Ползла по небу черепаха

– Не нужно было этого делать, мама.

– Ну отчего же не нужно, Наташенька? Влад – это наш семейный друг! Он муж Люды, пусть даже и бывший.

– Пока нет, – упрямо заявила Наташа.

– Ну, пусть пока нет. Не бывший. Не думай, что я была бы этому рада! Нет и еще раз нет! Мне всегда нравилась Люда. Она была к нам очень добра. А к детям – особенно.

– Давай не будем говорить об этом. Тем более в прошедшем времени, – Наташе было неприятно, она чувствовала приближение опасности.

– Хорошо, давай не будем, но ведь ты всегда любила ее! Вы с ней лучшие подруги, кажется!

– Так и есть. Поэтому мне непонятно, зачем Владу приезжать без нее.

– Опять ты за свое! – покачала головой Татьяна Анатольевна, осторожно беря с блюдца кусочек песочного печенья. – В любом случае нужно хорошо встретить гостя. Чувствую, эти выходные будут стоить мне много здоровья.

Наташа не ответила. Она отодвинула от себя пустую тарелку и стала осторожно дуть на горячий кофе.

– Подать тебе молока, Наташа?

– Не нужно. Я хочу черный.

– Не понимаю, почему ты так спокойна!

Наташа отчаянно думала о своем разговоре с доктором, собираясь рассказать о нем маме, но никак не выбрав подходящего момента. Это удручало. Мелькнула мысль о Риге, но это было слишком смело в том положении, что сейчас находилась Наташа. Слишком много нерешенных проблем. Она не представляла, как и когда станет решать их. А тут еще приезд Влада Харитонова.

– Мам, как ты думаешь, нужно ли мне позвонить Люде?

– Люде? Но…

– Она же должна знать, что Влад будет у нас.

– Думаю, что он уже сказал ей, ведь вы с ней лучшие подруги.

– Наверно, ты права. Да, в такой ситуации как-то не решаюсь звонить ей.

– Конечно, ведь она потеряла сына. Ее горе велико. Уверена, что сейчас с ней родственники. Она не одна.

– Надеюсь, что так и есть.

– А вот Владу совсем одиноко.

– Мам, ну не начинай!

Мягко попыталась остановить ее Наташа, но Татьяна Анатольевна была расположена говорить только о госте. На ее тонком лице блуждала нежная улыбка.

– Но это так и есть! Бедный мальчик совершенно опустошен и одинок. Люда погружена в свои страдания. Я ни в коем случае не осуждаю. Упаси меня бог! Но не могу не пожалеть милого Владика.

– Как ты говоришь о нем, мама! Раньше я не замечала, что у тебя к нему столь теплые чувства.

– Неужели я не могу быть доброй к нему?

– Можешь!

Наташа поднялась из-за стола и принялась мыть посуду. Подходящий момент не наступал, и от этого становилось печально. Хотелось поделиться, поговорить, попросить совета! Что ей делать со всем этим? Появление Бондарева, болезнь Кристины, осуждение врача! Как справиться, разрешить все, поменять и сделать лучше? Необходимы перемены. И когда она все устроит, то тут же купит билет до Риги! Эти мысли как лекарство и спасение.

– Я вспоминаю, что у Люды всегда было много подруг и родственников. Она каждый месяц покупала кому-нибудь подарок на день рождения. Владик всегда был в стороне.

– Это он от нас был в стороне, мама. Влад не любил, когда мы приезжали.

– Не преувеличивай, Наташенька. Влад просто очень занятый человек. Не шутка же работать главным инженером на машиностроительном предприятии! Все на нем!

– Люда тоже работала, мама.

– В стоматологии обычной больницы. Не смеши меня! Сколько она получает там? Пятнадцать тысяч? Или того меньше! Владик главный кормилец в семье.

Наташа поморщилась, поймав себя на том, что снова разговор о Люде происходит в прошедшем времени. Она тут же расстроилась и раскаялась в том, что мало звонила подруге. Они не разговаривали несколько месяцев, Наташа даже не знала, что идут разговоры о разводе. Как все переменилось. И Влад переменился. Без колебаний согласился на предложение мамы, а ведь Наташа помнила, как он ненавидел их. Всегда уходил из дома, выдавливая из себя лишь сухое приветствие.

Мир будто перевернулся. Может быть, это не Кристина сошла с ума, а она, Наташа? И это ее надо поместить в больницу. Поэтому люди кажутся странными и враждебными, и выхода не видно из проблем. Она вдруг посмотрела на маму и произнесла:

– Я видела Володю Бондарева. Мы разговаривали.

Повисла пауза. На губах Татьяны Анатольевны улыбка стала чуть напряженней, а в глазах мелькнул испуг. Но, возможно, это только Наташе показалось. Мама выглядела совершенно спокойной, она не удивилась, не расплакалась. Наташе вдруг стало душно, она подошла к окну и распахнула форточку.

– Не застудись!

– Мам, я была очень удивлена увидеть его. Ты не спросишь, о чем мы разговаривали?

– О чем же? – в ее словах не было любопытства, и Наташа разволновалась.

– Он интересовался Кристиной. Я была сбита с толку. Поражена.

– Почему? Володя всегда был хорошим человеком. Несчастный случай, который произошел с ним, совершенно ничего не изменил в нем.

Наташа замерла, на миг потеряв дар речи. Мама не была удивлена и насторожена. Будто ничего не произошло, а Бондарев заходит к ним каждый день.

– Что? Но…

Казалось, что так легко поговорить обо всем. Наташа была совершенно уверена в том, что мама считает Бондарева виновным в гибели Оли. И достаточно одного слова, чтобы вывести ее из равновесия и спровоцировать слезы. А сейчас была поражена тем, что ожидания не оправдались. Мама казалась настроенной благосклонно к Владимиру.

Татьяна Анатольевна вздохнула, грустно улыбнулась, отодвигая в сторону пустую чашку и аккуратно сложив на столе тонкие руки.

– Володя беспокоится, Наташа. И я так благодарна ему за это.

– Ты? Благодарна? – Наташа ничего не понимала и не могла прийти в себя.

– Да.

– Но что он сделал? Он говорил с тобой?

– Да, конечно. Мы долго разговаривали.

– Долго разговаривали? – она решилась присесть обратно за стол, руки дрожали. – Ничего не понимаю. Ты же ругала его! Не переносила!

– Ругала, но это было раньше.

– Раньше? Но я не знала, что ты к нему изменилась!

– Ты же знаешь, как Володя относился к Оленьке. Он не чужой нам. Он очень хороший, готовый взять на себя часть наших проблем.

– О чем ты, мама?

– Ну… я давно думала об этом. И уверена, что ты меня поддержишь.

– Поддержу в чем?

– Володя одинок, а Кристине нужен отец.

– Я не понимаю.

Татьяна Анатольевна вздохнула немного нетерпеливо. Ей не хотелось объяснять дочери суть своего разговора с Бондаревым, но она понимала, что нельзя этого избежать.