Попаданец Павлик Морозов

Нерон убил свою мать, а потом убил двух своих жен. Наконец, он решил сжечь весь Великий Рим, чтобы просто понаблюдать, как он горит, а затем восстановить его.

Саддам Хусейн спровоцировал две войны, которые привели экономику Ирака в состояние острого кризиса и упадка. По его приказу были убиты все его друзья, враги и родственники. Он давал приказ убивать и насиловать детей своих конкурентов. В 1982 году он подверг убийству 182 человека шиитского мирного населения.

Папа Александр VI — Родриго Борджиа остался в истории под именем Аптекарь сатаны. За 11 лет его правления было отравлено 27 кардиналов. В перерывах между оргиями он направо и налево продавал индульгенции, кардинальские корочки и другие приятные штуковины.

Архитектор французской революции и автор «Господства террора» Максимилиан Робеспьер постоянно говорил о свержении царя и восстании против аристократии. Избранный в Комитет общего спасения, Робеспьер развязал кровавый террор, который ознаменовался множеством арестов, убийством 300 000 предполагаемых врагов, из которых 17 000 были казнены на гильотине.

Да что далеко ходить — семьдесят процентов большевиков были вольными и невольными палачами, все эти, воспеваемые пропагандой Щорсы, Чапаевы, пионеры-герои, комиссары, Буденные, Жуковы … Взять хотя бы кубинского героя лучшего друга детей и Советского Союза.

До правления Фиделя Кастро, Куба была процветающей страной с богатой экономикой, но как только Кастро сверг Фульхенсио Батисту в 1959 году, то все это разрушилось под гнетом деспотического коммунистического правления. За два года было расстреляно свыше 500 политических оппонентов. Газеты в то время не печатались. Священники, гомосексуалисты и другие, неугодные новому правительству люди, отбывали срок в лагерях… У населения не было никаких прав. 90 % людей жили за чертой бедности. Зато на берегу высились локаторные установки советских ПВО. Папа служит в ПВО: морда — во и жопа — во…

Коллеги, вернувшиеся с командировок на Кубу жаловались на скуку. Мол кроме рома, сигар и доступных баб никакого развлечения. И жара! Тогда еще кондиционерами наши военные вагончики в мобильных частях не оборудовались.

Суммарная мощь советских ядерных зарядов, размещённых на Кубе, была эквивалентна 4 тыс. бомб, подобных той, что разрушила Хиросиму. Примечательно, что ядерные боеголовки, несмотря на решение перевозить их отдельно, по некоторым данным, везли в трюмах сухогрузов вместе с обычным оружием и личным составом. При этом инструкция предписывала «при явной угрозе захвата корабля высадить за борт весь личный состав на имеющихся спасательных средствах, а корабль — затопить». И ни слова о том, куда же девать ядерные боеголовки! «В трюме несколько сотен человек, духота — до плюс 50, а на палубу выйти подышать полной грудью, посмотреть на южные звёзды можно только ночью, по очереди», — вспоминал ветеран Карибского кризиса Владимир Ширай (позже — профессор: он читал на курсах переподготовки лекции по экономике).

А другой коллега рассказывал, что у солдат главной денежной единицей ГСВСК был кубинский песо (пёс). Единственным легальным источником «псов» была получка — пять с половиной песо в месяц (по официальному курсу 1 песо равнялся 90 коп.). В бригадном магазине на каждого бойца велась карта, в которой фиксировались все его, бойца, трудовые денежные доходы. Цены в магазине были в 2–3 раза ниже союзных (джинсы стоили 30 песо, кроссовки 9-10 и т. д.), поэтому картой дорожили. Картой, но не получкой, которой не хватало даже на мороженое.

Главным способом добычи денег интернационалистами был «ченч» — продажа чего-либо «за забор». Цены были твёрдыми, демпинг сурово карался. Носки — 5 песо, трусы — 5 песо, мясо — 10 песо килограмм, флакон «Шипра» — 10 песо, котелок жира — 25 песо, мыло — песо за кусок. Добывался товар для «ченча» самыми разными путями — от уголовно-наказуемых до почти легальных…

Ну а офицера и мои коллеги везли после «командировки» обратно в союз родные телевизоры «рубин», «спидолы», польские джинсы и прочее барахло, приобретенное практически даром. Ну и, естественно, ром, сигары, кофе…

Я приостановил поток воспоминаний. До Карибских событий еще много времени, еще война через семь с половиной лет, еще множество побед и поражений для моего государства. И не факт, что я доживу до развращения кубинцев коммунистическим вторжением! Но сегодня я принципиально побалую себя хорошим рестораном.

Я тогда не знал, что поход в ресторан может навлечь на меня неприятности. Не зря дедушка Ленин твердил, что про конспирацию забывать вредно для жизни!

< image id="img93.jpg" l:href="#"/>

Глава 38

..Ресторан был настолько популярен, что каждый вечер перед входом туда стояла толпа людей, но войти могли только заказавшие столик и те, чьи имена значились в книге метрдотеля Андрея. По пути до столика в противоположной стороне зала к посетителю могли обратиться на четырех языках, а обслуживали гостей официанты, одетые в белоснежные куртки.

Но все это было до 1920 года, когда большевики, которые к тому времени уже закрыли границы, решили запретить расплачиваться рублями в ресторанах. После введения этой меры двери ресторанов закрылись для девяноста девяти процентов населения страны. Поэтому в тот вечер, когда граф спустился в «Боярский», в ресторане сидели всего несколько человек, а официанты глядели в потолок.

Но изобретательный русский человек способен пережить не только период изобилия, но и период нищеты и упадка…

«Джентльмен в Москве» — роман Амора Тоулза, вышедший в 2016 году

Поход в ресторан чуть не навлек на меня неприятности. Не зря дедушка Ленин твердил, что про конспирацию забывать вредно для жизни! но по порядку. В эти годы с ресторанами, к каким я привык, было туго. «Арагви» еще не открылся, «Прага» в прошлом убогий трактир «Брага» — тоже. Столовых много было без особого выбора блюд и деликатесов, но надоел столовский хлеб с горчицей и вездесущие надписи «Пальцами и яйцами в солонку не есть».

Так и ничего не придумав я поплелся в Метрополь, к надоевшему панно «Принцесса Греза» теряющего рассудок Врубеля. Конечно, прежней халявы мне там не обломилось, меня даже пропускать не хотел тупой швейцар, но вышел распорядитель, взглянул на повязку нарукавную с буквами ЮДМ, велел пропустить.

Невольно вспомнилась вторая книга про Остапа Бендера, когда ему в СССР просто некуда потратить деньги, добытый миллион некуда потратить. Так и у меня сложилось, вот на фига, спрашивается, затеял авантюру, людей поубивал, дедушку Калинина напугал. Тем более, как узнал от писателей во время поездкт на Беломорканал, что в этом году торгсины закроют.

— Все, — сказал Зощенко, — все высосали из народа за хлеб и крупу. Закрывают.

— Вы не понимаете, — сказал тогда я. — На эти деньги заводы строят, вот этот канал строят. Что, лучше было бы, если бы золото под матрасами да чулках у людей хранилось, а государство не могло у буржуев станки и хлеб покупать, пока последствие гражданской войны не залечит.

— Мальчик правильно говорит, — поддержал меня Бруно Ясенский, — несознательные люди золото прячут, а стране валюта нужна.

С тех пор Михаил Зощенко со мной не разговаривал, а Бруно (который сказал, что я могу звать его по настоящему имени — Артур) занялся моим воспитанием. Хорошо когда тебя считают деревенским мальчиком!

Кстати, насколько помню — торгсины собрали более ста тонн чистого золота, вдумайте — 100 тонн! 100 000 килограммов золота!

— Жрать чего будешь! — донслось откуда-то сверху.