Помагифлексим?
Шрифт:
«Вот оно, дыхание смерти».
Парень поёжился и вошёл внутрь склепа.
«Не буду смотреть на гробницы. Только возьму лопату в подсобке. Она же должна где-то здесь быть».
Перед помещением, где предположительно находились гробы с мумифицированными усопшими, располагалось некое подобие предбанника. Здесь почти ничего не было, кроме лестницы, ведущей куда-то вниз и рядом нескольких глиняных чарок и инструментов. Среди них Оскар разглядел лопату. Он схватил её и как можно выскочил на поверхность, подальше от этого ледяного холода.
Зимний воздух показался ему теплейшим по сравнению с тем, что только что он чувствовал
Затем Оскар осторожно взял тело отца на руки и вместе с ним спрыгнул на дно ямы, чтобы аккуратно положить его туда. С этим тоже не возникло проблем. Он даже осторожно приземлился на носочки, не оступившись. В последний раз взглянул на безмятежное обуглившееся лицо покойника, поцеловал его в лоб. После чего, не оборачиваясь, подпрыгнул, зацепился за край могилы и подтянул себя с помощью рук на поверхность.
С рвением начал кидать землю обратно в яму, заваливая тело отца. Ему очень хотелось дать волю слезам. В носу предательски щекотало. Но как бы Оскар не хотел разрыдаться прямо здесь и сейчас, он не мог это сделать. Вместо этого парень яростно вцепился руками в черенок лопаты и швырял грунт – вот всё, что оставалось ему делать.
Когда он почти закончил свою работу спустя пару часов и оставалось бросить ещё пару комьев, он не почувствовал и намёка на усталось. Но, если бы Оскар даже устал, то наверняка не заметил. Чувства довлели над ним, заглушая физические ощущения.
– Як у тебя любо выходит, – услышал он у себя за спиной скрипучий голос. – Может, тебе на кладбище поработать? Смотри-ка, как ты борзо управился.
Оскар вздрогнул и обернулся. Никак не ожидал, что кто-то окажется в столь поздний, а может быть, даже и ранний час, да ещё и станет наблюдать за его работой. И каково же было его удивление и злость, когда парень увидел перед собой этого мерзкого демона Степана. Оскар угрожающе поднял лопату над собой.
– Это ты, гад! Это из-за тебя сейчас я этим занимаюсь. Если бы не ты со своими странными стихами, я был бы рядом с отцом, и он бы не погиб!
– А еже ты ведаешь о том, что стряслося в деревне, невголос? Может быть, вы бы купно окочурилися.
Тут Оскар задумался. Он впервые посмотрел на ситуацию другими глазами. Действительно, а что произошло? Демон, словно бы читая его мысли, уютно примостился на одном из наиболее широких надгробий и ответил на его вопрос, внезапно обращаясь к нему с нормальной речью (или по крайней мере той, которую ему привычно было воспринимать):
– Деревню подожгли. Намеренно. Это сделали колдуны с Хандроза. Таким образом они хотят ослабить Дельту, подорвав её влияние здесь, на Земле. Тебя не было дома более трёх недель с момента смерти. Это большой срок для того, чтобы произошло такое ужасное событие.
– Но… я закрыл отцу глаза, – он снова поднял лопату, решив, что Степан ему врёт, – а значит трупное окоченение ещё не наступило. То есть, он умер недавно.
– Эх, милок-милок, ты смог закрыть его глаза не потому, что плоть была мягкой и податливой, но потому, что ты стал сильнее, чем был до этого. И выносливее, между прочим. Неужели ты до сих пор этого не заметил? – Видя замешательство
в глазах Оскара, он продолжил: – То есть ты хочешь сказать, что ты не заметил, как за два с половиной часа вырыл огромную могилу и даже не устал? Что ты шёл по лесу полночи и не выбился из сил. Что, в конце концов, ты пока что ещё ни разу не поел и не поспал.– Что же со мной стало?
– Ты вампир. И благодарить следует меня.
Степан указал большими пальцами обеих рук себе на грудь и чуть не свалился с надгробия.
Оскар призадумался. «Выходит, этот сумасшедший не врёт. Или по крайней мере часть его слов – правда. Тогда я действительно стал вампиром».
Он ощупал себя и впервые посмотрел на руки. Как бледна его кожа, почти светится голубизной.
«Предположим. И даже поверю ему, что какие-то маги с неведомой мне планеты подожгли бог весть зачем им понадобившуюся деревню. Тогда как мне расколдоваться?»
Демон опять прочитал его мысли.
– Тебе надобно выполнить условия контракта, только и всего. Вернёшь свою душу и тушку оборотня как ни в чём не бывало.
– И какие же условия контракта всё-таки?
– Ну нынче и молодёжь пошла. Всё вам надо по семьдесят четыре раза повторять:
Ты будешь жить, и в то же время нет,
Ты обречён навечно мне хранить обет.
Посмертно будешь призван ты в мой легион,
Но до тех пор контрактом договор наш закреплён.
Пять смертных душ ты должен будешь усыпить,
Тогда из кубка волшебного будешь должен ты испить.
И после этого обличье прежнее до смерти вновь ты обретёшь
Но до тех пор в теле вампира жизнь ты проживёшь.
– И что это значит? Всё равно ведь непонятно.
– Ой, дурья ты башка. У вас, у оборотней там что, солома вместо мозгов?
– Не знаю, – пробормотал Оскар. – Я никогда в голову никому не смотрел.
– Тебе нужно испить кровь у пятерых жертв. Они обязательно должны быть смертными, то есть, не нежитью, – он потёр руки и хихикнул. – А чтобы жизнь тебе медом не казалась, повелеваю, чтобы этими пятерыми были все твои дамы сердца.
– Дамы сердца? – Оскар поперхнулся. – Но это же уже гарем.
– Ничаво не знамо. Как ты будешь исполнять – не мои хлопоты. Не выполнишь – останешься вампиром навечно. Умрёшь в теле вампира – так плоть твоя вот здесь будет гнить, – он указал пальцем на припорошенную снегом почву.
– А душа?
– А душа – здесь, – Степан поболтал в воздухе небольшим мешочком, который висел у него на поясе.
– Зачем она тебе? Не будешь же ты просто её хранить. Да и не съешь поди.
– Армию собираю. Против ангелов. Надоели они мне вусмерть.
В распри между ангелами и демонами Оскару лезть совсем не хотелось. Мифологией юноша никогда не интересовался. Он задумался о другом: где ему найти целых пять дам сердца?
Похоронив отца, юный вампир решил вернуться обратно в выжженный город. В нём теплилась надежда, что, возможно, и Готика додумается вернуться туда. И ещё он просто не мог поверить, что никто не выжил.