Поменяемся?

Не сумев подобрать нужных слов для описания величия этой породы, я выразительно округляю глаза.

— Может, просто расскажешь?

Навалившись на стену, я по-детски кривлюсь.

— Не-а. Мне лень.

В номере я первым делом запираюсь в туалете. Плевать на слышимость. Вряд ли Рафаэль всерьёз полагает, что его новоиспечённая лучшая подруга совсем не писает.

Закончив важное дело, я оценивающе оглядываю себя в зеркале и остаюсь довольной. Глаза шальные и плохо фокусируются, но в остальном я выгляжу прекрасно. Губы красиво опухли, а волосы пышные как никогда.

Спасибо другу Рафаэлю за старания.

— Слава богу, ты снял свой свитер таёжника, — весело объявляю я, покинув ванную. Рафаэль, переодетый в футболку, стоит перед телевизором, переключая каналы. — Ты что, новости смотреть собрался? Вот уж нет!

Оттеснив его в сторону, я распахиваю мини-бар и, покопавшись, победно машу крошечной бутылкой виски.

— Смотри! У нас тут целый алкогольный рай!

— Я начинаю тебя бояться, — иронизирует Рафаэль, выключая экран.

— По одной и точно спать! — заверяю я, протягивая ему миниатюру Джемесона. — Вздрогнем на посошок!

Чокнувшись, мы залпом опустошаем горючие миллилитры и, откашлявшись, смотрим друг на друга.

— Кто первый идёт в ванную переодеваться? — уточняю я, утерев выступившие слёзы.

— Мне и тут нормально, — с этими словами Рафаэль стаскивает с себя футболку.

Если раньше я старалась скорее отвести взгляд, чтобы увидеть как можно меньше, то сейчас, не смущаясь, его разглядываю.

— Это химия какая-то или всё-таки гречка? — резюмирую я своё наблюдение, с неохотой поднимая глаза на уровень его лица.

— Протеин, — поясняет Рафаэль, расстёгивая молнию на джинсах.

Мой взгляд бессовестно прослеживает это движение и отползает в сторону лишь с появлением колен.

— Это, между прочим, половое неравенство, — возмущённо верещу я, глядя себе под ноги. — То, что мужчина может свободно расхаживать с голым торсом, а женщина должна тратить бешеные деньги на неудобные бюстгальтеры и потом скрывать их от посторонних глаз.

— Вас никто не заставляет, — насмешливо бросает Рафаэль.

— И ведь действительно не заставляет. — Недолго думая, я хватаюсь за подол платья и дёргаю его вверх.

Следующим кадром передо мной предстает ошарашенное лицо Рафаэля. Надо признать, это организованное мной представление — довольно экстравагантное с учётом факта, что мой клубный наряд не предполагает ношения лифчика.

— Вот теперь всё по-честному, — пропеваю я, отвернувшись к шкафу, чтобы повесить в него платье. — Так-так, и где тут моя пижама?

Встав на цыпочки, я неспеша и крайне внимательно оглядываю полки.

— Левая, снизу, — раздаётся хриплый голос за мной.

Сказав «спасибо», я натягиваю штаны с футболкой и тянусь к выключателю. Мне одновременно волнительно и дико смешно от своей безбашенности. Таким смущённым и растерянным я Рафаэля ещё не видела.

— Спокойной ночи, — воркую я, заняв свою половину кровати и отвернувшись к окну. — Классный получился вечер.

Рафаэль бубнит «хороших снов», и в комнате воцаряется тишина.

22

Даже удивительно, что после такого количества выпитого я не отключаюсь моментально. Минуты тянутся одна за другой, но сон, как не шёл, так и не идёт. Разглядывая темноту, я мысленно считаю до ста наоборот и пытаюсь не обращать внимания на Рафаэля, ворочающегося на своей стороне кровати.

— Не спишь? — от раздавшегося шёпота я вздрагиваю.

— Нет.

— Тебе не холодно?

Кусая губу, я медлю с ответом.

— Да, есть немного.

Кровать прогибается под весом перекатывающегося тела, горячее дыхание с запахом виски касается моей шеи. Озноб, пробирающий меня, на этот раз не имеет ничего общего с местным климатом. Это реакция на то, что мужское тело соприкоснулось с моим. Мужское тело со стальной эрекцией.

— Не против? — голос Рафаэля звучит сипло.

Я не отвечаю. Всё внимание сосредоточено на том, как его пальцы скользят по моей коже. Я не отстраняюсь, и Рафаэль безошибочно трактует это как разрешение. Хорошо, что он не из робких и всегда был сообразительным.

Его ладонь медленно перемещается вдоль моего бедра, и всё тело непроизвольно откликается на этот жест, выгибаясь ему навстречу. Внизу живота горячо пульсирует.

Вторая рука находит мою шею. Его пальцы осторожно касаются линии ключицы, поднимаются выше, к затылку, обвивают волосы и собственнически сжимают, заставляя замереть от этого прикосновения. Любые здравые мысли, которых за вечер было и без того немного, окончательно испаряются. Верность Вите и дружба с Лианой становятся настолько же далеки, насколько наш горный курорт далёк от солнечных Мальдив.

Я лежу неподвижно, прикусив губу и задержав дыхание. Губы пересохли, между ног требовательно ноет, внутренности сводит от сдерживаемого напряжения.

Надо мной нависает тень. Губы Рафаэля касаются моего виска, запуская вереницу мурашек, мягко спускаются к щеке, к уголку губ. Его дыхание горячее и учащённое, оставляет за собой непроходящий жар.

Вот тут моя сдержанность летит в тартарары. Перекатившись на спину, я обвиваю его шею и жадно впиваюсь в губы.

Будто этого и ждал, Рафаэль торопливо задирает мою футболку и сжимает грудь.

— Ты что это устроила, а, коза? Я, по-твоему, по пояс деревянный?

Вместо ответа я лишь крепче сжимаю его шею. Чего он разболтался, когда я так сильно заведена?

Но Рафаэль и не думает затыкаться. Ночами его отсутствующее ораторское мастерство расцветает пышным цветом.

— Так сильно хочу тебя… Твои ноги, рот, сиськи, задницу… У меня стоит с момента, как ты танцевать начала… Чуть не загнул тебя у шкафа… Хочу тебя трахнуть… Сейчас прямо…

Есть в его болтовне что-то возбуждающее, отчего я растекаюсь озерцом, начинаю похотливо хлюпать. И кто бы мог подумать, что хмурый, неразговорчивый Рафа способен быть настолько раскрепощённым в интимных моментах.