Помещицы из будущего

– Ты это слышишь? – Таня подняла голову, прислушиваясь к заливистым руладам. – Вот это дядюшка дает…

– Может, поднимемся к нему? – я не собиралась нянчиться с этим человеком, а хотела покончить с подозрениями раз и навсегда. – Проверим комнату.

– А если он закрылся на ключ?

– Аглая Игнатьевна сказала, что поселила его в спальне, где запереться можно только с помощью замка, а ключи у нас есть от всех комнат, - улыбнулась я, вспомнив, как нянюшка сказала:

– Пущай так живет! Еще чего, ему ключи выдавать! Нету веры этому дядюшке! У нас запираться не от кого!

Недолго думая, мы поднялись наверх и с, минуту послушав храп Петра Федоровича, осторожно открыли дверь.

В комнате стоял полумрак, разбавленный светом догорающей свечи, в котором все же можно было разглядеть разметавшегося на кровати дядюшку. Рядом на столике стоял поднос с пустым графином, а на тарелке лежал надкушенный солёный огурец с несколькими зонтиками укропа.

– Да его пушкой не разбудишь, - подруга подошла ближе и склонилась над его ногой, торчащей из-под одеяла. – Тань, нога-то цела, вот только с ней не все хорошо…

– Я уже поняла, - теперь мне стало все ясно. Вот почему сапоги этого так называемого дядюшки казались мне странными. – Посмотри-ка на это.

Я подняла один из сапог, показывая его Тане. На нем был умело скрытый каблук, который можно было обнаружить только при ближайшем рассмотрении. Оказалось, что у нежданного гостя одна нога была короче другой. Вот она, причина хромоты, а вовсе не травма.

– Он врал, потому что настоящий дядюшка не колченогий! – Таня уперла руки в бока, разглядывая храпящего мужчину. – Об этом нянюшка уж точно бы знала! Тогда зачем он здесь?

– Пусть проспится, завтра узнаем, - я, конечно, догадывалась о том, с чьей подачи этот человек явился в «Черные воды». – Но уши Потоцких видны за километр!

– Что им все неймется? Какую гадость они опять замыслили? – подруга со злостью показала спящему кулак. – Ничего, завтра ты нам все расскажешь!

Проверив входные двери, мы разошлись по комнатам. Таня пошла к себе, а я заглянула к мужу в кабинет.

Павел устроился на диване с книгой, но когда я вошла, отложил ее.

– Пришла пожелать спокойной ночи, - мне нравилось видеть его в добром здравии. Внешность мужа приобретала ту привлекательность, которая бросилась мне в глаза в первую нашу встречу. – И кое-что рассказать.

Узнав, что дядюшка колченогий, Головин тихо рассмеялся.

– Господи, Дарья Николаевна становится такой неуклюжей в своих попытках насолить. Мало того, что этот мужик ведет себя уж точно не как образованный человек, да еще имеет физические недостатки! Неужели не нашлось более подходящего актера? Или Потоцкие спешат?

– В любом случае, мы это узнаем только завтра, - я поцеловала мужа. – Кстати, он выпил графин водки. Если мы «дядюшку» завтра же не выведем на чистую воду, то он уничтожит все наши запасы.

Глава 18

Буря выла всю ночь и не утихла к утру. Похоже, нянюшкин прогноз сбывался. Если снег продолжит идти еще сутки, то мы точно не выберемся из усадьбы. Что ж, будет время потрясти человека, выдававшего себя за нашего родственника.

К завтраку дядюшка спустился в добром здравии и без следов похмелья. Он поздоровался, засунул за воротник салфетку, после чего взялся за поедание оладьев, макая их в мисочку со сметаной.

Мы с Таней переглянулись, и подруга закатила глаза, демонстрируя таким образом свое отношение к этому человеку.

Всю ночь я вертелась в кровати, размышляя над тем, как вывести липового дядюшку на чистую воду. В голову приходили идеи одна заковыристее другой, но самое простое почти всегда оказывалось и самым действенным. Итак, нужно напоить этого любителя «водочки» и уж тогда взяться за него конкретно.

– Расскажите-ка мне голубушки, как хозяйство ваше? Гляжу, на столе и сметанка, и маслице, и мясом вы не обделены… - дядюшка отложил столовые приборы и вытер жирный подбородок. – Деньгами вашего дражайшего супруга, Лизонька, вы ведь еще не имеете права распоряжаться?

– Откуда вам это известно? – Головин повернулся к нему, и мужчина слегка покраснел, понимая, что ляпнул лишнего.

– Павел Михайлович, дорогой… разговоры ходят по всему городу уже давно. Сами знаете ведь, что такое людская молва. Она впереди нас бежит, - это объяснение прозвучало не очень убедительно, и он быстренько перевел тему. – Так значит хорошо дела идут?

– Да как сказать, - ответила Таня, тяжко вздыхая. – Может, хотите на хозяйство сами посмотреть?

– Чего же не посмотреть? Я с удовольствием! Посмотрю, поголовье посчитаю… - закивал дядюшка. – Ну… я к тому, что не посчитаю, а порадуюсь за вас, если прибавление в хлеву есть.

Опять ляп. Поголовье он посчитает. Значит, плохого актеришку действительно интересует, как идет хозяйство в «Черных водах». Вернее не его, а того, кто послал этого человека.

– Да какое прибавление? Коровы худые, молоко дают плохо… - гнула свое подруга, горестно качая головой. – Сена заготовили мало… Птица дохнет…

– Куры не несутся, одно яичко ежели найду, и то счастье… - загундосила рядом Глашка. – Беда, барин с пропитанием.

Девушка улыбнулась ему, и плотные, наеденные щечки подпрыгнули под самые глаза. Мне даже смешно стало. Самая голодающая.

– Слышал я, что заводик заработал, на который брат имел надежды… - продолжал топить себя наш гость. – Продали, небось? Оттуда и средства? Это правильно, чего его держать?

– Да, надеемся, что дотянем как-нибудь до весны, а там видно будет, - сказала я, заметив, что Головин отворачивается, чтобы скрыть улыбку. – Но наши чаяния только об арестованных средствах Павла Михайловича. Вот только полтора года немалый срок.

– Ничего, все образуется, - дядюшка похлопал меня по руке. – Мы, Засецкие, как кремень! Не согнешь нас и не сломаешь!

Собравшись в кабинете на семейный совет, мы разделились во мнениях, как поступить с самозванцем. Я предлагала вывести его на чистую воду и с позором выгнать из дома или сделать вид, что в усадьбе все очень плохо. Пусть передаст Потоцкой, и та порадуется.

Но Павел был против, ведь мы не знали, что именно задумала Дарья Николаевна. А теперь она еще и узнает, что Головин на свободе.

– Хватит уже в их игры играть. Пора бы дать Потоцким понять, что мы настроены решительно, - муж уперся кулаками в столешницу и выглядел довольно грозно. – Надоели они мне до чертиков. Буря закончится, пошлю записку Петру, пусть они с Андреем явятся сюда. Станем решать, как поступить.