Пообещайте мне любовь

— Что бы вы со мной ни делали, я не издам ни звука! Я не сдамся, а вас найдут полицейские Галлосоюза! Вы за все ответите!

— Ну, конечно, отвечу, а ты будешь держаться до последнего, ты же крутой мужчина! С планеты, где живут только такие же крутые мужчины! Я тебя даже пытать не буду.

Зачем пытать… Красивый мужчина разложен перед ней на столе, как изысканное экзотическое блюдо. Ни крови ей не хотелось, ни криков боли, ни слез, когда он уже не сможет выдерживать пытки. На самом деле, инопланетники ломались очень быстро, может быть, за редким исключением совсем упрямых и волевых. Вот выученные и выдрессированные венговские мужчины держались столько, сколько она хотела, но это было уже ей неинтересно.

— Ну, что же с тобой сделать? — задумалась она. Фантазий, неожиданно, было так много, что она сама себе удивлялась.

Ведь перед этим она уже с удовольствием выполнила некоторые пункты своей богатой программы: потенциальный нарушитель был досмотрен с особой тщательностью, особенно внимательно пришлось досматривать брюки на предмет тайных карманов, в которых могла прятаться контрабанда. Также запрещённые предметы могли быть скрыты где-нибудь в укромных уголках тела, которые были ощупаны не менее тщательно. Вначале женщина проверила, не прицепил ли он нож, скажем, или пистолет, к ногам, проводя руками поверх брюк. При этом она периодически резко хлопала его по ногам, заставляя принять более удобную для неё позу. Досматриваемый молча повиновался, иногда непроизвольно вздрагивая от какого-нибудь неожиданного удара.

Потом Хельга демонстративно встала так, чтобы он мог ее видеть, достала перчатки, латексные или из какого-то другого материала, он не понял, но уже понял, что это для продолжения допроса. Видимо, допрос планировался углублённый…

Потом досматриваемый снова ничего не видел, зато чувствовал, как его исследуют уже по голой коже, особое внимание уделяя ягодицам и месту между ними. Вот тут он был готов признаться во всем, в чем можно и нельзя, только бы прекратить пытки. Но признания никого не интересовали, пока мучительница исследовала его тело там, где он всегда боялся, особенно после неудачного опыта в чужом гареме и с первой госпожой.

Сейчас он ничего уже не боялся, только надеялся, что над ним перестанут издеваться, дразнить, дадут кончить, наконец. Но Хельга, похоже, собиралась играть ещё долго, потому что она разочарованно похлопала его по ягодицам со словами:

— Нет, здесь ты ничего не спрятал. Что же, будем искать дальше. — С этими словами она всё-таки протолкнула ему анальную пробку, которой дразнила некоторое время, и натянула брюки обратно, даже застегнув их.

Эрик чуть не взвыл, задыхаясь от смеха и разочарования:

— И это все? Вы садистка, госпожа! А я думал, что до этого попадал к садистке!

— Ну, что ты, милый! Это ещё не всё, я только начинаю, — с этими словами Хельга так же демонстративно сняла перчатки. Можешь повернуться, одежду поправить, отдышаться. Или заканчиваем все?

— Нет, не заканчивайте… — Эрик повернулся, непослушными руками попытался навести порядок в одежде, рубашку не стал застёгивать, понимая, что не справится, а потом сполз по стенке и сел на пол. Тут же задушил в себе какое-то восклицание, потому что сел неудачно, устроился на полу, уже осторожнее, и опустил голову на руки, стараясь выдохнуть и прийти в себя.

* * *

Некоторое время Хельга размышляла, чего она сейчас хочет больше: нагнуть мужчину над столом или разложить на нем же… Заманчиво было и то, и другое; но такую обширную программу она бы уже не потянула, как и Эрик. К тому же, не стоило объедаться сладким сразу, хотелось надеяться, что ее партнёр по подобным играм никуда не денется, не передумает, и у них ещё будет время растянуть удовольствие.

Обитатели гарема больше могли ее не бояться… в разумных пределах, конечно, за проступки наказание следовало все так же неотвратимо, но просто так, ради удовольствия она уже совершенно не хотела пороть наложников или доставлять боль иным способом. Дело было даже не в том, что она сама просила тетю следить за жестокостью ее поступков и останавливать, если бы та посчитала, что она сорвалась и преступила черту. Ей самой этого не хотелось, было неинтересно, иногда она даже жалела мужчин, чего раньше с ней не случалось.

Впрочем, научить хорошим манерам наглого инопланетника, действительно настоящего инопланетника, она бы не отказалась. Иногда, раньше, подруги давали ей "попользоваться" подобными экземплярами. Хельга никогда не калечили этих мужчин, и не одобряла подобных поступков других женщин, но она могла придумать многое и без членовредительства. Естественно, подобные игрища были не совсем законными, могли принести ей большие проблемы, если бы кто-то решил сообщить об участницах в ДИС, поэтому Хельга обрадовалась, когда поняла, что ее уже некоторое время не посещали подобные желания. Она бы поспорила с Эриком — не был он проблемой, как сам себя считал, он, наоборот, решал ее проблемы, переводил их на другие рельсы. И это не говоря уже о том, что решение получалось очень приятным.

В итоге Эрик был разложен на столе — она наконец-то выбрала, чего ей хотелось больше — и Хельга задумчиво пробегала ногтями по его телу, то надавливая глубже, то легко касаясь кожи.

Наконец она решилась:

— Укольчик?

— Какой? — не понял Эрик. — Вейдже? Я не знал, что он в уколах бывает.

— Нет, не вейдже. Но тебе понравится, поверь.

Эрик излучал молчаливое сомнение. И опасение тоже.

— Ты мне поверишь, что ничего плохого я не сделаю? — спросила его Хельга.

— Поверю, — решился он. — Ну, если что — умру счастливым.

Вместо ответа она улыбнулась, подошла к сумке и достала шприц, ватные диски и ещё какой-то пузырек. Эрик наблюдал за ней уже с любопытством.

— Этот укол действует очень интересно… впрочем, сам почувствуешь. У тебя ведь нет аллергии?

Эрик отрицательно мотнул головой.

Хельга протёрла кожу на его руке чем-то дезинфицирующим, а потом сделала лёгкий укол в вену, словно профессиональный лекарь.

Вначале Эрик ничего не почувствовал, укол был практически безболезненным; потом по венам, по телу стали разливаться странные ощущения: его словно кололи тысячи маленьких иголочек, причем горячих иголочек. Почему-то верхнюю часть тела они не затронули, а сосредоточились внизу, в ногах, а потом переместились в пах… Больно не было, зато этот неизвестный состав разогревал кровь, дёргал за нервные окончания, заставлял его стискивать зубы и молча ежиться, стараясь совладать со своим организмом.

Руками Эрик машинально вцепился в стягивающую их верёвку, уже мало что соображая, но всё-таки стараясь подавить дрожь в теле. Это удавалось ему с трудом, потому что огненные мурашки продолжали маршировать в стратегически важных местах, и хотелось умолять то ли об избавлении, то ли о том, чтобы ему подарили, наконец, возможность получить удовольствие от всего этого… Это было и похоже, и непохоже на действие вейдже, но действовало ничуть не слабее.

— Ну, что? — Хельга с улыбкой любовалась его закушенными от напряжения губами, каплями пота, выступившими на лице, и совершенно безумными, шальными глазами, с мольбой смотревшим на нее.

— Попросишь?

— Да, да! Пожалуйста, госпожа, прекратите это, или… или…

— Или, — ответила она, довольно прищурившись. — Ты был хорошим мальчиком, поэтому тебе понравится продолжение. Нам обоим понравится продолжение.

С этими словами она отошла, достала ещё один шприц, и сделала укол уже себе.

— А это точно не опасно? — у Эрика от удивления расширились глаза, он даже почти забыл о своих страданиях.

— То есть за свое здоровье ты беспокоишься меньше, чем за мое? — умилилась Хельга. — Я точно не ошиблась в тебе. И тебе точно понравится то, что будет дальше.