Попаданка для императора змей

Дыхание окончательно сбилось. Внизу живота приятно, томительно запульсировало.

Боже! Как горячо! Как непристойно, но сладостно и возбуждающе!

Наг сглотнул, а потом еще раз. Прокашлялся и втянул воздух, словно пытался впитать в себя воздух нашей близости. И вдруг опустил мою руку на свою ширинку.

Торчащая колом эрекция наверняка причиняла Рельгору неудобства. Молния на ширинке вздулась волнами. Я чувствовала поджатые каменные яички адельтаха. Чуть провела по ним пальцами, сама не знаю зачем, и Рельгор зарычал. Утробно, хрипло и низко. Попытался продышаться, быстро и суматошно. И усмехнулся тому, что успеха не добился.

– Давай что-нибудь с этим уже сделаем, – низко прохрипел он. – Я так больше не могу… Это просто невыносимо…

Рельгор отпустил мою руку и вдруг расстегнул ширинку. Да так удачно, что брюки сползли, а моя рука оказалась прямо на нацеленном стволе.

Меня обдало жаром и холодом одновременно.

Я ахнула и ощутила, что внизу живота собрался горячий узел спазма. Что-то на грани боли и удовольствия. На грани неги и предельного напряжения.

Рельгор придержал мою руку на свидетельстве своего желания. Пульсирующем, большом, каменном. Чуть двинул. Запрокинул голову и опять прокашлялся. Прикусил губу, слегка отдышался. Рывком убрал руку с моих пальцев, больше не направляя их и не удерживая. А затем совсем хрипло добавил:

– Все твое… Делай с этим, что пожелаешь.

Я инстинктивно сомкнула пальцы. Наг чуть двинулся вперед. Я ощутила, как под рукой пульсирует внушительное «дуло» оборотня. Краем глаза увидела, как вздулись на нем вены и как на конце появилась влага…

Рельгор задышал так, словно бежал марафон. А затем вдруг двинул моей рукой по вздыбленному органу, вперед и назад и зарычал, вновь откинув голову…

От вида мускулистой шеи оборотня, его покрытых мышцами, словно броней плеч, у меня совсем отключилась голова.

В животе собрался горячий комок и спустился ниже. От пупка будто разряды заструились. Жгучие, тягучие спазмы опять напомнили о себе.

Рельгор вдруг убрал мою руку со свидетельства своего желания и осторожно потянул вверх мою тонкую трикотажную блузку. Я не сопротивлялась. Я больше не могла сопротивляться.

Последние мгновения сломили мою волю. Выветрили из головы последние адекватные мысли.

Я послушно подняла руки – и предмет одежды оказался отброшен подальше. Та же участь постигла и мои тонкие полосатые лосины.

Рельгор отодвинул ногой свои брюки и рубашку, а затем снова оказался между моих ног.

Вжался в живот тем, что недавно пульсировало под моей рукой. Издал нечто среднее между стоном и рыком и это так заводило… Каждая моя клетка завибрировала.

А затем вдруг наклонился и без предупреждения поцеловал в живот. Поднялся выше, прокладывая дорожку поцелуев к груди и шее. Я откинулась на спинку кресла, позволяя нагу делать все, что захочет.

Легкая щекотка, нега, наслаждение прокатывались по телу волнами. Не давая ни секунды передышки.

Я выгнулась навстречу адельтаху, когда он начал играть языком моими сосками и те сладко заныли… Вздыбленный орган Рельгора сильнее прижался ко мне и наг на секунду остановился. Сделал несколько резких судорожных вдохов. А затем вернул мою руку на свою эрекцию.

Принялся целовать и одновременно двигать моей рукой по нацеленному стволу.

Я наслаждалась всем. Тело горело, ныло, взрывалось каскадами удовольствия. Кровь закипела в венах. Я едва сдерживала стоны, а Рельгор рычал и стонал за двоих.

Казалось я – один оголенный нерв. И ничего нет больше на свете, кроме нашего желания с нагом. Ничего, кроме нас двоих, распаленных до предела. Плавящихся в руках друг друга от страсти и невыносимо приятного ощущения, что умрем, если не продолжим. Снова и снова. Снова и снова.

Рельгор толкался бедрами вперед, придерживая мою руку. А затем вдруг убрал ее… Выдыхая воздух так, словно передышал кислородом и одновременно жадно глотая его, будто оказался на вершине горы, в разреженной атмосфере…

Остановился, сжимая подлокотники кресла… Кожа заскрипела под пальцами нага…

Рельгор очень тихо и смачно выругался, делая большие паузы между словами. Словно каждое дорого ему стоило…

Я не понимала, что произошло. Что его настолько выбило из колеи.

Но наг не дал возможности подумать. Склонился к моему животу и принялся выписывать на нем языком узоры, опускаясь все ниже. К ноющей ложбинке между ног…

Я вся напрягалась и одновременно ощущала легкость, негу. Свободу делать все, что захочется.

Я хотела… еще как хотела…

Язык нага скользнул еще ниже, коснулся пылающей плоти, и я захлебнулась воздухом, как большим глотком воды из бутылки. Теперь уже я не понимала: то ли задыхаюсь, то ли слишком пересытилась кислородом.

Все внутри взрывалось от наслаждения.

Я прикрыла глаза, и вся превратилась в осязание.

Рельгор проник языком глубже, лаская и рыча, чуть двигая бедрами, будто я все еще ласкала его вздыбленный орган.

Я видела это сквозь полусомкнутые веки, сквозь пелену страсти, выгибаясь навстречу ласке все сильнее и сильнее.

Внутри сокращалось, напитывалось жаром, и я дрожала, в такт движениям языка нага.

Наконец, он оторвался от меня и посмотрел в глаза.

Я распласталась на кресле, не в силах ничего сказать или сделать. Распятая этим всеобъемлющем, острым и сладким одновременно ощущением, которое ломало меня изнутри и выстраивало заново. Все еще чувствуя каскады удовольствия, которые пробегали по телу, будоражили и взывали к продолжению.

Рельгор приподнялся на руках и его вздыбленный орган уперся как раз туда, где недавно был язык нага.

Я ждала, что, наконец-то, мы оба сейчас получим разрядку. Потому, что дальше было уже просто невозможно. Нестерпимо… Неправильно!

– Ты можешь не верить моим словам, новостям и Эманору. Но мне, моему телу ты должна верить… Мои ласки и моя страсть не могут обманывать…

Наг едва выдавливал из себя слова, дыша через раз. Все его тело было каменным. Каждый мускул вздулся до предела. Глаза сверкали сильнее прежнего, а прикусанные губы чуть кровоточили…

Он набрал в грудь побольше воздуха, выдохнул, будто решался на что-то для самого себя очень рискованное.