Помощница для миллиардера

— Ты мне всегда завидовала! Что, захотелось на мое место? Как была замухрышкой, так и осталась! — не затыкается она, несмотря на то, что судья призывает всех к порядку.

В зале стоит настоящий гул голосов. К Лине подбегает разъяренный Романов, пытается усмирить ее, привести в чувство, что-то резко говорит ей, но из-за шума в зале слов не разобрать.

Я стою посередине зала заседания и наслаждаюсь произведенным эффектом и хаосом. Поворачиваю голову в сторону Артема и больше не могу отвести от него взгляд.

Он смотрит прямо на меня. С восхищением и легкой улыбкой на губах. Вокруг словно все исчезает: люди, звуки. Есть только я, он и наша странная связь, которая каким-то образом пережила долгое расставание, предательство и обиды.

Я киваю ему и отворачиваюсь, когда эмоции вокруг стихают и мне дают возможность продолжить говорить дальше.

Ольга выглядит взволнованной и дёрганой. Ещё бы. После таких проклятий в свой адрес стоит пойти к гадалке и проверить, есть ли на вас порча.

Стоит мне открыть рот, как Романов снова вскакивает со своего места и резким, срывающимся голосом обращается к судье:

— Протестую, уважаемый суд! Словам свидетеля со стороны защиты нет подтверждения.

— Адвокат подсудимого еще не успел ничего произнести, а вы уже протестуете. Сядьте, Романов, а вы, госпожа Лавинская, продолжайте. И надеюсь, ваша информация правдива и прямо относится к делу, потому что слишком уж разнятся показания обеих сторон, — недовольно хмурится мужчина в черной мантии.

— Спасибо, уважаемый суд.

Я прочищаю горло и продолжаю:

— Итак, вы утверждаете, что в прошлом Сотникова и Кожевников были в сговоре. Как вы об этом узнали?

— Я приезжала в клинику, чтобы снять гипс с руки, там в очереди познакомилась с парнем. У нас завязались отношения, и однажды, придя ко мне в общежитие, он увидел человека, который на него напал. Это был Кожевников, и он обнимался с Линой. Алексей записал номер его автомобиля и сообщил правоохранительным органам, что нашел напавшего на него. Его арестовали, но Лину под стражу не взяли. Они оба отрицали ее вину, ссылаясь на то, что Кожевников напал на Алексея на почве ревности, — заканчивает рассказ Ольга.

— Почему вы считаете, что это был не единственный случай? Возможно, причина и в самом деле была в ревности?

— Потому что спустя где-то полгода мы отдыхали в клубе с незнакомыми ребятами, это была закрытая вечеринка, и один из парней невзначай рассказал, что завязал с выпивкой после того, как после знакомства с девушкой лишился бумажника, документов и кредитных карт. По описанию это была Сотникова. Я показала ему ее фото из соцсетей, и он ее опознал, — заканчивает Ольга, окончательно ошеломляя своим рассказом всех присутствующих.

— Уважаемый суд, нам удалось найти данное дело в архиве, просим приобщить его к материалам дела Сотниковой против Полянского. А также мы хотим подать ходатайство о дополнительном расследовании дела, учитывая собранный нами материал. Просим обратить ваше внимание на то, что даты путешествий за границу Сотниковой совпадают с отсутствием в стране Кожевникова и нахождением его в той же стране, что и пострадавшая. Что прямо указывает на их связь и возможный заговор против Полянского с целью вымогательства денег. А также, учитывая тот факт, что Кожевников был дважды судим, мы не исключаем вероятность, что физическое насилие над потерпевшей было совершенно именно им.

Я перевожу взгляд на бледную Лину, которая готова сбежать из зала суда прямо сейчас.

Шах и мат, дорогая. Любая ложь рано или поздно вскрывается. Стоило быть осторожней со своим любовником.

— Просим вас провести анализ отпечатков пальцев в квартире госпожи Сотниковой для установления присутствия в ней Кожевникова Олега Ивановича. А также от имени Полянского Артема Вячеславовича будет подан встречный иск на имя Сотниковой Лины Леонидовны за клевету в его адрес. В связи со сложившимися обстоятельствами и открывшимися фактами нами будет подана апелляция насчёт установленной для Полянского Артема меры пресечения, с которой мы не согласны, — говорю это больше для прессы в зале, чем для всех остальных.

По правилам я должна была предоставить допрос свидетеля Романову, но иногда стоит их нарушить. Особенно в такой момент, когда все взгляды и внимание направлены на вас, а вы только что из рукава вытащили почти все свои козыри.

— Суд примет ваше ходатайство. В связи с открывшимися фактами в пользу подсудимого суд переносится на двенадцатое ноября, — ударяет молотком судья после небольшой паузы.

Я выдыхаю от облегчения: нисколько не сомневаюсь в том, что уже завтра Артема выпустят под расписку о невыезде, а через неделю все обвинения будут с него сняты. Уже сегодня вечером по всем каналам разлетится репортаж о том, как алчная любовница пыталась выбить из миллиардера крупную сумму денег и из-за обиды закрыть его за решеткой.

Пиарщики Полянского подсуетились, а судебное заседание прибавило материала для разговоров. Слухи, сплетни и обсуждения ещё долго не смолкнут.

Я выхожу из здания, полностью удовлетворённая собой. Романова и след простыл. Я не удивлюсь, если он откажется от дела. В гонке за славой и местью он совершенно забыл о главном — убедиться в том, что клиент полностью искренен с тобой.

Ложь Лины, конечно, заставила даже меня засомневаться в порядочности Полянского, но тем не менее Андрей поступил в этот раз непрофессионально. Либо он все знал, но не учёл богатого прошлого Лины и решил, что дело у него в кармане, либо был настолько ослеплён гневом, что и в самом деле принял Лину за обиженную женщину.

Как бы там ни было, но после суда я была в хорошем настроении. А когда почти в полночь дверь квартиры открылась и на пороге появился Артём — уставший, осунувшийся и немного исхудавший, но с глупой мальчишеской улыбкой на лице, — я не поверила своим глазам.

— Что ты здесь делаешь? — единственное, что могу выдавить из себя, неотрывно смотря на Артема.

Сердце в груди трепещет, как у испуганной лани. Я не могу оторвать от него взгляд, боюсь, что это лишь сон. Неужели так быстро все решилось и его отпустили до следующего слушания домой? Это означает лишь одно: все, что мне удалось собрать в его защиту, сработало и было принято всерьёз.

Я так счастлива, что из последних сил сдерживаю себя, чтобы не броситься к нему с объятиями. Отчего-то так хочется вновь почувствовать на себе его прикосновения. Удостовериться, что Полянский и в самом деле здесь. Прошло две недели всего, а по ощущениям — целая вечность с того момента, как его посадили в полицейскую машину у дома и увезли.

— Так, не понял, ты что, не рада меня видеть? — наигранно возмущается он, и его бровь ползет вверх.

Вижу, что тоже нервничает. Руки то прячет в карманах, то достаёт.