Попаданец со шпагой-2

— Устроило бы, разумеется, но пусть уже его сиятельство решает, кто приедет в наше расположение. А пока — прошу вас быть нашим гостем!

Обед действительно оказался неплох: щи наваристые, а на второе была картошка с мясной подливой — очень душевно. Весьма редко картоха-катошечка-бульба появлялась на столе в этом времени. Во всяком случае для меня редко. Не прочувствовал ещё русский народ до конца не написанные пока слова Фридриха Энгельса: «Для человечества картофель сродни железу...». Ну или что-то в этом роде.

Короче: каши, даже моя любимая гречка, уже обрыдли. А вот картоху с мяском, я употребил с полным удовольствием. К тому же и огурчики солёные были поданы.

А вот пренепременной для такой закуски водочки — увы. Только вино. Причём не самое лучшее. Нет, неплохое конечно, но... Я ведь водку не особенно уважаю — мне «кружение мозгов» совершенно без надобности. Водка существует для того, чтобы её ЗАКУСИТЬ. Для меня — именно так. Вспоминается знаменитый отрывок из диалога булгаковской «Белой Гвардии»:

Лариосик:

— Я водку не употребляю.

Мышлаевский:

— А как же вы селёдку есть будете?

Вот и у меня что-то типа того — просто раствор этанола в воде не интересен, он может обжечь, согреть, расслабить... Иногда это важно. Но если для получения удовольствия — извините! Нужна соответствующая закуска. Чтобы... Да непонятно что «чтобы»! Чтобы сочлась с обожжёнными водкой ротовой полостью и пищеводом,

На мой взгляд, селёдка действительно просто требует предварительного омывания языка сорокоградусной отравой. Солёные огурцы более спокойны — они её «манят», не «требуют»...

Но и слабенькое вино вполне подошло в данном случае. Можно было бы, кстати, вполне и без него обойтись, но сентябрь выдался в этом году тот ещё — метеорологических наблюдений, вероятно, не велось, однако по ощущениям — за тридцать градусов к концу дня. И эпитеты в адрес человека, нарядившего армию в имеющую место быть форму, складывались в голове весьма нелицеприятные.

Воротничок, блин, позволили багратионовским полкам расстегнуть на марше по тридцати с лишним градусной жаре...

Но не мне, в конце концов, проводить в армии кардинальные перемены. Не Потёмкин я, одевший солдат в простую и удобную для боя форму.

Пристало знать своё место, и не высовываться сверх необходимости.

— Наш французский лазутчик, наверняка предлагал какую-нибудь авантюру, господин ротмистр? — начал я потихоньку «прощупывать» ситуацию.

— Ну почему же «авантюру», — спокойно возразил мне гусар. — Рейд одним эскадроном. Уйти всегда успели бы...

— В данном случае — наверняка «не успели бы».

Сергей Карлович, позвольте моим ребятам устроить сюрприз французам?

— Что вы имеете в виду? — искренне удивился гусар.

— Сразу и не объяснить... Но если будут известны направления атаки французов, находящихся в засаде...

Ага! «Если знать...». Так и разбежался нам Жофрэ навстречу. А методы «энергичного допроса» пока ещё, вероятно, не в чести на данный момент времени. И уж никак не я буду настаивать на их введении. Хотя бы потому, что сам не способен «кишки на вертел накручивать». Слабоват я в коленках для такого дела.

— А как станут известны эти направления? — немедленно озвучил проблему ротмистр.

— Возможно, стоит произвести разведку пластунами? У меня есть как минимум один человек, который на это способен. Даже двое (ведь кроме Спиридона, имеется ещё и Егорка, он, конечно, не совсем из этих мест, но всё-таки житель Псковской губернии). А если найдётся надёжный житель из местных...

Вполне можно разведать предполагаемое направление. Как считаете?

— Подумать можно. Но не всё сразу, — Клейнмихель поднял бокал с вином, как бы предлагая сделать по глоточку.

Понятно: хоть он мне и верит, но ждёт официального подтверждения того, что я на самом деле офицер русской армии, а не лазутчик.

Ну что же, подожду и я...

А кто-то из гусарских офицеров уже «пробовал лады». Понятное дело — пообедали, удовлетворили организм, пора и «душой отдохнуть».

Песня была... Никакая в общем. Фон. Не раздражала, но и не трогала. Обнаглеть, что ли?

— Сергей Карлович, не будет ли нескромно с моей стороны попросить разрешения тоже спеть?

— Будьте так любезны, — слегка оторопел ротмистр. — Корнет! Гитару нашему гостю!

Молодой офицер не преминул передать мне инструмент. Посматривал он на меня слегка снисходительно — ну как же: «пионер решил перепеть гусара!».

Кстати «Марш пионеров» я уже худо-бедно сбацал, но не его же здесь исполнять. Для ситуации и рода войск очень подходит песня Сашки Мирского. Я её слегка «напильником обработал» для данного времени, но должна пройти:

Не грусти, корнет, что загнал коня,

Знаю, он тебя вынес из огня

Не на жизнь рубясь, в огненном кругу

Через сабель звон, крикни: "Я смогу!"

А зацепило ребят — на лицах живой интерес.

Не печалься, друг, что сломал клинок,

Нам ведь хватит рук на второй бросок!

Даже в чёрный день, уступив врагу,

Зубы сжав, скажи твердо: "Я смогу!"

Ну да — непривычный ритм, непривычные стихи для начала девятнатцатого... Ничего — привыкнут!

Ты товарищ мой! Рук не опускай!

Вечность длится бой, не беда — пускай!

Лишь бы устоять, чтоб не сбили с ног!

Удержать в руках сломанный клинок!

Веселей будь, брат, не кручинься так,

Будто ты не рад, что повержен враг -

Вспомни тех, кто был за твоей спиной,

И держи клинок, — завтра снова в бой! [7]

Гродненские гусары смотрели на меня влюблёнными глазами. Наверное, на данный момент, больше они обожали только одного человека...

— Браво, капитан! — услышал я бас за своей спиной.

7

Песня Александра Мирского «Не горюй!» слегка подредактированная с его разрешения.