Понять. Поверить. Простить
Шрифт:
Я рассмеялась:
— Нашла кому дать понюхать: я ж ничего сейчас не чую.
— Ах, ну да. Но тогда поверь мне на слово — аромат просто ах, а если попробовать — то еще потом попросишь.
— Настюш, спасибо тебе большое. Но зачем так беспокоиться, я сама о себе позабочусь.
— В первые дни ты точно о себе не сможешь позаботиться, а лекарства кто тебе купит, как ни я.
Я улыбнулась ей.
— Ну хорошо. Но приготовить-то себе я сама смогу.
— Если твоей мамы с тобой рядом нет, то это не значит, что у других такие же. Моя мама сама решила приготовить тебе все это.
Услышав это, я вздрогнула. Увидев сегодня Настю на пороге, я испытала такое чувство радости — мы все-таки подруги и сейчас Настя это показала своим приходом. Но вот от появления в моей квартире Настиной мамы точно лишило бы меня душевного равновесия. Я бы не смогла общаться с женщиной, все время гадая, знает ли та что-нибудь о мне.
— Ты что-то побледнела, — заметила подруга. — Ну-ка марш в постель. Я тебе сейчас чай наведу. Я, кстати, тебе еще печенье к чаю прикупила — уж извини, пироги, как ты, печь не умею.
Зазвонил мой телефон — это была бабушка. Она рассказывала мне, как они все вместе отдыхают, как хорошо себя ведет Анюта. Услышав мой хриплых голос, поохала и поахала, сказала забыть о работе и лечиться, чтобы не возникло осложнений.
Пока я разговаривала с бабушкой, Настя озиралась по сторонам, осматривая мое жилище. Рядом с диваном она увидела портрет Анюты и внимательно вгляделась в него. Когда я закончила разговор, она спросила:
— Это Анюта, да?
— Да, — осторожно ответила я.
— Такая красотка. Но на тебя не похожа.
— Папина дочка, — как можно многозначнее ответила ей.
— Чудно, но знаешь, кого она мне напоминает… — Настя задумчиво замолчала.
Еще бы не знать! Аня не просто напоминает — она просто копия папы.
Настя не стала продолжать расспросы про Аню, а стала ухаживать за мной. Я почувствовала себя маленькой девочкой — когда-то вот так за мной и Ромкой ухаживала бабушка. Она принесла мне теплый бульон и налила в кружку заваренный Настиной мамой "витаминный настой" — так она это называла.
Пока я пыталась запихнуть в свой ослабленный организм хоть немного еды, Настя увидела на полке фотографии и, спросив моего разрешения, пошла их посмотреть. Я не видела смысла что-то скрывать. Рано или поздно все равно все раскроется. Настя с улыбкой разглядывала фотографии маленькой Ани. "Какая миленькая", "Ой, какие щечки" и что-то в этом роде восклицала она. И вдруг ее лицо поменялось: брови удивленно сошлись вместе, взгляд стал напряженным.
Она повернулась ко мне с одним вопросом:
— Стас?
Я опустила глаза, тихо ответив:
— Да.
Настя долго смотрела на фотографии. Мы обе молчали. Я просто ждала реакции подруги.
— Аня его дочь, — сделала вывод Настя. — Я ведь права?
— Да.
— Почему ты мне ничего позавчера не рассказала? — я ожидала от нее гнева или чего-то подобного, но никак не сочувствия. — Ты знала раньше, что он мой брат? Хотя нет, откуда… Теперь понятно, почему ты так себя повела. Испытала шок, наверное.
Поразительно, насколько она меня понимает. Даже со Светой у меня раньше не было таких доверительных отношений, чтобы мы понимали друг друга с полуслова.
— Да
уж, ситуация, — вздохнула она и присела рядом со мной. — Что между вами произошло? То, что ты мне рассказывала — это все правда?Мне стало обидно за то, что подруга мне не верила, но с другой стороны, я ее прекрасно понимала — ведь теперь дело касалось и ее брата тоже.
— Все правда. Мы познакомились у общего друга — у Макса Тихонова. — Настя кивнула в ответ, показывая, что помнит такого. — А потом все как-то быстро закрутилось-завертелось. Мы встречались, если эти урывки можно так назвать, чуть меньше года. А потом у моего отца возникли проблемы по бизнесу, нашей семье пришлось уехать. К сожалению, Стасу я смогла сообщить об этом. А потом он уехал. И больше я о нем ничего не знаю.
— А беременность?
— Я поняла это уже после возвращения нашей семьи домой, когда Стас уже уехал. — По щекам покатились предательские слезы. — Так хотела его найти, но не смогла. Он как будто исчез.
Настя обняла меня.
— Насть, почему он уехал?
Настя лишь пожала плечами.
— Я не знаю. Я в то время уже жила отдельно. Я знаю, что после учебы он вернулся, вроде хотел даже насовсем. Мы редко встречались — я училась, а он то по командировкам мотался, то мы по времени не пересекались. А потом мама сказала, что Стас переводится в Германию на постоянную работу.
Я тогда подумала — значит про командировки он не врал мне. Но вот причины столь внезапного отъезда так ясны и не стали.
— Знаешь, — вдруг сказала Настя, — мне одно не понятно — если вы встречались столько времени, почему он тебя нашей семье не представил? Лично я впервые узнала, что в тот период у него кто-то был.
— Ты у меня это спрашиваешь? — Что я могла ей сказать? Что меня саму этот вопрос волнует даже больше, чем ее?
— Эль, мы должны ему об Ане рассказать, — серьезным тоном заявила она.
— Я знаю. Но сейчас я не смогу. Еще одно потрясение — и меня точно можно в дурку забирать.
— Эль, ну не можешь же ты всю жизнь от него это скрывать. Тем более сама всегда говорила, что хочешь его найти.
— Насюш, пожалуйста, не говори пока ничего ни ему, ни родителям своим. Я пока не готова. Дай мне немного времени.
— Эль, это не серьезно…
— Пожалуйста. — Я подняла умоляющий взгляд на нее.
— Ну хорошо, — сдалась она, — только не затягивай.
Настя еще немного посидела со мной, но потом, заметив, что я почти что засыпаю от усталости, уехала домой, дав напоследок напутствия:
— Ты должна хорошо есть, чтобы организм мог сопротивляться болезни. Да и еще — не затягивай с обдумыванием: Стас — Анин отец и должен это узнать. Да и пора уже, наконец, все выяснить.
Она ушла, а я была не в состоянии о чем-либо думать. Сон снова увлек меня в свои объятия, и я вновь окунулась в забытье.
Глава 21
Глава 21.
Всю неделю, пока Эля болела, Настя навещала ее — то после работы забегала, то в выходные приносила увесистую сумку с горячими блюдами, приготовленными Настиной мамой. Эля бурчала, но подругу это мало беспокоило — кто еще, кроме нее, поможет сейчас Эле.