«Попаданец» Сталин. Вождь танкистов из будущего

Эти же товарищи ОТТУДА — молодцы. Не только языком трепаться могут. Из кадровых советских офицеров, да и не самых плохих, похоже. Под Рожищами отличились, целый штаб раздолбали и тет-де-пон столько времени против эсэсовцев держали. Молодцы… Лаврентий тоже не промах, на базе их предложений неплохой доклад сделал. Сразу видно, где и в чем у нас недостатки.

Но им и проще. Как и мне. У нас есть знание, которое сейчас только начинает накапливаться и систематизироваться. Знание же, как известно, — сила. Чем и пользуются эти попаданцы. Именно знанием они превосходят современников, которые ничуть их не хуже, но вынуждены накапливать его сами.

Лаврентий под них после моего намека бригаду выбил. Отдельную, тяжелую, подчиненную НКВД. И ему удобней за ними следить, и местные орлы с таким соединением поосторожнее обращаться будут. Много еще у нас в армии ореликов, для которых главное — отдать приказ, а там и трава не расти. Как в анекдоте: «Стукнул кулаком по столу, чтоб к утру было. И не е. т как». Вот таких личностей удержит от излишнего рвения подчинение бригады Лаврентию. Там посмотрим, как они себя дальше покажут, может, и выше их продвигать будем.

Так, следующая бумага. Вот значит как. Молодец Лаврентий. Кто это у него так отличился? Ясно. Меркулов с подачи Мехлиса раскопал. Молодцы и они, и следователи, которым это дело поручили. Не мог один попаданец так эффективно действовать, я это сразу подозревал. Вот и помощники у него нашлись. Заговора пока не обнаружено, но ниточки кое-какие болтаются. Не зря ТАМ этих военных так быстро пристрелили, не зря. Резали, значит, концы, сохраняя корни. Надо, следовательно, копать дальше, не забыть Лаврентию указания дать. Позднее…

— Товарищ Поскребышев, соедините меня с товарищем Шапошниковым. Борис Михайлович? Здравствуйте. Как у нас дела на Западном фронте? Вот как? Что вы намерены предпринять?…

«[…] Наступательная операция под кодовым названием «Оркан (Ураган)» должна была стать завершающей в достижении целей, поставленных перед немецко-фашистскими войсками планом «Барбаросса». Планировалось ударом трех танковых групп прорвать фронт советских войск на центральном участке фронта, с последующим наступлением вплоть до Москвы. Вторая танковая группа, выйдя на оперативный простор и содействуя некоторое время наступлению на Москву, затем поворачивала в тыл ЮЗФ и совместно с наступающей с фронта Первой танковой группой осуществляла глубокое окружение советских войск в районе Припять — Киев.

Однако, несмотря на первоначальные успехи, добиться поставленных целей немецко-фашистским войскам не удалось. Советское командование сумело вовремя перебросить стратегические резервы, накапливающиеся за линией ЮЗФ и в районе Москвы, которые контрударами сначала замедлили, а затем и полностью остановили немецкое наступление, создав предпосылки для зимнего контрнаступления Советской Армии. […]

«Краткий очерк истории Второй мировой войны» под ред. полк. Гареева М. С., М., 1975.

9 августа 1941 г. Балтийское море, траверз мыса…

Белая ночь — радость для поэтов и прочих художников и самая страшная проблема для подводников. На гладкой как зеркало поверхности моря, озаренной бледно-голубым светом, советская подводная лодка видна как на ладони. Но, как ни опасно наверху, лодка вынуждена идти в надводном положении, под деловитый перестук дизелей, заряжая аккумуляторы и проветривая отсеки. Именно поэтому бдительно вглядываются в небо сигнальщики, да и сам вахтенный офицер, лейтенант Калинин, напряженно вглядывается в пустынную даль.

— Нам бы сейчас вместо нашей «щучки» такую подводную лодку, как у Адамова, в «Тайне двух океанов»…

— Мечтатель вы, Владимир Иванович, — отзывается на слова капитана Калинин, продолжая внимательно всматриваться в воздух, и тут же выкрикнул: — Самолеты противника, всем вниз!

Вахтенные кубарем скатываются по трапу, за ними — Калинин, и последним, уже под огнем налетевших самолетов, в люк ныряет, поспешно захлопывая крышку и крутя кремальеру, капитан. В корпус лодки с грохотом ударяют пули. На центральном посту все, увидев капитана, облегченно вздыхают. Несколько бомб рвутся неподалеку от проваливающейся в глубину лодки, не причиняя большого вреда, всего лишь гаснет свет в отсеках, и лодка перестает управляться электрическими рулями.

— Глубина пятьдесят, курс норд-вест-вест, обороты восемьсот, — докладывает капитану уже успевший получить последние сведения Калинин. — Идем на ручном управлении.

Едва он заканчивает доклад, вспыхивает освещение, и вахтенные докладывают о переходе на электрическое управление.

— Докладывает старший матрос Гржимайло! Повреждения устранены!

— Самолеты появились не просто так. Как вы считаете, Михаил Степанович? — обращается к появившемуся на центральном посту старпому капитан.

— Скорее всего, расчищают дорогу конвою из Швеции.

— Я тоже так полагаю. Что же, попробуем перехватить?

— А почему бы и нет.

— Тогда курс норд-норд-вест, глубина тридцать, обороты тысячу, так держать!

— Есть так держать!

Прошло примерно полчаса. Лодка шла прежним курсом, постепенно приближаясь к границе назначенного ей позиционного района.

— Шумы по курсу, угол двенадцать, дистанция не более двадцати пяти кабельтов. Не менее пяти судов, — доложил акустик. Обладавший почти абсолютным музыкальным слухом старшина Селин хотел поступать в музыкальное училище, на класс фагота. Но жизнь внесла коррективы, и теперь командир «счастливой Щуки» по праву гордился одним из лучших акустиков Балтфлота.

— Боевая тревога! Всплыть на перископную глубину, курс вправо двенадцать, обороты до шестиста, носовые товсь!

Лодка быстро всплывает из глубины, и вот уже над спокойной гладью моря поднялся перископ, выдавая местонахождение лодки образовавшимся буруном.

— Транспорт и несколько морских охотников. Принял решение атаковать, — информирует окружающих капитан.

— Приготовиться к торпедной атаке!

Капитан напряженно следит за целью, ожидая прихода транспорта на залповый пеленг. Нервы — как струны, каждый мускул сжался в стальной комок. Медленно-медленно, вслед движению транспорта поворачивается перископ.

Из первого отсека доложили о готовности торпедных аппаратов к выстрелу. Транспорт неторопливо вползает в окуляр, занимая все больше и больше места. Вот он строго на залповом пеленге. Звучит команда:

— Аппараты, пли!

Первая выпущенная торпеда прошла за кормой судна, но вторая попала в цель. Сильнейший взрыв потряс воздух. Водяные горы взметнулись ввысь. Пароход резко заваливается на правый борт и переворачивается, быстро уходя под воду.

— Товарищи! Транспорт противника водоизмещением около семи тысяч тонн затонул. Боевой счет открыт! — сообщение капитана прерывает негромкое, но четкое «Ура!» во всех отсеках.

Но все еще только начинается. В перископ видно, что кораблики, развернувшись строем фронта, идут в сторону лодки, время от времени сбрасывая глубинные бомбы.

— Погружение! Ложимся на грунт.

— Уйти пробовать не будем? — спокойно спрашивает старпом.

— Не успеем. Слишком близко.

— Пожалуй. Остается только ждать…

Лежка на грунте. Тяжело дышат подводники, стараясь поменьше двигаться и не шуметь. На поверхности зигзагами ходят катера, время от времени сбрасывая глубинки. Наблюдатели всматриваются в волны, надеясь увидеть всплывающие обломки русской подлодки.