Помни, что будет (бывшее Предсказание)

Рон Уизли завистливо посматривал на Гарри, а сидящая рядом с ним Лаванда пыталась прожечь злобными взглядами Гермиону. За одним столом с ними разместились сестры Патил, и теперь «огонь» их глаз, направленных на спутницу самого молодого участника турнира, заставлял мисс Грейнджер крепче сжимать руку своего партнера.

Наконец дефиле закончилось, и пары уселись на свои места. Гарри досталось место рядом с Перси Уизли, который замещал «заболевшего» мистера Крауча. Для Поттера, который прекрасно понимал, что на самом деле случилось с начальником отдела международного сотрудничества, лицо молодого чиновника за их столом послужило холодным душем, заставившими на время забыть волнения бала. Перси пытался ему что-то рассказать, но у Гарри не было никакого желания слушать его.

Гермиона явно заметила, что с ее спутником творится что-то не то, и постаралась помочь Гарри, сжав его руку под столом. Это напомнило Поттеру, что ничего неожиданного он на самом деле не увидел и что проблемы мистера Крауча вполне могут подождать до завтрашнего дня. К этому времени профессор Дамблдор закончил свою вступительную речь, и на столах появился легкий ужин. Несмотря на то, что обед был уже давно, Гарри абсолютно не хотелось есть, и он уделял гораздо больше внимания своей спутнице, чем праздничным блюдам. К счастью, еда отвлекла учеников от разглядывания чемпионов, и Гарри ощутил временное облегчение. Конечно, он понимал, что едва начнутся танцы, как на них снова обрушатся сотни взглядов, и старался сполна насладиться передышкой. Видя, что Гермионе, так же как и ему, тяжело выдерживать все это внимание, Гарри принялся обсуждать с ней убранство зала, желая как можно сильнее отвлечь ее, пока была такая возможность.

Но вот ужин закончился, и профессор МакГонагалл подала знак чемпионам, что пришло время начинать танцы. Четыре пары вышли в центр свободного пространства, и над залом полетела мелодия Венского вальса Штрауса. Гарри привычно представил себя парящим в воздухе и увлек Гермиону в водоворот танца. Его уже не интересовало, какие взгляды бросают на их пару, как они выглядят, что будут говорить про них вечером. Они остались втроем — Гермиона, он и музыка, и им было хорошо вместе.

Со стола организаторов турнира за парой гриффиндорцев внимательно следили глаза их декана. На ее губах сияла удовлетворенная улыбка, профессор МакГонагалл втайне радовалась сближению этих детей, искренне полагая, что они идеально подходят друг другу. Вот мелодия закончилась, и через секунду заиграл вальс из «Летучей мыши», как шепнула на ухо Гарри его партнерша. Видимо, декан Гриффиндора, которой выпало подбирать музыку для бала, откровенно симпатизировала знаменитому австрийцу. Теперь на площадку для танцев стали выходить и другие пары, но участники турнира и не думали покидать танцпол.

После первых четырех танцев Гарри почувствовал, что Гермиона уже не так легко танцует, и предложил подруге немного отдохнуть. Они взяли по коктейлю и вышли в холл. Парадные двери были открыты, и сразу за ними Гарри обнаружил вместо привычного двора созданный волшебством цветочный сад, где между кустов роз хихикая летали маленькие феи, а таинственные дорожки, уходящие во тьму, манили юных влюбленных. Гарри взял Гермиону за руку, и они пошли по одной из них, пока не оказались в цветочном гроте, оканчивающимся тупиком. Они не заметили, как следовавшая за ними на некотором расстоянии пожилая леди наложила на тропку, по которой они шли, чары отвлечения внимания, загадочно улыбнувшись при этом. После этого декан Гриффиндора сделала еще один взмах палочки, и над цветами тихо, как дыхание ветра, зазвучали «Сказки Венского Леса». Гарри аккуратно поставил стаканы на заботливо установленный кем-то столик и взял девушку за руки. Сейчас они стояли так близко друг от друга, что чувствовали малейшее движение партнера. Уши гриффиндорца сравнялись цветом с флагом родного факультета, а грудь предательски сжалась, мешая сделать полный вдох. Он заставил себя собраться и посмотрел в глаза подруги.

— Гермиона... я хотел тебе сказать... — Гарри с мольбой смотрел в глаза девушки, ожидая ее помощи, но она напряженно ждала, когда он закончит. Наконец Гарри решился: — Гермиона, я люблю тебя и хочу всегда быть вместе с тобой!

Теперь он со страхом ожидал ответа своей подруги. Нет, ответ, который есть у нее в сердце, он знал, но вот решится ли она сделать окончательный шаг к перерастанию их отношений из дружеских в романтические?

Гермиона потянулась к Гарри, прикрыв глаза и приоткрыв свои губы, и он понял, что она уже давно ответила ему, только не словами, а своей верностью, самоотверженностью, своей беззаветной верой в него. Он опустил к ней лицо и накрыл ее губы своими, стараясь преодолеть стеснение от своей неумелости. Первое мимолетное касание губ, и Гарри чуть отклоняется назад, стараясь прочесть одобрение в глазах Гермионы. Поняв, что ей понравилось, он снова поцеловал ее, больше не боясь спугнуть.

Когда их губы вторично соприкоснулись, он забыл о турнире, об ожидавших его крестражах, о происках Дамблдора и Волан-де-Морта. В этот момент для него существовала только она — его любимая. Его руки начали путешествие по спине девушки, тщательно исследуя каждый изгиб ее тела и опускаясь все ниже и ниже. Гарри на секунду прервал поцелуй, и девушка протестующе потянулась следом. Ее правая рука легла Гарри на затылок и притянула его голову к себе. Он услышал ее страстный шепот: «Я тоже люблю тебя, Гарри», — и больше в этот вечер им было не до разговоров.

* * *

Гермиона всем телом тесно прижималась к спине Гарри. Они нырнули в тоннель, ведущий в Тайную комнату, причем лихой пилот «Молнии» сразу вошел в крутое пике, стремясь как можно быстрее достичь цели. У сидящей за его спиной Гермионы ветер свистел в ушах, а сердце пыталось вырваться из груди от страха, но она, одной рукой крепко обняв своего спутника, мужественно освещала им путь своей палочкой. То, что не следует терять время зря, юным волшебникам стало ясно, едва Гарри взял крестраж в руки, чтобы отнести его в подземелье Слизерина. Осколок души Волан-де-Морта явно чувствовал приближение смертельной опасности и раз за разом обрушивал на гриффиндорцев волны ужаса, от которых темнело в глазах. Гермиона робко предложила самой нести эту проклятую диадему, чтобы ее спутнику было легче управлять метлой, но Гарри решительно отказался. Он положил крестраж в запасливо приготовленный мешок и повесил его на грудь.

И вот теперь, когда Тайная комната была все ближе и ближе, кусок души Темного лорда предпринял очередную атаку. В глазах у девушки потемнело, она полностью потеряла ориентацию, и ей начало казаться, что они сейчас врежутся со всей силы в землю и останутся навсегда в этом подземелье ярого приверженца чистоты крови. Ее силы поддерживало только понимание, что Гарри еще труднее. Ведь между Гермионой и диадемой было тело ее любимого, а Поттеру пришлось принять на себя ничем не ослабленный удар. Стараясь помочь ему, она сильнее прижалась к его спине и непрерывно повторяла «Я с тобой, я люблю тебя!» Ей самой казалось, что она кричит во все горло, а на самом деле с ее губ срывался едва слышный шепот. Но главное, что тот, к кому она обращалась, почувствовал ее поддержку и сумел выдержать это бешеное давление на мозг.

Гарри резко выровнял метлу на высоте метра над полом подземелья, и они буквально свалились с нее. Пару минут их сил хватало только на то, чтобы прийти в себя и успокоить дыхание.

— Если бы я знала, как ты собираешься лететь, никогда не села бы с тобой на метлу, — Гермиона постаралась пошутить, но вышло у нее откровенно плохо.

— Да, похоже, я недооценил силу этого артефакта. А ты еще предлагала дождаться, когда Кикимер принесет второй, чтобы два раза сюда не спускаться, брр... — Плечи гриффиндорца передернулись. — Боюсь, что пары крестражей я бы не выдержал, — Гарри тяжело дышал, его все еще била дрожь от пережитого волнения.

— Ты был прав, я просто не представляла что это такое. Но давай поскорее закончим с ним, а то у меня почти не осталось сил, — Гермиона постаралась выдавить из себя улыбку, чтобы поддержать друга.

Они встали, и Гарри повел подругу по коридору в сторону Тайной комнаты.Гермиона в это время представляла, как себя чувствовал ее спутник два года назад, когда полез в подземелье Слизерина, чтобы вытащить отсюда Джинни. Сейчас они знали, куда идут, и единственная вещь, представляющая опасность, сейчас была у Гарри, а тогда он в одиночку шел в неизвестность, чтобы спасти несчастную девочку, и не знал, что встретится ему по дороге. Тогда у него не было поддержки любимой, но он сумел справиться и с василиском, и с крестражем, а сейчас ей с трудом хватает сил просто быть рядом с ним. Гермионе стало стыдно свою слабость, и она постаралась выпрямить спину и сильнее сжать кулаки, чтобы побороть свою нерешительность.

Гарри положил диадему на камень, где когда-то лежала Джинни, и взял в руку уже проверенный однажды в деле клык василиска. Чтобы уничтожить крестраж, ему оставалось только сделать несколько шагов и нанести удар, но в этот момент Гермионе показалось, что силы покинули его — он замер на месте, не в силах сделать ни одного движения. Кусок души Темного лорда не собирался умирать без боя. Гермиона стояла рядом и чувствовала, как темная магия вымывает из ее души все светлые чувства. Еще секунда, и там вообще не останется ничего, кроме пустоты, но тут она ощутила в своем сердце яркую искорку, которая не желала тухнуть и не позволяла девушке скатиться в беспамятство. Желая отдать все силы своему любимому, она вложила огонь этой искры в яростный крик.