«Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIХ века
Шрифт:
Понять, какую долю в создании картины дореформенной эпохи в целом составляли работы украинских историков и в каком направлении продвигалось изучение социально-экономической, в частности аграрной, истории и истории общественной мысли, позволили масштабные «Очерки истории исторической науки в СССР» 377 , отражавшие образ официальной науки и своеобразно подводившие итоги развития советской историографии 378 , а также многочисленные историко-историографические обобщения достижений за отдельные периоды, на отдельных крупных направлениях, «актуальные проблемы», написанные как российскими, так и украинскими авторами. Не останавливаясь подробно на характеристике каждой отдельной работы, выделю лишь наблюдения, важные в контексте данной темы. При этом отмечу, что историко-историографическая продукция второй половины 1950-х – начала 1970-х годов и следующего этапа – начала 1970-х – конца 1980-х – в содержательной части по актуальным в данном случае проблемам мало чем различается, что оправдывает ее обобщенную характеристику. Особенно это касается работ по истории украинской исторической науки, хотя они, к сожалению, не отражают изменений, произошедших на последнем этапе в исследовании даже русской истории.
377
Очерки истории исторической науки в СССР. М., 1955. Т. 1; 1960. Т. 2; 1963. Т. 3; 1969. Т. 4; 1985. Т. 5.
378
Корзун В. П., Колеватов Д. М. Образ исторической науки в первое послевоенное десятилетие. С. 63.
Можно говорить, что этот этап, особенно со второй половины 1970-х годов, отмечен историографической ассимиляцией, которой подверглись и советские исследователи, в первых рядах – специалисты по всемирной истории. Не случайно современные историографы, перечисляя новации периода «историографического плюрализма», рядом с французской историей ментальностей, британской и североамериканской психоисторией, новой немецкой социальной историей, американской интеллектуальной историей, называют
379
Агирре Рохас К. А. Господствующие культуры и культуры подчиненные: диалог и конфликт // ДВ. Вып. 13. С. 44; Плампер Я. Эмоции в русской истории // Российская империя чувств: Подходы к культурной истории эмоций. М., 2010. С. 26; Дмитриев А. Контекст и метод. С. 8.
380
Копосов Н. Е. Советская историография, марксизм и тоталитаризм (К анализу ментальных основ историографии) // Одиссей. 1992. С. 61–62.
381
«Начать с начала…» Интервью Ю. Л. Бессмертного Н. Е. Копосову. С. 357; Гуревич А. Я. «Путь прямой, как Невский проспект». С. 466.
382
Баткин Л. М. О том, как А. Я. Гуревич возделывал свой аллод. С. 16.
Важным в контексте темы можно считать и появление в 1970-е годы критических рецензий известного знатока эпохи «просвещенного абсолютизма», С. М. Троицкого, на труды американских ученых, Р. Джонса и М. Раева, посвященные истории русского дворянства XVIII века. С рядом положений этих трудов рецензент вынужден был согласиться 383 . Своеобразным ответом зарубежным коллегам были работы по истории дворянства, созданные самим Троицким 384 . На украинском материале еще в 1970-е годы, на Федоровских чтениях в Москве, Я. Д. Исаевич показал, как необходимо применять новые в то время методы социальной истории.
383
Троицкий С. М. Рецензия на книгу американского историка Р. Джонса «Освобождение русского дворянства. 1762–1785». С. 135–139; Он же. Русское дворянство XVIII века в изображении американского историка // Троицкий С. М. Россия в XVIII веке. С. 102–114.
384
Он же. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII веке. М., 1974; Он же. Дворянские проекты создания «третьего чина» // Там же. С. 192–204; Он же. Комиссия о вольности дворянства 1763 г. (К вопросу о борьбе дворянства с абсолютизмом за свои сословные права) // Там же. С. 140–192.
Современные историографы отмечают, что со второй половины 1950-х годов было положено начало разнообразным контактам отечественных ученых-историков, в том числе и через участие в международных конференциях 385 , что расширяло научные горизонты, стимулировало исследовательский поиск. Однако это мало сказалось на украинских историках, работы которых не всегда соответствовали должному уровню даже советской историографии 386 . Осознание отставания от общесоюзного уровня в разработке истории «феодальной формации в Украине» и истории капитализма чувствовали и сами украинские историки, констатируя отсутствие монографий, сокращение количества работ по истории XIX века, в то время как в целом по стране здесь были достигнуты значительные успехи 387 . Как «слабое место» проблемно-обобщающих и монографических исследований украинской истории воспринимались также «недооценка авторами того, что сделано их предшественниками» и «отсутствие аналитических, глубоких обзоров использования источников и литературы» 388 .
385
Рубльов О. С. «Український історичний журнал»: історія офіційна й залаштункова. С. 28; Лисяк-Рудницький I. Довкола міжнародного історичного конгресу у Відні // Лисяк-Рудницький I. Iсторичні есе. Т. 2. С. 428.
386
Грицак Я. Українська історіографія. 1991–2001: Десятиліття змін // УМ. 2005. № 9. С. 58; Кравченко В. Україна, імперія, Росія… С. 120.
387
Мельниченко В. Ю. Деякі питання розвитку історичної науки в Українській РСР у світлі рішень XXVI з’їзду КПРС // УIЖ. 1981. № 5. С. 14–15; Голобуцький В. О. Актуальні питання історії України доби феодалізму і завдання радянських істориків // Там же. 1973. № 9. С. 39; Гапусенко I. М. Радянські історіографічні дослідження з історії України періоду феодалізму // Там же. 1968. № 1. С. 144; Боровой С. Я., Гонтар О. В., Першина З. В. Iсторичні дослідження: Вітчизняна історія: Республіканський міжвідомчий збірник (1975–1982) // Там же. 1983. № 10. С. 46; Сергієнко Г. Я. Деякі питання розвитку досліджень з історії феодалізму. С. 34, 37; Брайчевський М. Перспективи дослідження українських старожитностей ХIV–XVIII ст. // Середні віки на Україні. Київ, 1971. Вип. 1. С. 20–31.
388
Санцевич А. В. Українська радянська історична наука в 1967–1969 рр. // Iсторіографічні дослідження в Українській РСР. Київ, 1971. Вип. 4. С. 4.
Наиболее широко проблемы истории феодализма в Левобережной Украине были поставлены В. А. Романовским. Помимо прочего, он назвал – как малоразработанные и требующие тщательного изучения – проблемы формирования крупных земельных владений в крае, типов и форм хозяйства, форм землевладения, установившихся в середине XVII века. Все это, утверждал историк, необходимо исследовать не с формально-правовой, а с экономической точки зрения, поскольку «гораздо важнее изучение не различных юридических формул, определяющих характер владения маетностями… а отношения землевладельца и непосредственного производителя материальных благ» 389 . Однако призывы Романовского (который, правда, после ссылки работал до конца жизни в Ставрополе), как и его постановки проблем, остались незамеченными.
389
Романовский В. А. Основные проблемы истории феодализма на Левобережной Украине в XVII–XVIII вв. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1961 г. Рига, 1963. С. 184–194.
Определенным подтверждением отставания можно считать то, что в историко-историографических обзорах состояния исторической науки в СССР и учебниках по историографии анализ работ украинских историков почти полностью отсутствовал. Лишь иногда назывались имена С. Я. Борового, И. А. Гуржия, В. А. Голобуцкого, Н. Н. Лещенко, А. З. Барабоя, С. Н. Злупко, А. С. Коциевского, С. А. Секиринского 390 . В таком разделе «Очерков истории исторической науки в СССР», как «Историография русского революционного движения и общественной мысли XIX в.», украинские авторы вовсе не упоминались, несмотря на скорее библиографический, чем историографический характер «Очерков» 391 . Это же можно сказать и о статьях, посвященных достижениям советской исторической науки в изучении истории феодализма и капитализма 392 . Анализ состояния разработки во второй половине 1970-х годов социально-экономической истории, истории культуры и общественной мысли XVIII–XIX веков также обошелся почти без трудов по истории Украины 393 . Из истории крестьянства и рабочего класса этого периода не названо ни одной работы, чего нельзя сказать о монографиях по истории Беларуси, Литвы, Молдавии, различных регионов России.
390
Историография истории СССР (эпоха социализма) / Под ред. И. И. Минца. М., 1982. С. 155, 211, 246; Очерки истории исторической науки в СССР. Т. 5. С. 251.
391
Корзун В. П., Колеватов Д. М. Образ исторической науки в первое послевоенное десятилетие. С. 64.
392
Ковальченко И. Д. Изучение истории России периода капитализма (XIX – начало XX в.) // Развитие советской исторической науки. 1970–1974. М., 1975. С. 37–55; Курмачева М. Д., Назаров В. Д. Исследования по истории СССР периода феодализма // Там же. С. 9–36.
393
Пашуто В. Т., Преображенский А. А. Исследования по социально-экономической и внутриполитической истории СССР периода феодализма // Изучение отечественной истории в СССР между XXV и XXVI съездами КПСС. М., 1982. С. 356–380; Ковальченко И. Д. Изучение социально-экономического развития России второй половины XIX в. // Там же. С. 380–393; Зимин А. А., Клибанов А. И., Щапов Я. Н., Щетинина Г. И. Русская культура и общественная мысль в советской историографии // Там же. С. 490–537.
Разумеется, в сравнительно коротких очерках трудно было учесть все, что сделано в рамках огромного цеха советских историков. Но в специальном исследовании, где представлялись труды второй половины 1970-х годов по основным проблемам истории народов СССР, в частности истории крестьянства, аграрных отношений, классовой борьбы, не указано ни одного труда по истории Украины «эпохи феодализма», а по социально-экономической истории «периода зарождения капитализма» встречается ссылка только на одну монографию – об экономических связях Северной Буковины с Россией и Надднепрянской Украиной в XIX – начале XX века 394 . Среди исследований революционной ситуации, названных в библиографическо-статистической работе Н. И. Мухиной за 1917-й – начало 1959 года, также нет ни одного по Украине, хотя другие союзные республики упомянуты 395 . Тематическая роспись всех статей за 1960–1986 годы, публиковавшихся в сборниках «Революционная ситуация в России в 1859–1861 гг.», также содержит лишь три работы по украинской тематике 396 .
394
Агаджанов С. Г., Исмаил-Заде Д. И., Мухамедьяров Ш. Ф., Федосова Э. П. Изучение основных проблем истории народов СССР // Изучение отечественной истории в СССР между XXV и XXVI съездами КПСС. С. 537–564.
395
Мухина Н. И. Изучение советскими историками революционной ситуации 1859–1861 гг. С. 525.
396
Тематическая роспись содержания сборников «Революционная ситуация в России в 1859–1861 гг.» (Т. I–Х. М., 1960–1986) // Революционная ситуация в России в середине XIX века: деятели и историки. М., 1986. С. 222–227.
К сожалению, и специальные обзоры украинской историографии не слишком информативны в отношении изучения ранних периодов истории Украины. В частности, А. Г. Шевелев, подытоживая успехи украинских историков за 1970–1974 годы, в первую очередь подчеркнул приоритет разработки истории советского общества 397 . Очевидно, воспринимая такую ситуацию как вполне нормальную, историк фактически еще раз зафиксировал хронологический перекос в разработке истории Украины, на который и до того обращали внимание – например, Ф. П. Шевченко, анализируя в 1964 году состояние дел с «Українським історичним журналом» на заседании дирекции Института истории АН УССР и Института истории партии при ЦК компартии Украины 398 . По мнению А. И. Гуржия и А. Н. Доника, с 1972 года «уклон журнала в сторону современной тематики стал неизбежным», а преимущества в публикациях по истории средневековой Украины были на стороне истории «классовой борьбы трудящихся масс против угнетателей» 399 . Не случайно в историко-историографических трудах украинских ученых анализу исследований по истории Украины второй половины XVIII – первой половины XIX века также отводился минимум их общего объема. Показательна в этом отношении «Историография истории Украинской ССР». Но, в отличие от предыдущих историко-историографических работ, здесь нашлось место для концепта «крестьянский вопрос», который определен как «центральный в социально-экономической и политической жизни страны» 400 . И хотя пояснения о содержании крестьянского вопроса отсутствуют, однако, судя по тексту и ссылочному аппарату, оно фактически отождествлялось с историей крестьянства, в которой важнейшей составляющей была классовая борьба.
397
Шевелев А. Г. Украина // Развитие советской исторической науки. С. 360–369.
398
Гуржій О. I., Донік О. М. «Український історичний журнал»: півстоліття в науці // УIЖ. 2007. № 6. С. 11.
399
Там же. С. 12–13. Интересно также обратить внимание на подсчеты авторов: с 1957 по 1972 год в УIЖ было опубликовано около 600 статей по истории Украины досоветского периода, а за 1972–1985 годы – почти на 200 меньше. Причем из них соответственно 290 и 154 касались «феодального периода».
400
Историография истории Украинской ССР. Київ, 1987. С. 147, 153.
В контексте темы представляет интерес обзор историографии падения крепостного права, выделенный в самостоятельный сюжет Н. Н. Лещенко. Отбросив ложную скромность, основное внимание он уделил анализу собственной монографии, лишь упомянув дореволюционных предшественников, а также работы В. П. Теплицкого и Д. П. Пойды. Несмотря на констатацию того, что «проблема падения крепостного права в советской историографии изучена обстоятельно», здесь были обнаружены и «некоторые вопросы, нуждающиеся в дополнительном, более глубоком исследовании» 401 . К сожалению, перечень этих вопросов оказался достаточно ограниченным и касался преимущественно истории реализации Крестьянской реформы.
401
Там же. С. 155, 156.
Получить более детальную картину помогли бы проблемно-историографические исследования. Но, как заметил В. Г. Сарбей, подытоживая развитие украинской историографии за семьдесят лет, «проблемные историографические исследования <…> не получили в Украинской ССР системного характера и вполне определялись личными предпочтениями ученых» 402 . Поэтому уровень интенсивности изучения крестьянского вопроса, его возможные сюжетно-тематические доминанты выяснялись по проблемно-историографическим обзорам советских русистов, регулярно появлявшимся с 1960-х годов как результат серьезного эмпирического накопления и дифференциации исторического знания. Это не только отдельные разработки, но и историографические разделы монографий, диссертаций, которые также проверялись на наличие «украинского следа».
402
Сарбей В. Г. Iсторіографічні дослідження на Україні за 70 років Радянської влади. С. 132.
Крестьянская реформа 1861 года в качестве центральной в контексте первой «революционной ситуации» была осмыслена в ряде проблемно-историографических исследований, в первую очередь П. А. Зайончковского, Б. Г. Литвака, Л. Г. Захаровой 403 , ставших почти классикой. Не вдаваясь в детали анализа, поскольку это неоднократно делали историки Крестьянской реформы, замечу лишь, что историографическая канва этих работ почти совпадает. Это же в основном касается оценочных и теоретико-методологических моментов. В данном случае важно отметить, что, во-первых, в указанных обзорах не только не названы исследования по истории крестьянского вопроса, но и отсутствует само это словосочетание. Во-вторых, одним из признаков изменений в историографии проблемы считалось увеличение региональных исследований, которые проводились на местных архивных материалах, необходимость чего, кстати, еще в 1941 году подчеркивал Е. А. Мороховец 404 . В-третьих, украинские материалы попали в поле зрения историографов. Но среди самых ранних фигурировала лишь одна из работ А. В. Флоровского – «Воля панская и воля мужицкая. Страницы из истории аграрных волнений в Новороссии. 1861–1863», отнесенная Зайончковским к краеведческим исследованиям. Литвак же остановился на этой брошюре более продолжительно, подчеркивая «завидную трезвость» анализа источников из одесских архивохранилищ. Другие работы Флоровского, также написанные на основе одесских архивов 405 , почему-то не упоминались. Отмечая в украинской науке «преобладание тематики крестьянского движения в период реформы», историографы указывали на диссертацию М. И. Белан и статьи Ю. Я. Белан, М. М. Максименко, Д. П. Пойды. Заметным событием не только для украинской исторической науки считалась монография Н. Н. Лещенко. Захарова же не упомянула ни одного исследования украинских авторов. Это можно сказать и о специальных проблемно-историографических обобщениях по истории классовой борьбы и общественно-политического движения 406 .
403
Зайончковский П. А. Советская историография реформы 1861 г. С. 85–104; Захарова Л. Г. Отечественная историография о подготовке крестьянской реформы. С. 54–76; Литвак Б. Г. Советская историография реформы 19 февраля 1861 г. // История СССР. 1960. № 6. С. 95–120.
404
Мороховец Е. А. Крестьянская реформа 1861 года // Записки Отдела рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина. М., 1941. Вып. Х. С. 3.
405
Флоровский А. В. Крестьянская реформа и высшая администрация Новороссийского края. Одесса, 1921; Он же. Очерки о крестьянской реформе на Украине. Одесса, 1921; Он же. Освобождение крестьян по проектам Губернских комитетов Новороссийского края. Одесса, 1921.
406
См.: Сладкевич Н. Г. Освещение общественного движения России 40–60-х годов в советской исторической литературе // Советская историография классовой борьбы и революционного движения в России. Л., 1967. С. 107–132; Федоров В. А. Историография крестьянского движения в России периода разложения крепостничества // ВИ. 1966. № 2. С. 148–156; Он же. Некоторые проблемы крестьянского движения в России периода разложения крепостничества // Проблемы истории общественной мысли и историографии: К 75-летию академика М. В. Нечкиной. М., 1976. С. 95–106.