Пообещайте мне любовь

Укол, видимо, был таким же, потому что у нее уже через мгновение слегка разрумянилось лицо, появилось что-то неуловимое в глазах, а потом она, слегка прикусывает губу, начала расстёгивать пуговицы лёгкой белоснежной блузки, что так понравилась Эрику, когда он ее увидел сегодня.

Деловой и, в то же время, сексуальный дорогой костюм очень шел Хельге, но, когда она вслед за блузкой стала расстёгивать молнию на юбке, он решил, что уже начинают сбываться его эротические сны.

— Я тоже это чувствую, а ты как думал? — шепнула она, склоняясь к Эрику. — Правда же, незабываемые ощущения?

Мужчина смотрел на нее, даже сил говорить у него уже не было. Впрочем, его глаза были очень выразительными.

— Руки сможешь сам освободить, или тебе помочь?

Эрик ничего не ответил, но, видимо, зрелище его любимой красавицы в чем-то белом и кружевном придало ему новые силы, потому что он сам не понял, как его руки оказались свободными.

— Кровать вон там, на столе не всегда удобно…

* * *

Эрик растекся по кровати какой-то бескостной медузой, и не чувствовал в себе сил даже сидеть. Все же он попытался подняться — и тут же его так повело в сторону, что только успел опереться рукой о стену. Хельга обеспокоенно сделала шаг к нему:

— Ты что? Так сильно подействовало? Аллергии точно нет?

— Не знаю, госпожа… — полушепотом ответил он. — Мне не плохо, я просто себя не чувствую. Боюсь, придется тут посидеть, прежде чем смогу идти.

— Даже не думай, никуда не пойдешь. Останешься тут, пусть даже и на ночь. Иначе мне придется тебя самой довезти до дома. Ты же за свою невинность не боишься?

— Невинность… — Эрик тихо смеялся — на это у него силы нашлись. — Нет, госпожа, я бы её вам подарил, но уже не смогу, — он остановился, пережидая приступ смеха. Потом одумался:

— Меня же на работе уже потеряли!

— Не бойся, я тебя получила в единоличное пользование на сегодня. Ладно, чтобы так уж не мучить, скажу — не отдадут тебя в пользование любой госпоже, которая этого захочет, я просто выпросила тебя у матери.

Глава 24

Глава 24

Внезапно Эрик почувствовал себя странно, чуть повело голову, а потом он с удивлением посмотрел на свою руку, испачканную красным — из носа пошла кровь. Впрочем, "пошла кровь" — слишком громко сказано, просто тоненькая струйка испачкала лицо, но Хельга испугалась гораздо сильнее, чем он сам:

— Это что? Ты плохо себя чувствуешь? А… послушай, после того, прошлого раза, когда тебя лечили, не было последствий? Ты точно поправился?

— Да все хорошо… — растерянно ответил он. — Я не знаю, раньше никогда такого не было, может, переволновался просто? Даже стыдно, вас испугал…

— Вдруг укол так подействовал? Меня заверили, что доза небольшая, и на себе я уже попробовала, — продолжала перебирать причины Хельга.

— Вот о том, что вы на себе попробовали, — все же не удержался Эрик, вытираясь попавшимся под руку ватным диском, — ну зачем? Опасно же!

— Вот выпорю я тебя… снова он спорит с женщиной! — заметила Хельга в пространство. — Но я уже привыкаю, похоже. Хорошо, что никто этого не видит и не знает.

— Нет, когда кто-то видит — я очень послушный наложник. Согласен на все наказания, если буду невнимателен — я еще с мамой старался выполнять все правила, надеюсь, у меня хорошо получается.

— Ты льстишь себе, мальчик, — улыбнулась его собеседница. — Получается у тебя, конечно, так себе… но ничего не поделаешь, почему-то ты со мной, а я с тобой. Иначе тебя надо было бы или не выпускать из твоего дома, или отправить на Землю, например. Хотя, насколько я помню, на Земле тебе тоже удалось попасть в приключение. Помнишь?

— Еще бы, забудешь такое, — смущенно ответил Эрик. — Но это я вас должен оберегать, я! И делайте с этим что хотите, но в моей семье так принято, и я тоже хочу заботитьсяя о вас и беречь!

— Ну, все, все… — Хельга была очень рада, что свидетелей у этой сцены не было. Дело даже не в том, что за все сказанное, за эти эмоции полагалось наказать мужчину. Гораздо сильнее ее беспокоило, что она действительно растрогалась, и даже вынуждена была отвернуться и сморгнуть влагу из глаз. Этот мальчишка действительно вьет из нее веревки, и самое опасное, что он нисколько не манипулирует, он абсолютно искренен. И только с ним Хельга действительно отпускала свое страшное прошлое, и ясно понимала — она не ненавидит мужчин, она уже не хочет выместить свою боль на каждом из них; она отомстила еще тогда, а ее кошмар уже давным-давно превратился в прах в прямом и переносном смысле этого слова. А она отомстит тому сумасшедшему еще один раз, последний, когда построит свои отношения с мужчиной именно так, как хочется ей самой, а не как диктуют окружающие или собственная злость. Надо бы получше присмотреться к семье Эрика, еще поговорить с его матерью — как у нее получается жить так, как ей хочется?

* * *

Вообще-то, Эрик оценил инициативу Хельги, и то, что его отпросили у матери и забрали себе на целый день, потому что в таком эмоциональном состоянии не хотелось никуда уходить, лететь домой, да и с Хельгой очень не хотелось расставаться. Именно поэтому утром, не давая себе времени на раздумья. он попросил:

— А возьмите меня снова в гости? Просто в гости. — Эрику трудно дались эти слова, потому что они словно возвращали в прошлое, как будто их отбросило далеко назад. Но он сейчас снова осторожно присматривался, а Хельга словно тоже ступала по очень тонкому льду. Они оба танцевали очень сложный танец.

— Я хочу навестить Эйса, показать, что со мной все в порядке. — Эрик озвучил то, что мучило его давно: Старший действительно очень переживал, когда Эрик улетал домой, точнее, его увозили лечить. Действительно, было очень похоже, что к Хельге он уже не вернется. А потом, когда он поправился, звонить в чужой дом и пытаться связаться с Эйсом без ведома госпожи Эрик не рискнул, беспокоясь в первую очередь за Эйса.

— Ну, что же, в выходной я могу взять тебя к себе. Ты же у нас работающий мужчина, — ехидно улыбнулась Хельга. — Но не забудь спросить согласие у матери.

— Не хотите меня видеть? — Эрик растерялся: Хельга ответила как-то небрежно. А ведь ему казалось, что стоит только попросить — и она с радостью согласится. Как-то он привык к мысли, что для нее единственный и неповторимый, и его не забудут и не променяют ни на кого. Сам виноват, вообще-то, сам же и нафантазировал.

— Простите. Я не буду навязываться, я дурак… Простите, забудьте, — он постарался улыбнуться.

— Мальчик, ты уж определись, кто за кем ухаживает. — Хельга словно на ладони видела его внутренние метания и попытки держать лицо. Впрочем, постороннего человека он бы смог обмануть, но ее — уже нет. Можно было бы и помучить его неизвестностью, но… сегодня не хотелось.

— Что ты там еще надумал? Ты мне еще нужен, поэтому, конечно, возьму я тебя в гости.

* * *

— Ты живой! Проблема инопланетная, ты живой, да еще и вернулся! — Эйс был рад снова его видеть, и совершенно этого не скрывал.

"А ведь это мой единственный друг в чужом доме… во всех чужих домах, где я был" — вдруг понял Эрик.

— Вернулся, пока только погостить, но я тоже очень рад тебя видеть.

Двое гаремных парней, едва вышедших из малькового возраста, которые крутились рядом и увидели гостя первым, отреагировали на него забавно: