Помагифлексим?
Шрифт:
Оскару стало дурно, и он отполз назад. Что-то было не так в этой зубастой девушке со светящимися в темноте глазами. Она не походила на оборотня, но и человеком явно не была.
– Вы кто?
Девушка спрыгнула и отряхнула розовое платье в оборках и рюшах. Такое не носят уже даже в Андеадлинге!
– Бьянка Макалистер, – она присела в реверансе.
– Макалистер? Вы случайно не из клана Аласдара Мора?
Оскар знал многое про кланы Шотландии, поскольку его отец был выходцем оттуда и сам когда-то принадлежал к клану Макайверов.
– Его самого наследка, – улыбнулась девушка. – Но то давненько
Говорила она мудрёно, Оскар сперва было подумал, что без толмача никак не обойтись. Он встал на ноги и вежливо поклонился.
– Оскар Макгайр. Сын Эллиота Макграйра и Марешки Дракулы.
– Ого-о, – она выпучила глаза. – Сам племянник Дракулы. Сёстры мне обзавидуются. – Она снова обратилась к Оскару, учтиво склонив голову. – Я имела честь налести вас тут и спасла от неминуемой нави, господин Макгайр. Обезвоженный вампир может скончаться за несколько часов.
Оскар поглядел по сторонам. «Вампир? О ком-то она?»
– Да, кстати, об этом. Что за странное снадобье вы дали мне? Я снова чувствую себя бодрым, даже лучше, чем прежде.
Бьянка выпучила снова глаза, а затем расхохоталась, закрывая рот рукой в шёлковой перчатке, как положено по этикету.
– Господи-ин Макгайр! Неужто вы николи не видемши кровь? – Она продолжала хихикать украдкой. – Али, пребывамши в таком худом состоянии, вы напрочь забыли её вкус?
Оскар попятился. «О чём это она? Она что, хочет сказать, что только что дала мне выпить крови? Чьей же?»
– Хорошо, еже аз всегда беру с собою небольшую уполовню со свежей кровью барсука.
Оскара чуть не вывернуло. «Ну надо же, кровь барсука!»
– Да, я вижу вашу замятню. Это, конечно, не человек, но человек в нашем лесу – существо редкое. Тут больше всё калные оборотни ристают.
Парень вспыхнул. «Мерзкие оборотни?! Да как она смеет?!»
И вдруг эта чокнутая Бьянка снова выкатила свои белёсые глазоньки и безумно заулыбалась. Она выставила указательный палец, показывая на него.
– Ты не разумеешь, о чём я молвлю, десно?
– Абсолютно.
– Обращённый. Я николи их не видала. А ну-ка…
Она вдруг подпрыгнула к Оскару, закатала рукава его рубашки и внимательно изучила предплечья. Потом откинула его волосы и осмотрела шею. Ну и наглость!
– Эй, это слишком близко.
– А ну-ка, подымай свою срачицу.
– Ч-что?
– Снимай свою робу исподнюю.
Оскар, поколебавшись, всё же послушался и стянул рубашку. Взору Бьянки открылся бледный торс с хорошо проглядывающимся рельефом мышц. «Может, она знает, почему я не превращаюсь в волка?»
Девушка подошла к нему и, перемещая палец по телу, всё также пристально осматривала его тело. Странно. В другое время Оскар бы умирал от щекотки. Но сейчас он почти ничего не чувствовал, за исключением тех моментов, когда Бьянка случайно касалась его кончиком ногтя. А ещё ему совсем не холодно, несмотря на явно минусовую температуру.
– Да и где же?…
«Что она ищет?»
– Что «где»?
– Твой укус. Где он?
– Ч-что? Какой укус? – Оскар быстро натянул рубашку обратно, скрывая своё тело от любопытных белых глаз Бьянки.
– Ну укус, мечанный тем, кто тебя обратил в вампира.
Я окушаюся его налести. А-а-а, – она снова расплылась в довольной улыбке. – Наверное, это на стегне, – она потянулась к ширинке брюк.– Нет! – Оскар прикрыл руками такое интимное место.
– А еже здесь такого? Ещё глаголь, елик ты николи не раздевамшись перед девушкой. Еже я там не возглядати-то?
– Э-э-э…
Бьянка снова округлила глаза.
– Ты мне любы всё больше, м'oлодец.
– Не помню, чтобы мы с вами переходили на «ты».
Оскар попятился. Бьянка не пошла к нему на встречу, а так и осталась стоять, уставившись на него парой немигающих светлых глаз. И тогда парень припустил, что есть дух в чащу.
«Да что за чертовщина происходит? Вчера же ещё всё было нормально».
И вдруг до Оскара медленно дошло. Его «вчера» осталось в 1877 году, а сейчас уже январь 1878.
«Я что, правда умер? – с ужасом подумал он. – Нет, быть того не может».
Ему в голову пришла ещё одна безумная мысль. Он даже остановился. «Что если тот чокнутый Степан с кладбища ему не приснился?»
И вдруг за деревьями забрезжили очертания деревни.
ночь одиннадцатого января 1878 года
Оскар стоял перед мостом, пересекавшем небольшую замёрзшую на зиму речушку перед Мёртвым кварталом Андеадлинга, который тогда ещё так не назывался. Но вот в ту секунду это название очень подходило тому, что юноша увидел.
Настоящее пепелище. Весь старый Андеадлинг сгорел до тла.
«Что здесь произошло?»
Первой мыслью Оскара была его семья. Он ринулся к тому, что когда-то было его домом, но нашёл лишь обломки стен и крыши. В ужасе он упал на колени и с животным отчаянием стал откидывать все разрушенные обломки бывшего строения. В какой-то момент он наткнулся на обожжённый труп своего отца. Боль, неверие вперемешку с горем. Всхлипывания вырвались из его груди, он прижал голову отца к себе и возвёл глаза к небу.
«Что же это такое? Как я мог вот так всё потерять? Почему? Почему он ушёл?»
Он баюкал Эллиота Макгайра ещё несколько минут, мурлыча ему колыбельную, которую отец любил напевать, когда Оскар был ещё совсем маленьким. Когда Оскар закончил, он прикрыл отцу веки. Пусть спит. Легче представить, что это просто вечный сон.
К счастью, он не обнаружил останков Готики в доме. Ей удалось спастись? Но где она? Может быть, сестра одна в лесу, и ей страшно? Надо будет её найти.
Но сперва юноша решил похоронить отца. Он чувствовал это своим долгом – отправить родную кровь в последний достойный путь.
В какой стороне кладбище, парень знал. Он бережно поднял труп мужчины на руки и, словно тот ничего не весил, пошёл напрямую, не останавливаясь, пока не набрёл на кованую ограду. Калитка не была заперта, поэтому юноша спокойно проскользнул на территорию. Осмотрелся и выбрал наиболее привлекательный участок, куда аккуратно положил тело отца.
«Где-то должна быть лопата. Может быть, в том склепе?»
Он пошёл туда. В прошлые времена дверь показалась бы ему слишком тяжёлой, но теперь для Оскара не составило особого труда её открыть. В лицо ударила могильная морось. И холод, сковывающий всё изнутри.