Попаданец 2

– Многовато ты хочешь, кто этим заниматься станет? Каждую деревню описывать, каждого местного купца. Ты еще скажи, писать, что каждый мой дружинник за ужином съел. — Нездила покачал головой с улыбкой, довольный своей шуткой.

– Тимофей записывает. — с каменным лицом ответил Яков Прокшинич.

Воевода прокручивал в голове предложение брата, но никак не мог уложить в голове, как это все должно быть устроено, чтобы охватить полностью все сферы жизни. Ничего не выходило, он знал как устроена жизнь в Боротно, здесь, в Луках, было все совсем иначе.

– Сложно это, да и устроено все как у купчишки смышленого. Но что-то в этом есть. Если решишься, то рассказывай, что дельного выходит. Да и я бы посмотрел на остальные записи, может и выдумаю чего для себя. Только как мы их поймем? Тимофей же на своем каком-то выдуманном языке пишет, он хоть и похож, да и цыферь купцы многие его ведают, но нам будет не просто.

– Для нас перепишет как эти. — кивнул Яков на разложенные бумаги.

– Ты бы его приструнил, чтобы не выделялся. Скоро прознают про эту бесовщину и проблемы могут быть.

– Да мало что ли у нас тут таких? Почти в каждой деревне по своему грамоте учат. — отмахнулся Яков Прокшинич. — Кстати, он хочет церквушку поставить, что думаешь?

– А вот с этим обожди. Лучше пусть у тебя в Илемно строит, если шибко хочется.

***

Только сейчас, Тимофей начинал понимать, на сколько сложным может быть расширение своей территории. Не захват, а просто банальное управление. Одна деревня, в которой он постоянно раньше находился, где все под рукой, создали иллюзию простоты и легкости. Сказал мастерам, чего хочешь — они сделали. Ну, может быть прибежали десяток раз, чтобы уточнить детали, но все равно. Теперь же, появились почтовые станции в Березе, Илемно, Смолинской и самом Новгороде, а это уже совсем другое дело, там нет ежедневного пригляда.

В предыдущие зимы единственной необходимой поездкой было отвезти оброк боярину, а дальше опять можно сидеть у себя дома. Теперь нужно контролировать и другие свои затеи, проводя в дороге все больше и больше времени. Добраться на санях до Смолинской и обратно, чуть больше недели, если с грузом и не торопиться, останавливаясь по пути на остальных своих станциях. А товар копится, особенно деготь и мыло, производство которых еще сильнее подросло с приходом новых работников. Просто копить все это до весны, когда откроется водный путь, вариант скверный, и поэтому из Боротно в Новгород под конец декабря выдвинулась процессия из восьми груженых товарами саней с целым десятком стражи сопровождения и Тимофеем с Игнатом во главе.

Старшинство это, правда, долго не продлилось. В Илемно к отряду присоединился пяток дружинников Якова Прокшинича и три его телеги. Пусть они были в меньшинстве, но статус этих воинов был в иерархии повыше. Все бы ничего, да только среди них оказался Мишка, старый друг Вячко, возглавлявшего стражу Тимофея в этом путешествии. Хотелось бы иметь под рукой Лютомира, но тот хоть и перестал пользоваться костылями, к подобному был совсем не готов. Забраться на лошадь без помощи не выходило, в сражении принять участие не мог, да и ходил теперь с массивной тростью, ассоциирующейся у Тимофея с приличной дубиной.

Погода оставалась достаточно теплой, а путь длинным. До Новгорода необходимо преодолеть больше 100 километров на прямую, а учитывая, что дороги такими не являлись, то и прилично больше. Со скоростью около 5 километров в час, остановками для отдыха лошадей и ночевками, предстояло провести в пути не меньше трех дней. Так что Тимофей практически сразу перебрался в сани, трястись на лошади лишний раз желания никакого не было.

– Тимофей Прокопыч! — окликнул парня приблизившийся с заднего конца колонны Вячко.

Они с Мишкой, серьезно поругались при первой встрече и теперь находились друг от друга на максимально возможном расстоянии.

– М-м? — в полусонном состоянии ответил Тимофей, открывая глаза.

Он уже собирался немного подремать от скуки, потому что делать было абсолютно нечего и к концу второго дня Тимофей был готов уже на стену лезть.

– А баньку там уже поставили?

Стражник похоже подъехал тоже просто, чтобы отвлечь себя разговором, а не по конкретному делу. Обычная ситуация, ибо всем скучно.

– Должны уже, но может и не успели.

Тимофей принял сидячее положение и потер глаза рукой, освобожденной от теплых вязаных перчаток.

– А правда, что она в десять раз больше, чем наши в Боротно? Это же как такое прогреть выходит! Мне Игнат рассказывал, будто туда будут ходить все желающие за деньгу малую. Тогда не только натопить, еще же и воды натаскать надобно полно. Греть ее постоянно, прибираться. Что если целая сотня людей каждый день будет приходить?

Вячко начал заваливать Тимофея вопросами, на которые тот медленно отвечал, растягивая беседу подольше, а любопытный собеседник интересовался каждой деталью данного предприятия. Хотя, судя по всему, с Игнатом они уже все это досконально обсудили, а с парнем все пошло просто по второму кругу. Был бы здесь еще кто-то в теме, Вячко и к нему бы пристал. На самом деле это вполне нормальная практика, вся информация сейчас передается только устно. Не будешь общительным — ничего не узнаешь. А для этого приходится не только выспрашивать новое, но и частенько по многу раз рассказывать старое. Главное не одним и тем же людям, а то это просто потеря времени. Хотя, даже в подобных разговорах могла быть польза.

– Как-то так это работать и будет. — закончил отвечать на поставленные вопросы Тимофей. — Да и не в десять раз больше баня. Там парилки не такие огромные, но еще раздевалки и предбанники. Всех по три штуки.

В это время в баню ходили все вместе и мужчины и женщины. Но, по мнению Тимофея такое может подойти не каждому. А значит баню разделили на три части: одна общая, а вторая и третья для мужчин и женщин по отдельности. Если все будут ходить вместе, то и ладно. Кстати, может быть и вообще это все зря. Пусть бани при постоялых дворах были не редкостью, но вот таких общественных в Новгороде еще нет. Несколько штук, как ему рассказал Сновид Романович, были при монастырях, да и за границей подобные заведения существовали, но в городе это окажется более менее новинкой. Не будет никто ходить и значит зря потрачены денежки.

– А еще Игнат сказывал, будто ты еще хоч…

Фраза стражника оборвалась на полуслове, а его самого практически сбросило с коня сильным ударом стрелы куда-то в область плеча. Мгновенно со всех сторон раздались болезненные крики раненых и звучные голоса уцелевших, а на дорогу уже обрушился следующий залп. Благо все пришли в движение и новый удар оказался даже не близко таким же серьезным. Процессия моментально разделилась на три небольшие группы. Дружинники Якова Прокшинича бросились в разные стороны на замеченных противников, ни секунды не размышляя о тактике и не слушая приказы Мишки. Возницы из Илемно прижались к своим саням и старались не отсвечивать, осматриваясь по сторонам и прикидывая, в какую сторону можно попытаться сбежать. Стражники из Боротно быстро бросились к саням Тимофея, попутно собирая гражданских и закрывая тех от обстрела своими конями и щитами.

Прошла всего минута и уже группа людей начала кучкой отходить в лес, поддерживая раненых и бодро отстреливаясь в ответ из арбалетов. Сопротивление оставшихся было быстро подавлено, оттуда смогли вытащить только одного ближайшего возницу со стрелой в боку, который выбрался из своих саней и пытался уползти в сторону. Эта затея была определенно обречена на провал. Пробраться в таком положении и состоянии по сугробам было совершенно невозможно. Численность нападавших до сих пор оставалась тайной. Десяток человек вышел на дорогу, занимая позиции возле саней, а остальные по прежнему оставались под прикрытием деревьев на расстоянии.