Пончик идёт по следу

Полкан Полканыча после всех треволнений потянуло в сон.

Марсик и Ваксик принялись за очередную потасовку, шуточную, но это раздражало Лаврика. Он было надумал отыскать какую-нибудь форточку и спокойно посидеть на ней. Но, как ни странно, в доме не нашлось ни одной мало-мальски пригодной для этого дела форточки, да и потом вспомнилось последнее падение и к чему оно привело. Тут уж не до сидений. Поэтому ничего другого не оставалось, как отправиться на прогулку.

Лаврик всё ещё прихрамывал, скорее всего, по привычке, но именно это обстоятельство оказало ему плохую услугу. Хоть и неловко, но он сначала вскочил на табурет, а с табурета на кухонный шкафчик, очень неудачно вскочил, больно стукнувшись о дверцу.

В сердцах Лаврик пнул дверцу здоровой лапой, дверца скрипнула, что-то внутри шкафчика зашаталось, стукнуло, упало, выкатилось и пролилось.

Это была валерьянка! Считается, что валерьянка действует на кошек, как алкоголь на человека. Причём некоторые коты и кошки впадают в буйство, а другие становятся смешными.

Лаврик вылакал почти половину пузырька, слизав с пола всю валерьяновую лужицу. Капель пятьдесят. Если бы Лаврику досталось совсем немного, он бы пришёл в себя минут через десять. Он бы сначала покатался по полу, помяукал бы всласть, потёрся бы о все предметы в комнате, покружился бы вокруг ножки стола, несколько раз стукнулся бы об стену, побродил бы, качаясь, словно пьяный человек, но, как уже было сказано, Лаврик выдул половину пузырька. И, можно сказать, сошёл с ума.

Сначала Лаврик подпрыгнул почти до потолка и издал душераздирающий вопль. Затем он бросился на занавеску, сорвался вместе с ней на пол, на удивление ловко выпутался из неё, сбил с ног очнувшегося ото сна Полканыча, наградил подзатыльниками Марсика и Ваксика и попытался укусить за пятку Лику. Но это ему не удалось, потому что Лика надела резиновые сапоги, так как собиралась пойти в огород нарвать для салата петрушки и укропа.

— Ой! — вскрикнула Лика.

Испуганные котята заревели в голос.

— Что ж ты творишь, бродяга?! — попытался образумить кота Полкан Полканыч.

Но Лаврик его не слышал. Он выскочил в приоткрытую входную дверь и оказался во дворе. Здесь его помутневший от валерьянки взгляд наткнулся на дверь в курятник, которая была открыта. Лаврик, не раздумывая, ворвался внутрь, в мгновение ока перепугав всех кур. Куры бросились врассыпную. Петух попытался клюнуть Лаврика, но даже кукарекнуть не успел, как отлетел в сторону, потеряв при этом часть своего роскошного хвоста.

Лаврик обезумел, он завертелся волчком, снова проорал что-то нечленораздельное и выскочил назад во двор. Одним махом перескочив через забор, он пустился по улице с такой скоростью, что уже через минуту мчался по полю, совершенно не замечая, как его по морде хлещут колосья недозревшей пшеницы.

Ещё через некоторое время Лаврик лихо перескочил через довольно-таки широкий ручей, вбежал в лес, молниеносно вскарабкался по сосне, а затем, белкой перепрыгивая с ветки на ветку, добрался до самой макушки, укусил её да так и уснул. Сном мертвецки пьяного кота.

Приблизительно через час Лаврик стал приходить в себя.

На его счастье, было светло. Если бы Лаврик очнулся от валерьянового опьянения ночью, он бы точно свалился с сосны. Ну а так Лаврик всего лишь ужаснулся.

— Мамочки! — вскрикнул кот. — Как я попал сюда?

Подул ветер и крона сосны закачалась.

Лаврик изо всех сил вцепился в сук, на котором сидел, но он понимал, что долго ему не продержаться и что надо что-то делать. Но что можно сделать, когда всё внутри дрожит от страха?

В общем-то, он был не из трусливых котов, однако валерьянка всё ещё бродила по его телу и ужасно гудела голова. Словно колокола звенели, и с каждым колокольным звоном до Лаврика доносилось:

— Ла-аврик! Эх ты! Вредная кися! Вредная кися!

На самом деле это Лика звала сбежавшего кота:

— Ла-аврик! Где ты? Вер-нии-ись! Вер-нии-ись!

Когда Лаврик наконец понял, что это Лика, ему вдруг стало ужасно стыдно. Он не нашёл в себе никаких сил мяукнуть в ответ.

А когда голос девочки стих, Лаврик молча слез с дерева и поплёлся куда глаза глядят.

Так, стыдясь того, что он натворил, Лаврик брёл по лесной тропинке. Не ведая сколько прошло времени, он вышел на опушку. Вдали лаяла собака и темнели силуэты построек. К ним он и направился в надежде, что его приютят и накормят.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ, в которой рассказывается о том, как снова нашёлся след

Мы с Бобиком собираемся бежать дальше. Только куда — большой вопрос.

— Эй, погодите! — нас окликают.

Мы оборачиваемся. Это Котецкий. Важности его как не бывало. Он приветливо улыбается:

— Может, останетесь в нашем цирке? — предлагает он. — Нам псы нужны. Я слышал, как об этом говорил директор Аристарх Плющ.

— Так мы ж ничего не умеем, — удивляется Бобик. — Я и в цирке-то никогда не был.

— Ну, во-первых, — возражает Котецкий, — мы тоже когда-то ничего не умели, а во-вторых, нам нужны сторожевые псы, охранники. Будете сытыми и при хозяине!

— Сторожить — это по мне, — кивает Бобик. — Только у Пончика хозяин есть. Да и у меня тоже.

— Чего же ты тогда так отощал? — щурит глаз Котецкий. — Плохо кормят?

Бобик сердито показывает клыки и рычит, но ничего не отвечает.

— Что за шум, а драки нет? — слышим мы.

К нам подходит бородатый мужчина, одетый в костюм из золотистой ткани, на голове у него золотой цилиндр, на ногах позолоченные туфли, а в руке золотая трость. На пальце у золотистого бородатого мужчины сверкает крупный золотой перстень.

— Это господин директор! — шёпотом сообщает нам Котецкий. — Сам Аристарх Плющ!

— Так-так… — говорит Аристарх Плющ и протягивает Бобику кость.

Бобик из вежливости виляет хвостом, но до кости не дотрагивается.

— Ну что, собаки, — улыбается господин директор; правда, как-то холодно улыбается, может, котам такая улыбка и нравится, но нам, псам, она не по душе.

К тому же от мужчины слегка попахивает пивом, а я, если честно, этого терпеть не могу. Не переношу я запаха пива и других алкогольных напитков.