Помогайка. ??? Suifenhe. Экзотический детектив (CИ)

Татьяна с Калиной подозвали такси, за рулем которого был на этот раз мужчина и, ткнув в путеводитель, поехали в сторону центра города. Женщины быстро утомились, сказывался длинный путь. Побродив часа два по городу, решили вернуться в гостиницу, чтобы передохнуть и разложить покупки. Таня еще не успела взмахнуть рукой, а такси уже притормозило чуть ли не возле ее ног. Во время прошлых поездок в Китай достаточно было подать таксисту магнитный ключ от номера, и он знал куда ехать, но здесь, в Хуньчуне, этот маневр не сработал. Таксист повертел ключ, пытаясь что-то в нем вычитать, потом отрицательно покачал головой и уехал. Фыркнув, Татьяна подозвала другого таксиста, но результат был тот же. Придя к выводу, что здесь, в центре, какие-то неправильные таксисты, женщины решили отойти чуть подальше и еще раз попытаться доехать до гостиницы. Пятый по счету таксист умел чуть-чуть говорить по-русски. Он-то и объяснил разъяренным женщинам, что на ключе нет названия гостиницы. Услышав это, впечатлительная Калина чуть не упала в обморок, мир померк перед ее глазами. Они были в чужой стране, без паспортов, без каких-либо других документов, удостоверяющих личность. Таня подставила свое богатырское плечо покачнувшейся подруге и спросила таксиста:

— Гостиницу «Золотой феникс» знаешь?

Таксист отрицательно покачал головой.

— Я русский гостиница не понимаю, надо писать по-китайски!

В переводе на русский это вероятно означало: «Я знаю название гостиниц по-китайски, но по-русски не знаю».

Калина, где стояла там и села. Таня покрылась испариной.

— Слушай, Корефана, а что же нам…

— Вспомнила, — вдруг закричала Калина, — отвези нас к кафе «Али-баба», а оттуда мы найдем дорогу сами!

— Я не понимаю, — растерянно залопотал таксист, — что есть «Али-баба»?

— Кафе такое, Тань дай мне путеводитель, я попытаюсь ему сейчас объяснить.

Но на путеводителе не было такого кафе. То ли кафе было новым, только недавно отстроенным, то ли путеводитель слишком лаконичным, но результат был налицо: кафе не было указано в путеводителе.

Вникнув в отчаянное положение женщин, таксист попытался им помочь и подвез их к другому кафе, хозяином которого был мужчина среднеазиатской наружности.

Женщин приняли в кафе, как самых долгожданных клиенток, но радушие на лицах обслуги тут же исчезло, как только Татя заикнулась про кафе «Али-баба».

— Не знаю, — угрюмо ответил хозяин, — ищите его сами!

— Но, дорогой товарищ, — попыталась объяснить ситуацию Таня, — нам не нужно кафе «Али-баба», мы потеряли свою гостиницу. А она стоит рядом с кафе «Али-баба»! Понимаете?

— Кушать будете? — все так же угрюмо поинтересовался хозяин кафе.

— Нет, мы уже обедали, — ответила Калина, — понимаете, дело в том…

Мужчина не дал ей договорить:

— Позовите таксиста, я объясню ему, где это кафе.

После объяснений хозяина таксист быстро нашел нужное кафе, а Калина с Таней — свою гостиницу. Благо, городок Хуньчунь был абсолютно прямым, в его рельефе не наблюдалось сопок, возвышений и углублений. Влетев в гостиницу, Таня первым делом бросилась к стойке дежурной и потребовала визитную карточку гостиницы. Опешившая дежурная подала коробочку с визитками. В коробочке было визиток десять. Таня забрала их все.

Отдыхали часа полтора, после этого Таня начала проявлять признаки нетерпения. Удивительно, но Калина успела отдохнуть за такое короткое время и тоже была не прочь снова побродить по городку, который ей понравился в первого взгляда. Действительно, китайцы здесь были доброжелательные, никто никого не затягивал в магазин и не уговаривал ничего купить. Местное население жило своей кипучей жизнью и до русских им, в общем-то, не было никакого дела. На этот раз гуляли часа три, и Татьяна зверски проголодалась. Зашли в несколько кафешек, но есть там не стали, потому что в меню все было написано по-китайски, а может, по-корейски, кто его знает, и заказать женщины ничего не смогли. Таня обрадовалась по-детски, увидев знакомую вывеску. Лицо мужчины средних лет украшало кафе быстрого питания. Такие заведения можно встретить во многих городах Китая. Это был «Кей-эф-си», аналог американского Макдонольса. Женщины перекусывали несколько раз в таком же кафе в Суньфэньхэ. В кафе были тихо, чисто и тепло. Китайские детишки резвились в специально отведенном для них детском уголке, а их родители чинно поглощали гамбургеры, мороженое, кофе и кока-колу. Вот только пиццы в кафе не было. Здесь ее не готовили. Счастливые и отдохнувшие женщины вышли из кафе и двинулись навстречу новым приключениям, то есть покупкам. Побродив немного по городу, подруги пришли к выводу, что зря они запаниковали во время первого выхода в город. Городок был настолько маленьким, во всяком случае, его торговый центр, что при желании можно было пройти его из конца в конец минут за сорок. Общительная Таня несколько раз пыталась завести разговор с представителями местного населения, но у нее ничего не получилось. Не понимали здесь русский язык, вот и все. Великий и могучий русский в этом городке еще не зазвучал во всю мощь. Было несколько смешных вывесок написанных на неправильном русском, но до Суньки им было далеко. «Гладить, мойка, шубу и кожа оленя», «Секс оптом и в розницу», «Удачливейшая столовая», «Авто сто Паша», «Прививка краска волос», «Помыть, завись волосы, дрическа». «Оптовая база трикотаж охраны труда», «Вася работает здесь» и самая лаконичная надпись: «Кости». В общем Хуньчунь был маленьким провинциальным городком, ничего «Жемчужного» в нем не наблюдалось, ему было далеко до показного шика и великолепия Суйфэньхэ, но Калине город понравился. А вот идти вечером в буддийский храм «Лин Бао» Калина категорически отказалась. Таня потратила около часа на всяческие уговоры, увещевания и даже лесть. Напирала на то, что, по отзывам знакомой, в храме очень красиво и туристы, в основном, посещают его вечером. Говорила о том, что храм – скорее декорация, чем действующий монастырь и даже фотографировать там разрешают без всяких ограничений.

Настал вечер. Таня вооружилась фотоаппаратом и женщины вышли из гостиницы. Ткнув в путеводитель, Таня вопросительно посмотрела на шофера, подъехавшего на большой скорости к входу гостиницы. Тот одобрительно кивнул. Храм находился совсем близко, и если бы женщины об этом знали раньше, то дошли бы пешком. Уплатив тридцать юаней, Калина с Таней вошли внутрь. По сравнению с храмом в Суньфэньхэ, здесь царила просто праздничная атмосфера. Громко играла храмовая музыка. Горели и переливались огни. Чем больше темнело, тем ярче светилось все вокруг. Каждое дерево, каждый кустик был обмотан гирляндами. На самом верху храмового комплекса лежал на боку огромный золотой Будда. Он назывался спящим. Но Калина дала бы ему другое название — дремлющий. Будда не спал, он наблюдал за людишками, суетящимися вокруг, и лишь притворялся спящим. Но до Будды надо было еще дойти. Как и в Суйфэньхэ, храмовый комплекс был расположен так, что каждому желающему надо приложить максимум усилий, чтобы добраться до самого верха, так сказать, до самой изюминки, всего этого божественного великолепия. Везде звучала русская речь, мелькали вспышки фотоаппаратов. Подсвеченная огнями дорожка вела все выше и выше. У тех, у кого было желание пройтись по бутафорской китайской стене, была полная возможность почувствовать себя на вершине мира. А дорожка вела все выше и выше. Калина постепенно успокоилась. Монахинь и монахов, похожих на Мей Ло и ее свиту, поблизости видно не было. Русские туристы выныривали из самых неожиданных темных уголков храма, пугались сами и пугали других. Побродив по темным закоулкам, подружки зашли в ярко освещенный павильон. Здесь музыка играла наиболее громко. Таня потянула Калину за руку. Две раскрашенные статуи в человеческий рост и с жуткими лицами привлекли внимание Тани. Она приготовилась фотографировать и попросила Калину попозировать на фоне статуй. Калина с удовольствием согласилась. Фотографироваться она любила, а вот фотографировать – нет! Увидев небольшое скопление народа, Таня бросилась в самую гущу, не забыв потянуть за собой Калину. Несколько монахов мазали всем желающим лоб и вручали квадратные медальончики с изображением Будды. Естественно, не за просто так! С одной стороны медальона был выбит Будда, с другой Лин Бао, даосская монахиня, в честь которой и был назван храм. Тем, кто становился обладателем медальона, обещали счастье и богатство. Таня вклинилась в толпу как ледокол.

— Минуточку, товарищи, — весело сказала он, — я стояла здесь, отошла только свечку поставить! Принюхайтесь, чувствуете, как ароматические свечи чадят, одна из них – моя!

Процесс помазанья маслом для Тани прошел без сучка и задоринки, а вот с Калиной все прошло не так легко. Как только подошла ее очередь и монах обернулся, чтобы приготовиться к новому обряду, по толпе прошел вздох удивления. Дело в том, что масло, которое спокойно переливалось в ритуальном сосуде, вдруг испарилось! Монах отправил служку за другой порцией масла, а пока мальчишка бегал, выбрал из вороха медальонов один, наиболее соответствовавший Калине. Но и с медальоном произошла промашка. Как только медальон оказался в руках у Калины, он хрустнул и раскололся на две половинки. Монах удивленно вздохнул и прикрикнул на служку. Мальчик застонал от натуги, ставя ритуальный сосуд на отведенное ему место. С новой порцией масла монах снова решил повторить ритуал. Как только он вознамерился это сделать, оказалось, что масла в сосуде нет. Оно испарилось во второй раз. Монах внимательно посмотрел на Калину, потом бухнулся на колени и замер в таком виде. Служка растерянно топтался рядом, не зная, что теперь делать. Увидев, что непонятливый слуга не проникся важностью момента, монах чуть-чуть распрямился и закричал, повернувшись в тот угол, где в темноте скрывался вход во внутренние помещения.

Калина потянула Таню за руку. Не желала она быть объектом внимания монаха. Ей претила всякая шумиха. Но монах не дал им уйти, он на коленях пополз за Калиной и преградил ей путь. Через секунду весь павильон заполнился монахами. Толпа расступилась. Четыре служки, одетые в более яркие и опрятные одежды, что означало, вероятно, более высокий ранг, ввели дряхлого дедка. Дедок весь трясся и глаза его были затянуты пленкой от катаракты. Видно было, что каждый шаг пожилому человеку доставался с огромным трудом, но он шел вперед.

Наконец пятерка монахов достигла места, где произошли странные события. Дедка расположили с наибольшим комфортом и начали ему что-то объяснять. Музыка внезапно стихла, и в воздухе повисла необъяснимая тревога. Калина сделала еще одну попытку смешаться с толпой, и опять ей это не удалось. Из толпы вышла китаянка, согласившаяся быть добровольной переводчицей. По-русски она говорила плохо, понимала еще хуже, так что Калина почти ничего не поняла из того, что говорила китаянка. Буддийский храм, в который заглянули подруги, был посвящен китайской монахине Лин Бао, которая жила в монастыре, расположенном в горах Уданшань. В мирской жизни монахиня была известна как ученый деятель, а потом посвятила свою жизнь служению вере. Дождавшись, пока китаянка переведет, старый монах сокрушенно покачал головой, а потом ткнул пальцем в сторону Калины.

— Она вся свет и звук. На ее свет невозможно смотреть, ее звук невозможно переносить, — перевела потрясенная китаянка.

— Это еще что за лабуда, — нахмурилась Таня, — это про кого он такое говорит? Про тебя что ли, Калина?

— Тань, пойдем домой, — сквозь слезы проговорила подруга,- не могу я больше здесь находиться!

— Да как же мы пойдем, — сокрушенно всплеснула руками Таня, — смотри, они же окружили нас! Успокойся, вряд ли они сделают нам что-то плохое, поболтают чуть-чуть и отстанут.

Дедок недовольно причмокнул. Его скрипучий голос заполнил все пространство павильона.

— Ее сила растет с каждым днем. И нет предела этой силе! Пусть каждый, кто не имеет веры в себя, искупается в ее сиянии и станет еще сильнее, чем был в прошлом воплощении! Гуаньинь бросила на нее благосклонный взгляд, Кали стала ее воплощением, а Лин Бао лишь смиренно склоняется к ее ногам. И по знаку дедка все монахи, бывшие в этот момент в павильоне, бухнулись на пол. Прошло несколько секунд. Дедок хлопнул в ладоши, и тут же служки повели его восвояси. Вскоре павильон опустел. Снова заиграла негромкая музыка. Защелкали вспышки фотоаппаратов, а Калина потянула Таню к выходу. В дверях женщин остановил какой-то китаец. Он был, вероятно, из администрации монастыря.