Поп ВДВ

Разрозненные остатки войны пребывали на пункт будущей дислокации. Из оставшихся в живых формировали новые подразделения, укомплектовывая выбывших бойцов новобранцами.

Так звучало официальное обозначение бардака, который творился в деморализованных кровопролитием войсках.

Солдат заперли в казармах на попечение, офицеры, устав от склок в семье из – за хронического безденежья, запили горькую.

Отец Глеб с болью и горечью наблюдал, как на его глазах рушится имидж и судьбы некогда Элитного рода войск. Его родного, всего того, к чему успел прикипеть душой и сердцем.

Отец Глеб сидел в своей комнатке в офицерском общежитии и готовился к вечерней проповеди. Сквозь фанерные щели барака он краем уха против своей воли слышал все, что творится за стенкой у соседей.

В дверь постучали.

– «Войдите».

Две женщины, жены офицеров вошли в комнату, с интересом озираясь на убогую обстановку.

– «Отец Глеб, мы к вам за советом», – начала блондинка.

– «Точнее сказать: за спасением», – подтвердила слова подруги низкорослая брюнетка.

– «Вы меня знаете, как зовут, а как ваше имя в миру?»

– «Ой, извините, что не представились. Меня зовут Ира, – сказала блондинка, – а ее Наташа».

– «Очень приятно. Чем могу быть полезен?»

– «Видите ли в чем дело, – начала блондинка, нервно комкая в руках косынку, – наши мужики на войну уходили гусарами, а вернулись: словно их подменили, озлобились и ожесточились».

На все и на всех, даже на своих собственных детей.

– «Я их отчасти понимаю: я тоже там был».

– «Вы? Поп на войне? Ой, ради бога извините».

– «Ничего, я уже привык к такой реакции. Так в чем моя помощь?»

– «Ну раз вы сами были на войне», – начала блондинка.

– «И сами все видели своими собственными глазами», – продолжала брюнетка.

– «Женщины: не говорите загадками».

– «Ну, вы можете на них повлиять», – сказала на выдохе блондинка.

– «Перевоспитать», – добавила брюнетка.

– «Не получится».

– «Почему это? Вы же изучали психологию, ну и другие науки у себя в семинарии?»

– «Да, изучал, но у одного меня не получается переломить ситуацию. Мне понадобиться ваша активная помощь».

– «Именно наша?» – удивилась блондинка.

– «Я говорю про вес Женсовет».

Всех жен и дочерей военных нашего гарнизона.

– «А что мы им скажем, чем заинтересуем?» – добавила брюнетка.

– «То же, что сказали и мне: спасать своих мужей, свои семьи и всю Армию от полного морального разложения».

– «Нам нужно подумать», – сказала Ира.

– «Подумайте. До вечерней молитвы еще есть время».

– «Ну, мы тогда пойдем?» – уточнила Наташа.

– «Конечно. Приходите на вечернее богослужение. Там и поговорим. Обсудим всем миром наши с вами проблемы».

Вечером у небольшой часовенки было тесно. Женщины пришли семьями. Мужья с помятыми лицами, кто в форме, кто одетый в гражданский костюм стояли среди соседей, стыдливо пряча глаза и перегар.

Призыв к заблудшим душам. Робкий огонек надежды

Место для собрания семей офицерского состава выбрали под открытым небом. На футбольном поле, за почерневшими от времени и покосившимися бараками из железнодорожных шпал.

Прошло то время, когда можно было увидеть красиво одетые офицерские семьи: жены в веселом ситчике, мужчины в парадной форме, с начищенными до блеска сапогах.

На ржавых скамейках сидели небритые мужчины в трико, со вздувшимися «пузырями» на коленях. Женщины в поношенных платьях с передниками, оставшимися от недавней стирки. Дети в заплатанной одежде.

Вместо «белой кости» – элиты грозной армии: лагерь беженцев и лишенцев, доведенных «родным» командованием до края нищеты.

– «Здравствуйте, товарищи офицеры. Прошу мня извинить, но я хочу начать свой первый разговор с вами с молитвы», – начал отец Глеб.

– «Заупокойной?» – зло пошутил кто-то на галерке.

– «Никак нет. Я хочу прочитать молитву Надежды, Веры и Смирения. За нашу новую Армию…», – продолжил священник.

– «А чем она лучше прежней?» – снова попытался сбить с толку попа небритый пересмешник.

– «Она лучше, а значит Сильнее и Значимей той, что прежде потому, что у нее есть Достоинство, Сила и Отечество. Вот за такую: сильную духом Армию я и хочу вместе с вами помолиться. Кто не хочет или не верит, что такое возможно попрошу нам не мешать и не уходить. Побудьте с нами. Послушайте слова молитвы. Пусть вы ей не проникнитесь, но потом сможете сказать, что были в этот момент, важный для вашей собственной жизни и Армии с нами», – отец Глеб перекрестил присутствующих и начал читать молитву сначала тихо, сдержанно, а потом все громче и убедительней.

К окончанию молитвы на глазах многих женщин появились слезы. Мужчины стояли молча, стиснув зубы, но в их глазах уже не было той безысходности, что была прежде. Появилась искра надежды. Многие перекрестились, хотя нательных крестиков ни у кого не было.

– «Мы с солдатами строим первый Храм ВДВ. Прошу всех, у кого есть силы или желание о помощи. Речь не идет о деньгах. Нам нужны рабочие руки: плотники, бетонщики, штукатуры. Если такие есть или руки истосковались по мужской работе – приходите, милости просим».

После короткой встречи многие не спешили расходиться. Женщины обступили священника:

– «Скажите, отец Глеб, а есть возможность покрестить наших детей и самим приобщиться к вере?»

– «Конечно. Эта встреча была ознакомительной. Я лично обойду все семьи, поговорю с людьми».

– «Спасибо вам, отец Глеб. Извините, что не можем помочь деньгами на строительство Храма: сами видите, в каком мы бедственном положении», – причитали женщины.

– «Ничего страшного. С истинной верой в сердце мы с вами преодолеем все трудности быта и службы. Храни вас Бог!»

Люди, впервые от души наговорившись о своих бедах, нехотя стали расходиться по домам…

Разговор на руинах. Подсказка из прошлого

Резван бродил по руинам разрушенного города в поисках выживших, чтобы узнать, жив ли кто из знакомых. Если да, то куда они переехали.

Седой старик сидел на небольшой садовой скамейке, чудом уцелевший после жестоких обстрелов, посреди разрушенного семейного очага. Резван подошел ближе, поздоровался: