавила из себя она, ощутив тот миг, когда уверенность исчезла. Потеряв опору, молодая женщина забеспокоилась, не пора ли прервать разговор, каждое слово которого может обернуться против семьи.