Помощница для миллиардера

Мне нужно срочно сбежать из этого места, вдохнуть воздух полной грудью. Стены здесь давят на меня. В голове гудит. Это даже хуже, чем когда Полянскому предъявили обвинения.

Взгляд Артема тускнеет. Он надеялся совсем на другой исход нашего разговора.

— И не переживай, твой секрет умрет со мной. Твоей репутации финансового гения ничего не угрожает, — с насмешкой произношу я и быстрым шагом направляюсь к своей спальне.

Я могу дать волю чувствам, лишь когда дверь за моей спиной закрывается, разделяя нас с Полянским. Волшебство вчерашней ночи окончательно развеивается, но хуже всего — я не хочу уходить. Артем со мной сделал что-то такое, что я не представляю теперь, как вновь вернуться к своей прежней жизни. Без него. Без этой суеты, без колких шуточек, без подозрений, переглядываний и его идиотских поручений.

Я вновь чувствую себя наивной девочкой, которая не выдержала напора мажора. Повелась на его харизму, на искренность, на красивые ухаживания и слова, которые казались такими искренними. Я не распознала в них лжи. Полностью расслабилась, позволив себе мечтать о совместном будущем. И падать после всего было так больно, что пережить это вновь не хочу.

Артем сейчас может говорить что угодно, но где гарантии, что через несколько месяцев он не наиграется в любовь и не вышвырнет меня, как надоевшую домашнюю зверушку? История с Линой весьма показательна в данном случае.

И все же… он выглядит искренним. Он рассказал мне то, что никто о нем не знает. Он знал, что признание сделает его уязвимым, и все же сделал это. Означает ли это, что я для него и в самом деле настолько дорога, как он говорит?

Я ничего не понимаю и не могу здраво мыслить, когда Артем находится так близко. Когда на мне все еще его запах. Когда тонкая материя его рубашки скользит по моему телу. Поэтому я быстро собираюсь и под присмотром охраны еду в свой офис.

Артема в гостиной уже нет. Я слышала через дверь, как что-то громыхнуло, а потом послышались его тяжелые шаги в сторону выхода. Перевернутый столик так и остался посреди комнаты. Когда я вернусь обратно, его, скорее всего, уже уберут. Как и пятна кофе, что растеклись по полу

Глава 35

В кабинете жарко. Я снимаю пальто и шарф, открываю на проветривание окно. На столе стопка неразобранных документов. У меня через неделю слушание по разделу имущества между супругами, а я абсолютно к нему не готова.

Ни разу за свою карьеру адвоката я не относилась настолько безответственно к работе. Полянский всю почву из-под ног выбил, перевернул мой прежний мир с ног на голову. Весь прошлый месяц я была поглощена только им.

И это злило.

Потому что я чувствовала его влияние на свою жизнь.

И хотелось от этого избавиться.

Несколько часов я просидела над документами. Отвечала на письма, отправляла запросы, обзванивала клиентов, запрашивая дополнительные сведения. Уже ближе к вечеру в мою дверь постучали.

— Да, войдите, — не отрываясь от экрана ноутбука, громко произношу я.

Дверь открывается, и в мой кабинет входит Никита. Моя головная боль. И меньше всего сейчас я хотела бы видеть именно этого клиента. Его делом я занимаюсь уже полтора года. Взяла на свою голову от юстиций заявку. Он с сестрой никак не может поделить дом. Ищет пути, как бы ее без наследства оставить. Даже в суде завещание матери предоставил, которое оказалось липовым.

Я откидываюсь на спинку кресла и устало тру глаза. Даже гадать не нужно, о чем речь пойдет.

— Как продвигается мое дело? — без приветствий спрашивает он и садится напротив меня.

Холодный взгляд скользит по моему лицу, и я ежусь.

От него исходит неприятный запах. Спирт вперемешку с горечью сигаретного дыма. Сам мужчина одет неопрятно, за собой совершенно не следит. Я бы с радостью отказалась от его дела, но это невозможно.

— Пакет документов готов, слушание назначено на декабрь, но повторю вам все то же, что и до этого: наследство будет разделено в равных долях, — нейтральным тоном говорю я.

— Но как так? — возмущается мужчина, подаваясь вперед и обдавая меня спертым запахом изо рта. — Она не была родной дочерью моей матери! А дом мамы был! Значит, он должен быть только моим!

Он пугает своей агрессией, но я стараюсь не подавать виду, что боюсь его. Когда отвечаю ему, мой голос подрагивает.

— Виктория была прописана в доме до приватизации, а еще она была официально удочерена в пятилетнем возрасте. Поэтому в данном случае имущество будет разделено пополам. Вы оба являетесь родственниками умершей по первой линии.

Никита зло рычит. Сжимает руки в кулаки. Смотрит на меня гневно, словно я собственноручно отбираю у него дом.

— Закон есть закон, к сожалению, мы не сможем ничего поделать. Разве что ваша сестра напишет отказ на вступление в наследство, — развожу руками я.

— Не ври мне! Ты просто не хочешь ничего делать! Я на тебя жалобу напишу! По всем инстанциям затаскаю. Тебе платят за то, что ты занимаешься моим делом, но ты решила деньги взять и ничего не делать? — Он резко поднимается со стула, упирается ладонями в стол и нависает надо мной.

Мне хочется рассмеяться. За то, что я представляю его интересы в суде, государство платит мне копейки. А еще я смотрю ему в глаза, вижу этот сумасшедший блеск, и мне становится страшно. Куда эта хваленая охрана Артема подевалась? Господи, да он же не в себе!

— Никита Львович, давайте успокоимся и еще раз пройдемся по документам и законодательству. Поверьте, я сделала все, что в моих си…

— Я сотру твою идеальную улыбочку с лица, если ты не сделаешь так, что дом останется мне!

Ошарашенная его криком, я пропускаю момент, когда он хватает со стола ножницы и замахивается на меня.

Я вскрикиваю, в защитном жесте инстинктивно подношу к лицу руки, но боли не чувствую. Дверь в мой кабинет распахивается, люди Полянского вовремя приходят на помощь. Скручивают Никиту, бьют его в живот.

Меня трясет. Я все еще сижу с закрытыми глазами, так как не хочу видеть разбитый нос мужчины и кровь, что стекает по его подбородку. Лишь слышу его сдавленный стон, полный боли, удары, а в следующую минуту дверь хлопает и вокруг наступает неестественная тишина.

— Александра Сергеевна, с вами все в порядке?

Я вздрагиваю от мужского голоса. Делаю несколько глубоких вдохов, разлепляю веки. В кабинете все разбросано. На полу мои канцелярские принадлежности. Стул перевернут в углу. Вешалка с пальто упала.

— Да, все прекрасно, — сглатываю ком в горле, что так мешает мне говорить привычным голосом. — Спасибо, — киваю Виктору.

— Мы сообщили о произошедшем Артему Вячеславовичу. Он уже едет.

— Не стоило, — взволнованно произношу я. Только Артема здесь не хватало. Ему вообще лучше из дома не выходить до второго заседания суда. — Не могли бы вы принести мне кофе? На первом этаже у входа варят отличный эспрессо, — с фальшивой улыбкой прошу я.