Помогайка. ??? Suifenhe. Экзотический детектив (CИ)

— Да, да, сейчас, — исчезая в кухне, дед бросил голодный взгляд на содержимое кастрюль, — сейчас принесу!

Калина вздохнула с облегчением. Когда она поднималась сюда, то боялась, что ее дары отвергнут, а ее унизят, но, слава Богу, она угадала правильно. Когда с перекладыванием пищи было покончено, Калина отдала старику халат и, вспомнив, что забыла сотовый дома, ринулась вниз по лестнице. Калина ждала новостей от Игоря, но зря она так торопилась. Экран был пуст: пропущенных звонков не было.

Следующий день принес новости. Калина собиралась на работу, когда позвонил Игорь. Он рассказал, что полчаса назад позвонили из милиции и сообщили, что в приемнике-распределителе вот уже месяц находится девочка, по описанию похожая на Катю. Милиция нашла ее в одной из подворотен, избитую и раздетую — это в феврале-то месяце! На голове и лице было множество кровоподтеков и гематом. Девочка потеряла память. Две недели она пролежала в больнице, но так ничего и не вспомнила, ни про себя, ни про своих родных. До выяснения всех обстоятельств дела девочку поместили в медико-реабилитационный центр.

И сейчас Игорь и Калина ехали, чтобы подтвердить или опровергнуть идею милиции. Ехали долго, женщина как могла сдерживала слезы, а потом не выдержала:

— Я боюсь, — тихо проговорила она.

— Чего вы боитесь? — удивился Игорь.

«Мужчины иногда бывают такими твердолобыми, — подумала Калина, — даже лучшие из них».

— Боюсь, что в приемнике окажется не она, и в то же время боюсь, что это она!

— Так чего вы боитесь: того, что это она, или того, что это будет не она? — недоуменно процедил Игорь. Поведение странной дамочки вдруг начало его напрягать. — Я парень простой и не понимаю ваших дамских штучек! Поэтому и с первой женой разошелся! Вот тоже, как вы, твердила «Она — не она, люблю — не люблю!».

— Простите, — смешалась Калина, — я волнуюсь и наверное, поэтому несу чепуху!

Если вы не будете сердиться, я попытаюсь объяснить! Мне страшно, что Катя, если это действительно Катя, перенесла такие страдания. Кто-то избил ее так, что она потеряла память, как же надо было ненавидеть маленькую девочку, что бы вот так... — Калина всхлипнула, — поэтому я все-таки хотела бы, чтобы это была не она! Но с другой стороны, я боюсь, что в том случае, если девочка окажется не Катей, то с нашей Катей случилось что-то страшное! Ведь уже прошло столько времени! Конечно, я выразилась путано, но ведь хотела сказать коротко и ясно. Просто я хотела бы, чтобы с Катей ничего этого не случилось! Это все, что я хотела сказать!

— Ну вы и завернули! — озадаченно потер лоб Игорь. — К счастью мы уже приехали! Сейчас все и выясним.

Формальности утрясали недолго, после этого директор приемника вызвал врача и воспитателя и велел привести девочку. Прошло минуты три, в отдалении послышались шаги и голоса, Калина до боли стиснула кулаки и закрыла глаза. Наконец, стукнула дверь и в сопровождении воспитателя вошла Катя. Голова у девочки была выбрита наголо, как объяснил позже врач, это было сделано для того, чтобы волосы не мешали при операции. Какие-то раны уже зажили, а от каких-то остались жуткие шрамы. Оглядевшись, Катя бросилась к Калине, а потом к дяде.

— Это хорошо, — проговорила врач, наблюдавшая Катю с самого начала, — она узнала вас! Девочка, — обратилась она к Кате, — кто эти люди? Почему ты к ним кинулась? Назови их мне!

— Это мой дядя и моя учительница музыки.

— А как их зовут?

— Дядя Игорь и Калина Сергеевна.

— Ты молодец! А как тебя зовут?

— Я...Я не помню!

— Тебя зовут Катя, а фамилию помнишь? — врач посмотрела на Катю, но та отрицательно покачала головой. Не выдержав, в разговор вклинился Игорь.

— Демидова она, — подсказал мужчина, — Катерина Борисовна Демидова.

— Ты вспомнила свое имя и фамилию?

— Нет, — Катя прижалась к Калине. Она так обхватила руками шею женщины, что чуть не задушила ее.

— Катенька, — с досадой проговорила врач, — ты все-таки повернись ко мне! Нам надо выяснить все до конца.

Но ребенок никак не хотел поворачиваться. Тогда Калина что-то шепнула девочке, та согласно кивнула. Посадив малышку на колени, Калина обняла ее так же сильно, как за минуту до этого ее обнимала Катя.

— Потерпи еще немножко! — дрогнувшим голосом проговорила врач, — осталось несколько вопросов! Видишь, вот это представители закона. Или, если сказать проще, работники милиции! Они хотят наказать тех, кто сотворил с тобой такое, но сначала надо, чтобы ты рассказала, что же произошло! Ты можешь говорить на эту тему?

Катя кивнула.

— Молодец! Тогда скажи мне, ты помнишь, что с тобой произошло?

— Нет, — совершенно спокойно ответила Катя

— А людей, которые избили тебя, помнишь?

— Не помню, — неожиданно Калина почувствовала, что Катя начала дрожать.

— А, — снова хотела о чем-то спросить врач, но Калина ее вдруг перебила.

— Я думаю ей на сегодня достаточно, — вдруг неожиданно для себя самой проговорила Калина, — она вся дрожит!

— Хорошо, — согласилась врач, — последний вопрос и все! Катя, ты помнишь ту женщину, которая тебя увела?

— Нет, — расплакалась девочка, — я не помню! Я ничего не помню! Я хочу домой, к маме! Почему за мной не приехала моя мама? Где моя мама?

Началась суета. Хотели сделать Кате успокоительный укол, девочка начала отбиваться руками и ногами. Врач предложила продолжить лечение и положить Катю в неврологическое отделение. С удивлением Калина увидела, что Игорь готов дать согласие, ему было жаль маленькую племянницу, но он не понимал всей сложности ситуации. Калина растерялась: с одной стороны, она была Кате посторонней и боялась, что, вмешавшись еще раз, только навредит, с другой же, она понимала, что ни в коем случае нельзя давать разрешение на то, чтобы Катю опять поместили в казенное учреждение. Девочка этого просто не выдержит.

Ситуацию спасла сама Катя.

— Я не поеду! Я убегу! В больнице мне кололи такие страшные уколы. Мне снилась тетя, которая обещала отвести меня к маме! Я ее боюсь! Она плохая! Я боюсь! Я не поеду!

Следователь, который занимался этим делом, поднял руку, чтобы все замолчали, но в кабинете и так уже повисла тишина.

— Катенька, ты вспомнила ту женщину, которая тебя увела?

— Нет. — Сквозь слезы проговорила девочка.

— Но ты только что сказала... — растерялся следователь.