Помещик

Стоило мне чуть скосить туда глаза, как звучит выстрел. Пуля проскакивает в каких-то миллиметрах от моей руки с лампой. Я, вместо того чтобы стрелять в ответ, зачем-то мчусь к очагу чтобы спрятаться за него. Второй выстрел, и я тут же получаю сильнейший удар в живот.

– А с..
– хриплю я, привалившись к кирпичной стенки очага.

Все застыли, ожидая, что будет дальше.

Мариэтту под мышку и быстро добавляю пламя, заливая всё светом.

– Вот же,.. дуракам везет - увидев, что пуля раздробила рукоятку даги не пробив кирасу, и где-то потерялась в одежде. Слышится звук сдвигаемой мебели.

Кулик не растерялся и всех положил на живот. Фатей выглянул из-за угла.

– Два мужика с саблями в руках - констатирует он.

Ощупываю себя, крови нет. Но что же, синяки потом посчитаем.

– Замени. Его сюда - киваю на Кулика.
– Выходим, как учил.

Сам никак не могу перевести дух, больно зараза.

Степан впереди со щитом, я за ним с двумя пистолетами. Лампу оставили на полу. За кроватью стоят два мужика в длинных рубахах с разными саблями и колпаками на головах.

– Секретная служба императора. Бросайте оружие, иначе застрелим - а сам морщусь от боли.

Мужики думают. Тут от двери послышался топот, и мне пришлось развернуться. Ввалился Ремез.

– Твою мать, дурак - выругался я, разворачиваясь обратно.

В это время противники решили напасть, сделав выпады. Нет, не зря у нас были тренировки, а может мужики не проснулись. А может и фехтовальщики из них не очень.

Кулик делает волновое движение щитом, отбивая выпады, а шпагой поражает крайнего в левое плечо, и с двуствольным разряженным пистолетом в руке. По-моему Качукова. Пистолет падает.

– Больше предупреждать не буду, считаю до пяти и стреляю - предупреждаю их.

– Вас всё равно найдут и повесят. Вы помешали третьему отделу жандармерии - зло говорит молодой парень с "бульдожьими" щеками.

– Разберемся. Не виноват, отпустим. Даю слово - но соблюдать я его точно не буду.

– Вы не понимаете, куда вы лезете со своим рылом.

– Пять - произношу последнюю цифру, и они бросают сабли на кровать.

Забираем сабли и крепко связываем обоих, одного перевязав.

– Что там на улице? Кто стрелял?
– спрашиваю Ремеза.

– Убежал, один убежал - вздыхает он.

– Молодцы - твержу сквозь зубы.
– Остаёшься на охране и смотри, чтобы эти даже не шевелились - даю команду Ремезу, взяв его за грудки.

– Вяжем других.

Зажигаем медную масляную лампу, обнаруженную на выступе очага. Одного вязать уже и не надо, до утра вряд ли доживет. Потом обследуем комнату и находим ещё один выход. Дальше закрытая комната с дверью, в которой испуганно жмутся три девушки. Закрыли обратно, идём дальше. В другой комнате, закрытой тяжёлой занавеской опять женщины и дети на каком-то стеллаже с кучей ковров и подушек. Их то куда?

Идём дальше. Двери маленькие, а проходы узкие, приходится идти гуськом, и согнувшись. Находим лаз, по которому сбежал один из хозяев. Выглядываем и обнаруживаем недалеко Пётра, который интенсивно заряжает оружие. Он хорошо виден в свете звёзд. Понятно, почему он не попал.

– Пётр иди в лагерь и веди всех сюда - окрикиваю его.
– Возвращаемся.

Запираем лаз.

– Жить хотите. Где подвал?
– спрашиваю женщин.

Рассуждать долго некогда, хватаю первую и тащу из комнаты. Действительно подвал имелся и немаленький. Мало того, в нём много разного товара, ящиков и бочонков. Быстро обследовав, забрали только оружие. Спрятанные три гладкоствольных ружья, пару сабель, маленький бочонок пороха и мешочек с пулями. Лаза не обнаружили, но возможно он и есть. Тут ещё те хитрецы живут, как я убедился. Туда согнали только местных, а Качукова с неизвестным жандармом оставили.

– Ну что Савва скажешь?
– знаю, что плохо с лошадьми, вот только насколько.

– Загнали лошадей, Дмитрий Иванович. Таких лошадей хор...
– чуть не плачет наш кучер.

– Савва, я всё понимаю, но так...надо было - перебиваю его.
– До Миллерово они хоть довезут.

– Дней через пять, не раньше.

– Тогда бери Гришу, заберите с подвала одного мальчишку. Сделай так, чтобы мы через этих пять дней доехали до Миллерово.

Дальше разные хозяйские хлопоты по доставшемуся хозяйству, организация обороны и всего остального. Пётра тоже занял, чтобы мне не мешал. Мне тут не до соблюдения прав человека. С Максимом ещё пришлось разбираться, его завернули в ковер и связали. Даже не стал слушать его речи.

Наконец появилась время очень внимательно обследовать бумаги в двух кожаных сумках для документов, которые цепляют к поясу. Они чем-то похожи на дамские сумочки с 21 века. Одна отделана медными бляшками, вторая серебряными.

В той, что попроще, нашел много разных бумаг. Паспорт на имя мещанина Качукова. Графскую грамоту на польского дворянина Станиславе Забелло. Какое-то письмо на арабском языке. Пять билетов московской охранной казны по 1000 рублей серебром. Вексель банка Ротшильдов на английском языке на две тысячи фунтов и несколько николаевских серебряных рублей и мелочи. Пузырек с какой-то жидкостью и разная мелочь.

Во второй побогаче, патент на дворянина и капитана жандармов Николая Александровича Мордвинова. Твоё ж м... , вот это попандос. Ну-ка его сюда.

Обследую его полностью, несколько не смущаясь. Хотя, чего там обследовать, панталоны, длинная рубаха и колпак. Кроме трех перстней ничего не обнаружил. Снял, под ругательства капитана. В сумке ещё около 200 рублей ассигнациями, чистые листы, перья в тубусе, маленькая наваха, бритва, дорогие французские мыло и одеколон.

– Скажите кто же вы такой? Я или мой отец, вас всё равно найдём - закончив ругаться Мордвинов.

– А подскажите, что вы в такой компании делаете, Николай Иванович?
– а сам кручу кольцо, которое не даёт мне покоя. Где, где я такое видел?

Серебреное кольцо с красным камнем посередине и что-то начертанное, что так просто не разобрать. А вот английскую букву G с боку я разобрал.

– Я капитан третьего отделения жандармов, если вам это что-то говорит. Немедленно меня освободите и тогда получите снисхождение - видит, что я покачал головой.
– Нет. Вы пожалеете. Очень пожалеете.

– Повторяю вопрос. Что Вы, тут делаете?

– И это не ваше дело. Вы мешаете проведению царского указа.

Перед этим я его оттащил в комнату, где так неудачно убил поляка. Трупы мы уже вытащили, но крови вокруг ещё много.

– Значит, не скажите?

– Вас найдут и повесят. Немедленно меня освободите. Я вам приказываю - заладил опять Мордвинов.

Меняю их местами, но так чтобы они даже не успели взглянуть друг на друга. У этого тоже, какой-то золотой перстень с двумя орлами по бокам, поддерживающих щит, с зелененьким камешком посередине.