Помни имя свое

Бесшумная пуля — ударила совсем рядом, чуть ниже, вздыбив вихрь песка, который попал в лицо англичанам. Ослепленный песком, майор покатился вниз, от гребня.

— Не стрелять! Не стрелять! Не стрелять!

Стю скатился рядом, прижимая винтовку.

— Сукины дети! У них снайпер!

— Урок тебе на будущее, Стю.

Заработала рация — видимо, морские пехотинцы поняли, что случилось.

— Ответь.

— А вы что собираетесь делать, сэр?

Майор встал на ноги. Достал из кармана не слишком чистый белый платок, встряхнул его.

— Пойду к ним. Это группа дальней разведки. Наши или американцы. И знаешь, что? Они добывают воду…

У самого гребня бархана — майор нацепил белый платок на ствол автомата и какое-то время тряс им, чтобы не приняли за «того самого ублюдка». Потом осторожно пошел вперед. Он знал, что даже если это настоящие бедуины — они не сразу станут стрелять. В отличие от американцев — к британцам у бедуинов было довольно приличное отношение…

Бородатые люди с автоматами смотрели, как вооруженный человек спускается к ним с бархана. Они не стреляли, а кто работал — тот продолжил работать. Очевидно было, что группа слаженная, боевая…

— Ас салам алейкум — подойди ближе, поздоровался майор — мир вам.

— Ва алейкум ас салам — откликнулся один из бородачей — кто ты — мирный путник или презренный харбий [121] , да будет проклято имя его и имена всех его потомков?

— Не так давно я и впрямь был харбием — откликнулся майор — но сейчас я здесь лишь потому, что мой самолет потерпел катастрофу не так далеко отсюда. Мне и моим людям нужна вода.

— Вода нужна всем… — сказал бородач — что же касается тебя и твоих людей, скажи мне, где они воевали?

121

Оккупант (арабск.).

— Афганистан. Ирак. В Ираке у меня — четыре тура…

Бородач отстегнул шемах и стало понятно, что он — обросший бородой европеец.

— В таком случае, ты мой брат. Скажи — а такие слова как чарли — чарли — ноябрь тебе ничего не говорят, а?

— Это позывной штаба ублюдков, которые ничего не делают как надо и нам постоянно приходилось из Басры лететь на север, чтобы вытереть им задницу…

Бородач засмеялся.

— Вот сукин сын… Ты значит, из САС?

— Черт бы тебя побрал…

Майор шагнул навстречу американцу — и они крепко, до хруста костей обнялись…

Пакистан. Близ Исламабада

База ВВС Чахлала

Весна 2013 года

Американская система власти — как и американская система существования и построения жизни — она и гениальна и порочна одновременно. Все это — в зависимости от того, кто и как строит жизнь — и в бытовом смысле и в политическом.

В начале двадцатого века — Соединенные штаты Америки из захолустья, места куда ссылают преступников — превратились в первую сверхдержаву мира. Практически в это же самое время — страны Латинской Америки практически из равных стартовых условий (а в Аргентину ехало не меньше эмигрантов, чем в США) превратились в этакую клоаку, где ничего не делается так как надо, где недовольны все — но никто ничего не может сделать. Этот опыт — надо изучать, чтобы понимать, куда нам идти.

Американская политическая система гениальна тем, что она позволяет делать то, что тебе выгодно и не отвечать за ошибки и обязательства предшественников. Это были обязательства предыдущей администрации — в начале двадцатого века, во время господства абсолютных монархий это было ново, необычно и крайне выгодно. Но для того, чтобы это работало — нужно единство в элите и нужна стратегическая цель, цель не на один год, ни на четыре и не на восемь — а на десятилетия, цель, к которой разные представители элиты могли бы вести страну, сменяя друг друга у руля, анализируя деятельность предшественников, отвергая обязательства, которые в данный момент невыгодны и принимая те, которые выгодны. Если цели нет и единства нет — то все это превращается в бессистемное шараханье по сторонам, ситуативное реагирование, совершенно убогую и глубоко ошибочную, вторичную политику. Именно ту, которую Америка демонстрирует сейчас.

Крайне важен капитализм и понятие «победитель получает все». А так же демократия. Все это — в Америке глубоко мутировало на протяжении последних тридцати лет, превратившись, по сути, в свою противоположность. Жесткий капитализм, когда сотни, тысячи, десятки тысяч человек работают не на государство, а на хозяина, главу фирмы, собственника — подменился социальным капитализмом, когда все больше и больше компаний стало принадлежать пенсионным фондам — учителей, врачей, государственных служащих и так далее и тому подобное. То получилось в итоге совершенно разные цели. В итоге: место хозяина заняли сразу двое — наемный топ-менеджер и управляющий акциями. Хозяин — заинтересован в долгосрочном развитии и процветании фирмы, он вкладывает деньги в долгосрочные проекты потому, что это будет принадлежать ему, а позднее — его детям. Наемный менеджер заинтересован в собственном вознаграждении, в компенсационном «золотом парашюте» если он решит увольняться и в красивом отчете для акционеров. В том же самом заинтересован и управляющий акциями — ему нужен высокий курс акций на бирже чтобы иметь возможность производить выплаты. Так — «социализм по-американски», передача значительной части предприятий в собственность миллионам людей труда — буквально за поколение привели экономику на грань катастрофы. Как это и бывает всегда при социалистических экспериментах: без хозяина, человека, утверждающего и поддерживающего здравый смысл и цели любое коммерческое предприятие нежизнеспособно.

Примерно то же самое происходило и с демократией. Демократия — это власть большинства, при этом принцип «победитель получает все» предполагает, что проигравшему, меньшинству не достается ничего, и оно должно принять волю большинства, победителя. Чудовищно извратив этот принцип понятием «толерантность» и «общественный компромисс», провозгласив примат прав меньшинств — педерастов, негров, матерей-одиночек, свихнувшихся на толерантности — над правами большинства власти Соединенных штатов Америки получили в итоге безумный в полном смысле этого слова балаган, при котором общество дробится на мельчайшие страты и никакого общественного единства быть не может в принципе, где правительству приходится искать способ как наиболее безболезненно удовлетворить взаимоисключающие требования меньшинств вместо того, чтобы проводить в жизнь волю большинства, которое его и избрало, где невозможна никакое осмысленное движение к цели. Америка вступила на путь, ведущий в пропасть и никакие судорожные телодвижения — не могли ничего изменить…

На выборах двенадцатого года в Соединенных штатах Америки сменился президент [122] .

Этим самым — в очередной раз удалось канализировать растущее недовольство американских граждан и избирателей и получить шанс хоть что-то исправить. Маятник — резко качнулся вправо, к власти пришла правая и даже крайне правая команда, пообещавшая восстановить американские позиции в мире. Снова взялся на перо американский певец военной мощи Томас Клэнси [123] — а это значило, что Империя собирается для броска…

122

???

123

Американский писатель-фантаст.

Одним из первых внешнеполитических шагов новой администрации — было полностью замораживание военной и антитеррористической помощи Пакистану.

Это было одним из коньков предвыборной программы республиканцев, об этом же писал Томас Клэнси. Ситуация с военной помощью Пакистану в последнее время напоминала какой-то немыслимый еще несколько лет назад сюр. В двухтысячном году — пакет военной и антитеррористической помощи был частью крупной сделки Вашингтона с Исламабадом, касающейся ситуации в регионе. Талибан был проектом пакистанской разведки — и Пакистан получал помощь за то, что обязывался не оказывать никакой помощи Талибану в то время, как в Афганистан будет входить американская армия. Помощь эта нужна была правительству Первеза Мушаррафа и потому, что он отчетливо понимал: разбитые исламские экстремисты отступят из Афганистана в Пакистан и создадут проблемы уже у него в стране — а он пришел к власти в результате переворота и сидел, что называется, на пороховой бочке. Эта сделка сработала с самого начала и работала до середины нулевых, до тех пор, пока Америка не озаботилась проблемами демократии в Пакистане и одновременно — не показала свою слабость и неспособность навести окончательный порядок ни в Ираке ни в Афганистане. На Востоке показывать слабость смертельно опасно: здесь тебе не помогут, не протянут руку, здесь — добьют. В результате, когда стало понятно, что угроза нанести удар по Пакистану (а в две тысячи первом именно этим запугали Мушаррафа) невыполнима — договоренности были мгновенно пересмотрены. В спецслужбы вернулись создатели Талибана, из тюрем тайно выпустили опаснейших боевиков, в Зоне племен при полном попустительстве правительства были созданы лагеря подготовки боевиков. Количество перешло в качество в восьмом — именно тогда началась эскалация насилия в Афганистане, и она с тех пор не прекращалась. Попытка заменить нелояльного Мушаррафа провалилась — исламисты обыграли американцев, убив на митинге их кандидата — Беназир Бхутто. И с тех пор — у власти было слабое, коррумпированное гражданское правительство, которое простор боялось связываться с откровенными террористами.

Новым коньком американской внешней политики должна была стать Индия. Из захолустья, поддерживаемого Советским Союзом, как и все захолустья мира (хинди руси бхай бхай) она превратилась в конкурента Китая и локомотив развития в этом регионе мира. Несколько прошедших военных тендеров — Миг-29 проиграл Рафалю, Ми-28 проиграл американскому АН-64 Апач показал, что индийское правительство усиленно ищет новых партнеров и готово отказаться от тесного сотрудничества с Россией. Для американцев это был беспроигрышный вариант: и конкурент Китаю и главный враг Пакистана, почти обреченный находиться на антиисламистских позициях из-за проблем в штате Джамму и Кашмир. Не успел (точнее не успела) новый президент принести клятву верности американскому народу — как в Дели уже полетели гонцы. С населением в миллиард с лишним человек — Индия могла выделить огромные контингенты для поддержания мира на Востоке — и она точно так же была кровно заинтересована в бесперебойных поставках нефти, как и сами США. Индия стояла перед проблемой коренного перевооружения армии, создания оборонного комплекса мирового уровня, создания целых подвидов вооруженных сил, таких как атомные подводные лодки — носители крылатых и баллистических ядерных ракет. Все это — сулило золотой дождь американскому оборонному комплексу при правильном розыгрыше имеющихся карт. Сменив администрацию — американцы вступили в игру жестко и решительно, сразу пытаясь сорвать джек-пот. Именно в пользу Индии — демонстративно были перераспределены финансовые средства, ранее предназначавшиеся Пакистану. На тайных переговорах в Дели речь шла о немыслимых ранее предложениях: немедленная передача двух наиболее старых авианосцев типа Нимиц — самого Нимица и авианосца Дуайт Д. Эйзенхауэр, вместе с временной арендой их авиакрыльев до тех пор, пока фирма Боинг не изготовит новые самолеты под этот заказ и с рассрочкой платежа на двадцать лет. Да… это тебе не Россия, где на верфях бросают работу на полдороге и честно глядя в глаза заказчику говорят, что полностью работа обойдется вдвое дороже… нет, это не Россия. Кроме того — американцы намекнули, что речь может идти и о продаже американских подержанных субмарин класса Лос-Анджелес, переделанных под стрельбу крылатыми ракетами, в том числе с ядерным зарядом… это было грубейшим нарушением сразу нескольких международных договоров и серьезным нарушением баланса сил в регионе: с двумя авианосцами по девяносто тысяч тонн каждый и АПЛ класса Лос-Анджелес Индия становилась едва ли не второй по мощи морской державой мира после США. Но данные «воспитательные меры» были предназначены и для Пакистана. Несмотря на то, что устроившие «ноябрьский Тет» банды откатились из Афганистана в Пакистан, потеряв значительное количество живой силы — силы у Пакистана все еще были. После того, как до американского посла в Исламабаде довели информацию о том, что Пакистан готов закрыть все тайные и явные американские военные базы в стране, выдворить дипломатов, дать полный ход сотрудничеству с Китаем в вопросе базы ВМФ Гвадар и даже передать бандформированиям в Афганистане портативные ракеты земля-воздух для атак американцев — стало понятно, что нужно договариваться…