Помощница для миллиардера

— Я не понимаю, — качаю головой и все же решаю, что мне стоит присесть.

— Здесь нечего понимать. Моим родителям говорили, что у меня проблемы в развитии, но они отмахивались от докторов, ведь сын Полянских должен был быть гением, а не умственно отсталым. И только когда я пошел в школу, они всерьез восприняли мой диагноз. Корректировать отклонение нужно было начинать с ранних лет, они пропустили момент, учеба давалась мне безумно сложно. Все мои медицинские карты были уничтожены. Меня перевели на индивидуальное обучение домой. В школу я ни дня не ходил больше. Родители немалую сумму платили учителям за молчание. В университете я тоже обучался отдельно, чтобы никоим образом нигде не всплыла информация о моем… специфическом расстройстве. Я был преемником отца, и лишние разговоры нам не нужны были.

— Но ты не выглядишь умственно отсталым, — с сомнением произношу я и своими словами смешу Артема.

— Конечно, нет, — усмехается он, — дислексия никак не сказывается на интеллекте человека. Много известных людей в детстве страдали ею. Лауреат Нобелевской премии Кэрол Грайдер, которая открыла теломеразы, например. Это медицинское исследование внесло серьезный вклад в развитие биохимической терапии рака. А в школе она с трудом читала даже по слогам. Генри Форд, Стивен Спилберг, Стив Джобс, Альберт Энштейн — все они страдали от расстройства способности к обучению, для которого характерны сложности с точным и быстрым распознаванием слов при чтении, а также с письмом под диктовку. Но, как видишь, приходилось подстраиваться, и как результат — люди с дислексией оказывались более смышлёными и предприимчивыми, чем обычные.

Мне понадобилось какое-то время, чтобы осознать все то, что только что рассказал мне Артем. Я внимательно рассматриваю его, словно это его отклонение можно увидеть. В его глазах я замечаю вызов. Он вроде как говорит мне: ну, давай, обзови меня отсталым, хлопни дверью и уйди. Словно все, на что я сейчас способна, — всадить ему нож в спину.

И это обидно. Я ведь ни разу не давала повода не доверять мне. Да я его задницу спасла, вообще-то!

— И как ты управляешь компанией? Как живешь? Это же… это неудобно, — наконец-то справляюсь с удивлением я.

— Привык, — пожимает плечами Артем. — Когда не знаешь, как это по-другому, живешь, не задумываясь. Я умею хорошо делегировать полномочия, поэтому компания еще не развалилась. Отец готовил меня себе на смену много лет. Единственная сложность — окружить себя надежными людьми. Ведь под нос могут подсунуть договор, в котором все что угодно написано, а перепроверить я не смогу.

— Ну теперь, по крайней мере, ясно, почему ты в университете по индивидуальной программе занимался, — нервно усмехаюсь я. — Все думали, ты богатый сноб-вундеркинд.

— Я и в самом деле очень умный, — самодовольно заявляет он. — И у меня очень хорошая память. Пришлось натренировать. Но если серьезно, Саш, ты не представляешь, насколько сложно мне было раньше. Когда с детства тебе в голову вбивают мысль, что о твоей «особенности» нельзя никому рассказывать, что нужно с опаской относиться ко всем, когда тебе не разрешают общаться и играть со сверстниками, ты невольно принимаешь правила такой жизни. Я никогда не сближался с людьми. Исключение — Север. Он знает о моей проблеме. Догадался. Но ему я полностью доверяю. Я давно свыкся с мыслью, что буду один. Потому что когда доверяешь человеку свою тайну, а он предаёт — это сродни удару в сердце. Да и на кон слишком много поставлено. У меня нет права на промах.

— Но мне ты рассказал. Несмотря на то, что мог соврать что-нибудь, — заключаю я.

— Потому что в этот раз я хочу все сделать правильно, — расслабляется Артем, устало трет глаза. — Ты дорога мне, Саша, я всегда восхищался тобой и безумно жалел, что семь лет назад сглупил. Не смог переступить через установки, что засели в голове с детства, и потерял тебя. У нас могла уже быть семья.

Его голос полон горечи и сожаления.

— Или же мы могли надоесть друг другу через полгода, возненавидеть и разбежаться.

Я сглатываю подступивший к горлу ком. Вспоминать прошлое неприятно. Особенно наше внезапное расставание.

— Ты никогда не сможешь надоесть мне, — улыбается он краешками губ и подаётся вперёд. — Переезжай ко мне, а? Обещаю баловать тебя, дарить бриллианты, не выпускать из постели и потакать всем капризам.

— Ты слишком быстро забегаешь вперёд, Полянский. Я ещё даже не согласилась стать твоей девушкой, — нервно усмехаюсь я и тереблю пояс халата.

— Ты согласишься. Обязательно. Я умею быть убедительным, — самодовольно заявляет он.

— А ещё ты умеешь утром оставлять девушек, — напоминаю ему о прошлом.

— Саш, мне действительно жаль…

— Жаль? — перебиваю его и нервно усмехаюсь. — Это все, что ты можешь сказать?! — Смотрю ему прямо в глаза. — Ты лишил меня невинности и исчез. Это определенно достойный поступок настоящего мужчины!

— Все совсем не так, — напрягается Артем, взгляда от меня не отводит.

— Хм-м, значит, я неправильно поняла твой поступок? Ты не бросал меня?

— Я… ладно, давай начистоту. Я влюбился в тебя. По-настоящему. Думал, что смогу построить с тобой отношения и хранить свою тайну. Но когда мы утром спустились в ресторан, мне дали меню и я понял, что ни черта не могу прочесть, что не получается сконцентрироваться. Я представил, какая у нас будет жизнь, побоялся, что ты можешь как-то разозлиться на меня и всем поведать о моей проблеме. Пойми, меня воспитывали с мыслью, что нельзя к себе подпускать никого из посторонних. У меня никогда не было настоящих отношений. Ты была первой и единственной, с кем я пытался. Пытался, но так и не переборол свой страх. Не смог довериться.

— Это… это больно. Я доверяла тебе, а ты не смог, — с горечью произношу я и тяжело вздыхаю.

Этот разговор для меня неприятный. Недоверие Артема разъедает.

— Я была полностью для тебя открыта, я бы никогда не предала тебя. А ты… ты воспользовался мной и сбежал, — развожу руками и поджимаю губы от досады.

Спустя долгих семь лет я узнала причину его поступка, но легче от этого почему-то не стало. Я вижу, как тяжело дается Артему признание. Он ведь привык руководить, приказывать, ни с кем не считаться, а тут я. Но это в моих глазах не прибавляет ему баллов. Я слишком обескуражена, разочарована и подавлена сейчас.

— Мне не стоило допускать того, что наши отношения зашли так далеко. Но не могу сказать, что искренне сожалею о том, что стал для тебя первым. Какое-то время я тайком за тобой наблюдал. Хотел плюнуть на все установки, сорваться и вернуть тебя. С трудом сдерживался. А когда видел вокруг тебя других парней, хотелось убивать. Но сейчас… сейчас мне плевать, если ты даже на весь мир обо мне раструбишь. Я просто хочу, чтобы ты была рядом. Только моей. Я могу дать тебе все, что ты захочешь. Тебе лишь нужно сказать «да».

Артем пристально смотрит на меня, словно пытается прочитать мысли, понять, что творится в моей голове. А я не могу произнести ни слова. Все это было так соблазнительно. Глупо отрицать, что Артем мне небезразличен. Но и в то же время обида, глубоко засевшая внутри меня, не дает покоя.

Он не сумел довериться мне в то время, когда я перед ним полностью обнажила свои чувства. Это нечестно.

— Мне нужно на работу. Дел накопилось, пока я твоими проблемами занималась. Вернусь поздно, — севшим голосом произношу я и поднимаюсь с дивана.