Понять. Поверить. Простить

Так ничего и не добившись от меня, отец ушел. А я легла на кровать и вернулась калачиком: сегодня я точно не усну, а плакать уже не смогу — слез не осталось.

Последующие несколько дней я все-таки пыталась дозвониться до Стаса, но всегда натыкалась на равнодушный механический голос: "Абонент временно заблокирован".

Я отправила кучу электронных писем на его почту, но так ни разу и не получила ответ. И с каждым прошедшим днем я все больше и больше понимала, что уже навряд ли когда-нибудь его получу.

Две недели спустя.

Я загнала себя до предела. Говорят, чтобы заглушить боль, нужно работать. И я работала — работала как вол, как ломовая лошадь. Работала, лишь бы не думать. У меня совсем не было свободной минуты: я успевала заниматься срочными заказными переводами, вечером я неслась на занятия по танцам (то на свои собственные, то преподавать другим). Домой я приходила как выжатый лимон, причем не только в физическом плане, но и в эмоциональном. Я потеряла интерес ко всему. Друзья стали шарахаться от меня, говорили, что у меня потухли глаза и я стала похожа на привидение.

Света каждый день звонила мне, пытаясь поддержать. Она сразу мне сказала, что никакой информацией об отъезде Стаса не располагает. И я ей верила. У нас всегда были доверительные отношения (то, что она не рассказала мне о причинах нашего расставания с Максом не в счет). Сегодня она буквально вытащила меня на улицу, оторвав от важного заказа. Но я не возражала — я сама уже чувствовала, что нужно сделать перерыв, глотнуть свежего воздуха.

— Эль, с тобой точно все в порядке? — переживала она. — Ты так осунулась.

— Думаю, все нормально. Это просто усталость.

— Может не стоит так себя загонять. Как говорится, работа не волк… Ты лучше мне звони, я всегда к тебе приеду, мы что-нибудь придумаем, куда-нибудь съездим.

Я понимала, что она ждет от меня ответа, но не торопилась отвечать. А что я собственно могла ей ответить, что я утратила интерес ко всему, даже собственным друзьям?

— Не хочу. Да у меня и сил-то нет.

— Да уж откуда им взяться, если ты только работаешь и работаешь. Ты хоть поесть успеваешь?

— Успеваю, — усмехнулась я, — не переживай. Ты теперь говоришь как моя бабушка.

Света сознательно старалась избегать разговоров о Стасе, наверняка понимая, что я сейчас чувствую.

На другой день я не могла даже подняться с постели — настолько истощенной я себя чувствовала. Нет, со мной явно что-то не то. Я стала замечать, что мое тело стало словно деревянным — на занятиях мне с трудом удавалось делать связки, которые раньше выполнялись с легкостью. Головная боль по утрам и слабость стали появляться чаще и чаще.

Повинуясь неосознанному чувству, я купила в аптеке тест на беременность. И к моему глубочайшему ужасу он показал положительный результат. Я расширенными глазами смотрела на эти две полоски. Мыслей не было никаких. Они появились позже. Сейчас был лишь ступор и ужас.

Я опустилась на кровать и в бессилии закрыла лицо руками. Беременна. От Него. Что же мне делать дальше? И больше никаких мыслей. Только растерянность и страх. Как же рассказать обо всем родителям?

Не зная, что же делать, я поехала к Свете. Ее поддержка была мне необходима сейчас как никогда.

Я вбежала в подъезд ее дома и, быстро добравшись до нужной двери, с надеждой нажала на звонок. Рука предательски дрожала. Дверь никто не открыл. Я с надеждой снова и снова звонила ей, хотя понимала, что дома ее нет. Дура, нужно было сначала позвонить на телефон, узнать где она. Слезы снова заволокли мне глаза и я, прижавшись спиной к стене, закрыла глаза. Сил не осталось и я медленно сползла и села на корточки. Сколько я так просидела — не знаю, но в себя меня привел голос:

— Привет, ты чего?

Макс? Меньше всего я сейчас хотела видеть его. Я хотела ответить, что все нормально, хотела сказать еще что-нибудь, но вместо этого горько разрыдалась. Слезы текли ручьями по щекам, вместо слов вырывались лишь всхлипывания.

— Господи, да что такое? — не на шутку испугался Макс. — А ну пошли.

Он поднял меня за руку, открыл своим ключом дверь и завел в квартиру.

Усадив на диван в комнате и принеся мне стакан воды, тут же скомандовал:

— А ну рассказывай, что случилось.

Я отрицательно замотала головой и снова разрыдалась.

— Ну-ка быстренько. — Его ласковое объятие никак не вязалось с его строгим тоном. Наверно это меня и пробило совсем. Чередуя слова с всхлипываниями я протянула:

— Я беременна.

Воцарилась тишина. Макс неловко дотронулся до моих волос и через некоторое время я почувствовала, как он стал уверенными движениями гладить мою голову. Несколько раз даже ощутила тепло его губ на виске.

— Стас знает?

— Я только сегодня сама узнала.

— И что ты будешь теперь делать?

— Он должен узнать. — Я с надеждой подняла лицо на Макса. — Я не могу его найти. Он не отвечает на мои письма. Ты знаешь, как с ним можно связаться?

— Нет, — тяжело вздохнул Макс. — Прежний телефон, на который я ему звонил, теперь не отвечает. Я не знаю, как его найти, извини.

— Макс, что все-таки случилось, почему он уехал? — тихим, почти неслышным голосом задала я так долго мучивший меня вопрос.

— Я правда ничего не знаю. — Он посмотрел мне в глаза. — Честно.

Я вытерла глаза и поднялась с дивана.

— Куда ты теперь?

— Не знаю.

— Ты родителям сказала?

Я покачала головой.

— Даже не знаю, как им сказать.

Макс подошел ко мне, протянул руку и вытер слезы, стекавшие по щекам.

— Не плачь.

Я отстранилась от него.

— Где Света? — я вдруг только поняла, что подруги нет дома. И почему Макс пришел сюда, если ее нет.

— Она тебе разве не говорила? Они с родителями уехали на свадьбу к родственникам.